– Прими его, – приказала она.

Если АНС обращается ко всем людям, наверное, это какие-то разъяснения.

Гор Бурнелли стоял среди скал, а за его спиной синела гладь тропического моря. На нем была простая белая рубашка, светлые волосы шевелил легкий ветерок. Серые глаза смотрели с лица двадцатилетнего юноши, загоревшего до матово-золотистого оттенка. Взгляд был обращен прямо на Араминту и вызывал непреодолимое чувство вины, хотя она и не понимала ее причины.

«Я сомневаюсь, что в Великом Содружестве кто-то еще меня помнит, – заговорил Гор. – Но я был одним из состоятельных людей, оказавших помощь в становлении Содружества. Если вы поинтересуетесь моим личным делом, вы обнаружите, что краткий миг славы выпал на мою долю во времена войны против Звездного Странника. Я надеюсь, что мои прошлые заслуги дают мне право на некоторое время занять ваше внимание. Однако речь идет не обо мне. Я обращаюсь к единственному человеку: Второму Сновидцу. Я понимаю, что, говоря с Небесным Властителем, ты не догадывался о том, что он может спровоцировать фазу поглощения. Я ни в чем тебя не виню. И не осуждаю. В отличие от многих других, я не пытаюсь за тобой охотиться. К слову сказать, прими к сведению, что тебя ищет не только Воплощенный Сон, а еще и несколько других агентов, представляющих различные фракции в АНС и другие политические группы Содружества».

– Великий Оззи, – всхлипнула Араминта.

На этот раз она не смогла удержать слез.

«Все предъявляют к тебе какие-либо требования, – продолжал Гор. – И я полагаю, что ты напуган и растерян. И я понимаю, что ты не желаешь себя обнаруживать, о чем ясно свидетельствует твое поведение до сего момента. Я это одобряю. Ты должен привыкнуть к своему новому положению, и никто тебе здесь не помощник. Тебе предстоит принять множество решений, я тебе не завидую. Если захочешь со мной связаться, я помогу в пределах своих сил, можешь не сомневаться. Но это опять не главное в моем обращении. Есть одна проблема, решение которой откладывать нельзя: фазу поглощения Бездны необходимо остановить. Насколько нам известно, в данный момент ты единственный, кто может это сделать. Я говорю „в данный момент“, потому что нашелся еще один человек, желающий исправить ситуацию».

Гор перевел дыхание и расправил плечи, стараясь казаться уверенным.

«В тот час, когда началось расширение Бездны, на станции „Центурион“ была и моя дочь Джастина. В отличие от всех остальных, она не повернула домой. Вопреки моему желанию, моим мольбам и надеждам, она направила свой корабль прямо в Бездну. Это один из редких кораблей с ультрадвигателем, о которых ты, вероятно, что-нибудь да слышал. Очень быстрый. А это означает, что через день или два она достигнет Рубежа. Джастина не похожа на меня; она приветливая, и добрая, и убежденная оптимистка – всеми этими чертами наша раса может по праву гордиться. Уже несколько веков она занимается дипломатическими вопросами. Она в одиночестве летит в Бездну в надежде поговорить с Небесным Властителем; она верит, что благоразумие восторжествует. Но сначала она должна проникнуть внутрь. Когда-то людям уже удалось такое. Иниго и Идущий-по-Воде нам это показали. Я обращаюсь к тебе, Второй Сновидец, и прошу еще один только раз поговорить с Небесным Властителем и убедить его впустить Джастину. Это все. Это моя единственная просьба. Тебе не нужно будет говорить о паломничестве или фазе поглощения. Дай шанс моей дочери договориться с тем, кто обладает там истинной властью. Джастина намерена лететь к границе несмотря ни на что, несмотря на все мои уговоры. Она верит в человечество, верит в нас. Я прошу, я умоляю тебя попытаться дать ей шанс. Не дай моей дочери погибнуть зря. Если тебе что-то нужно или ты чего-то хочешь, не опасайся, свяжись со мной по коду, содержащемуся в этом файле. Пожалуйста. В последний раз попытайся остановить то, что сейчас происходит. Времени осталось не так уж много. Помоги ей. Это по силам только тебе».

Обращение закончилось, и Араминта бессильно уронила голову на руки. Больше всего сейчас ей хотелось свернуться в клубочек и забыть обо всей Вселенной.

– Благодарю покорно, – пробормотала она, обращаясь к исчезающей фигуре Гора.

Но крошечный червь сомнений уже подтачивал ее сознание. «Может, эта Джастина сумеет что-то сделать. Может, не все зависит только от меня».

Оставалось только связаться с Небесным Властителем и при этом не попасть в поле зрения Воплощенного Сна и всех остальных преследователей. Ну, для того, кто не может даже заставить кулинарный процессор сделать сэндвич с курятиной, это раз плюнуть.

Посреди глинистой пустыни стоял домик – иглу из спрессованного снега. В домике имелась деревянная дверь, когда-то покрашенная в темнозеленый цвет. Яркий солнечный свет и пыльные бури ободрали краску до самой древесины, оставив мелкие зеленые пятнышки в щелях между дубовыми досками.

Он знал эту дверь, знал хорошо, и ему было известно, что скрывается за ней.

На здешнем сапфировом небе солнце повисло в зените, лишая пустыню всех красок. Так было всегда.

Он соскочил с огромного шарлеманя рядом с иглу и расправил свободное белое одеяние. Глубокий капюшон защищал лицо от всепроникающих лучей солнца. Путь до иглу, всего в несколько шагов, почему-то занял целую вечность. Ноги с трудом преодолевали сопротивление неведомой силы, затрудняющей любое движение. Он спрашивал себя, не потому ли он стремится преодолеть эту силу, что она олицетворяет его страх. Страх того, что его ожидает по ту сторону от двери. Но продолжал идти, потому что и сейчас, как всегда, у него не было выбора, не было своей воли, не было независимости. От напряжения он уже дрожал всем телом, но дверь наконец оказалась прямо перед ним. Он поднял руку, приложил ладонь к теплому дереву, ощущая знакомую шероховатость. Толкнул.

Дверь открылась, выплеснув наружу темноту, поглощающую солнечный свет. Она окутала его, словно туманом, и страх усилился до настоящего ужаса. Но дверь была открыта. Между ним и тем, кто жил в этом доме, не осталось никаких преград. В темноте что-то шевельнулось, выдавая присутствие живого существа.

– Тебе и твоему отцу хватило смелости наконец сделать правильный выбор, – раздался голос. – Мое мнение значит немного, но я рад. Полагаю, я должен дать вам второй шанс.

– Моему отцу?

Он ринулся вперед…

…вездеход опять накренился; передние гусеницы преодолели ледяной торос, и клиновидный нос резко качнулся вниз. Аарон встряхнулся, переходя от безумия сна к реальному миру, крепче ухватился за подлокотники и уставился в ветровое стекло. Снаружи их окружала полуночная темнота под толщей туч, громоздившихся над завывающим ураганом на высоту пяти километров. В лучах фар бушевал снег. В случайных проблесках почвы блестели глыбы льда величиной в половину самого вездехода. Прекращающиеся вспышки молний освещали беспорядочные россыпи огромных валунов, бесконечно тянувшиеся во все стороны. Узкие проходы между ними с каждым часом встречались все реже и реже. Кошмарный ландшафт. Их скорость, и без того небольшая, продолжала уменьшаться.

Он сверился с внутренним навигатором вездехода. За прошедшие два часа они преодолели семь с четвертью километров, да и то совсем не по прямой линии проложенного маршрута. Прошло одиннадцать часов с того момента, как неизвестный корабль сбросил на Ханко м-поглотитель Хокинга. Аарон пожалел, что нет формулы, позволяющей подсчитать точное время, требующееся этому оружию, чтобы поглотить планету изнутри. Но сожаление быстро улетучилось. Никакие точные расчеты не заставят вездеход идти быстрее. Вполне достаточно и его первоначальной прикидки, что у них осталось не более трех суток.

Автоматическая система замедлила скорость гусениц. Аарон ощутил это в первую очередь по ослаблению вибрации, сотрясающей кабину. На вопрос о причине замедления он получил информацию с радара. Впереди в земле появилась вертикальная трещина более десяти метров глубиной.

– Заступница… – проговорил Иниго, изучая радарный отклик. Его лицо едва просвечивало в сумрачном фиолетовом свете двух полосок полифото на потолке кабины. – Только на спуск у нас уйдет не меньше получаса.