Ларош в шоке выпучил глаза, но сумел осторожно повернуть руку, так что дуло его пистолета медленно уставилось в Эдеарда.

– На вашем месте я бы не…

Ларош выстрелил. Мощная отдача отбросила его назад на улицу Барфол. По пути он задел нескольких своих солдат, и те с бешеной скоростью завертелись. Их организм не выдержал такого испытания.

Эдеард поморщился, когда первого солдата стошнило в пятнадцати футах над землей. Рвотная масса, вместо того чтобы упасть, расплескалась в воздухе, образуя отвратительные подобия созвездий. Беспомощно барахтавшийся рядом его товарищ с ужасом смотрел, как сгустки медленно кружатся и сливаются. Потом начало тошнить и других. Вопли ужаса и удивления сменились стонами и кашлем.

Эдеард, призывая их внимание, поднял палец.

– Никуда не уходите. Я скоро вернусь, и мы поговорим о том, чтобы убрать пистолеты в кобуры.

Он снова повернулся к особняку. На этот раз никто не попытался его подстрелить.

Весь Маккатран замер в ожидании.

Эдеард остановил взгляд на далекой фигуре мастера Байза.

«Ты считаешь себя здесь хозяином, но забываешь, что власть влечет за собой ответственность. Ты и твоя семья позволили бандитам свободно занять весь район. Ты поощряешь насилие и манипулируешь законом в собственных интересах. Результатом твоих действий стали нищета и сегодняшние смерти людей».

«Это не я навлек…»

«Замолчи».

Эдеард поднял правую руку. Молния невероятной силы, сорвавшись с его пальца, ударила в крышу башни, всего в ярде от того места, где стоял Байз. Дымящиеся осколки полетели во двор особняка. Байз съежился от страха и загородил лицо руками.

«Мастер Байз, ты забыл, что ни ты, ни Высший Совет не являетесь здесь верховной властью. Все мы гости города. И жить здесь не право, а привилегия. И с сегодняшнего дня город забирает у тебя эту привилегию. Семейство Дироал лишается своего положения и состояния. Половина ваших денег будет распределена среди пострадавших сегодня жителей Сампалока, остальное перейдет новому мастеру. Ты сейчас же покинешь Маккатран и больше не вернешься. Никогда».

«Даже тебе не под силу меня заставить», – запальчиво ответил Байз.

«Верно, – спокойно согласился Эдеард. – Я не смогу этого сделать. Но город сможет. И начнет с того, что лишит тебя особняка».

Долгую минуту Эдеард и Байз смотрели друг на друга. Казалось, ничего не происходит. Среди людей, стоявших на стене, послышались смешки, в адрес Эдеарда полетели язвительные оскорбления.

Высокие, окованные железом ворота вдруг громко заскрипели. Люди примолкли и, перегнувшись через перила, старались определить, что происходит. На первый взгляд ворота были абсолютно целыми.

Тщательно защищенный разум Байза вдруг вспыхнул ужасом. Край крыши, в том месте, где он плавно переходил в стену башни, начал изменяться. Он растрескался и стал рассыпаться тончайшей пылью, стекавшей вниз наподобие жидкости. Потеки вещества протянулись по стенам до самой земли. Они становились все шире, постепенно закрывая светлый желто-зеленый узор. Байз опустил взгляд и увидел, что поток уже захлестывает его ботинки.

– Я бы на твоем месте, – спокойно заговорил Эдеард, – пошел вниз, пока еще сохранились ступени.

Ворота снова пронзительно заскрипели. Крепкие болты петель, забитые в вещество стен на восемнадцать дюймов, начали выскакивать один за другим. Выталкивание чужеродных деталей быстро ускорялось. Из особняка послышался визг и крики, поскольку процесс затронул абсолютно все двери и рамы. Картины падали со стен вместе с крюками, на которых они висели. Полки в кладовых и гардеробных с грохотом рушились на пол, вываливая все свое содержимое.

Байз повернулся и бросился к лестнице.

На всех этажах пирамиды потекла вода из купален. Оранжевое свечение в помещениях померкло. Хрустальные окна начали лопаться, словно мыльные пузыри. С оглушительным треском падали двери. А потом стали разрушаться и сами стены, превращаясь в потоки жидкой пыли.

Все члены семейства Дироал, их слуги, ген-мартышки и коты бросились к лестнице, где из-за темноты началась настоящая давка. Обрушение крыши застало Байза на шестом этаже. Хлынувший в лишенные потолка помещения солнечный свет открыл взглядам ковры и качающуюся мебель, постепенно скрывавшуюся под потоками пыли. Байз застонал и побежал быстрее. Он чувствовал, что ступени под его грохочущими ботинками становятся более округлыми и скользкими.

Все трое ворот в наружной стене, освобожденные от креплений, медленно наклонились и выпали на площадь. На стенах пирамиды уже не осталось никого, кто мог бы увидеть эту картину. Все спешили спуститься во двор.

Весь гигантский особняк растаял за тридцать минут. Тем временем на площадь подтянулись группы констеблей, вызванные Эдеардом через Фелакса. Они образовали вокруг исчезающего особняка цепь шириной в пять человек. Среди прибывших был и капитан Ронарк. Он отдал честь Эдеарду, и все сержанты последовали его примеру. Выслушав несложные приказы, они организовали людей так, как хотел Эдеард.

В конце, когда последние участки стен осыпались, на месте особняка осталось только небольшое озеро пыли, быстро отвердевшей до состояния камня. Поверх него громоздилась поломанная мебель, одежда и ковры, белье и портьеры, книги, бутылки вина, битая посуда и погнутые серебряные столовые приборы – весь тот блестящий хлам, какой за два тысячелетия накопился в невероятно богатом семействе. Вокруг стояли обитатели дома – мрачные и возмущенные, но в первую очередь напуганные Идущим-по-Воде и его силой. На обращение Эдеарда они сверкали гневными взглядами, но никто не осмелился прервать его или возразить.

– Если вы члены семейства Дироал или те, кого я назову, – сдайте оружие констеблям, – объявил он. – И отправляйтесь отсюда прямиком к Северным воротам. Констебли проводят вас и в случае необходимости защитят. Вы можете взять все, что сумеете унести, но не больше. Все остальные свободны.

Капитан Ронарк, горделиво расправив плечи, возглавил разношерстную процессию и вывел людей на улицу Джанкал.

– Я скоро догоню вас, – сказал ему Эдеард и, перейдя площадь, вышел на улицу Барфол. Солдаты милиции все еще парили в воздухе между зданиями. Несколько десятков сумели уцепиться за лозы на стенах, но ощущение падения не проходило. В воздухе повсюду плавали шарики липкой массы. Эдеард подошел ближе и сморщил нос. Запах стоял ужасный.

Третьей рукой он подтащил капитана Лароша к краю зоны падения, устроенной городом по его просьбе.

– Я не мэр и не имею права вам приказывать, – обратился он к несчастному офицеру в сильно испачканном мундире. – Но я хотел бы предложить вам помочь тем, кто сегодня пострадал. Вы не находите, что это разумное предложение, капитан?

– Согласен, – прошептал Ларош.

– Благодарю вас. И прошу прощения за причиненные неудобства. А теперь всем пора сгруппироваться, на сегодня достаточно пострадавших.

Полк плавно опустился на землю.

Эдеард догнал процессию и присоединился к конвою. Рядом с ним оказались констебли из района Фиакр. Они приветствовали его сдержанными улыбками, стараясь не показать своего ликования, но торжествующую радость в мыслях скрыть было нелегко. Про-взгляд показал ему, что Кристабель на семейной гондоле вместе с доктором Асеной уже приближается к Средней заводи. Следом за ней тянулся целый караван из трех десятков гондол, в каждой из которых сидели по два врача и несколько послушниц.

«Милиция какое-то время пробудет с вами, – сказал он Кристабель. – Они помогут с ранеными. Постарайся не обращать внимания на запах».

«Мне бы не хотелось пользоваться их помощью», – раздраженно ответила она.

«Не надо лишних упреков, любимая. В конце концов, нам придется жить всем вместе».

«Да. Конечно».

«Будь добра, поговори с отцом от моего имени. Сегодня после полудня мне будет нужен корабль для плавания на север, нагруженный провизией и одеялами. Он мог бы встать на якорь недалеко от берега и снабжать ссыльных в течение нескольких дней. Нельзя же бросить их совсем одних. С ними немало детей».