Коридор оказался круговым - он шёл вдоль внешней стены. В двух местах имелись выходы на лестничные марши. Ступеньки отличались от земных только шириной - он были в два раза уже. Крот спустился по одной из лестниц на следующий уровень: такой же коридор, как и вверху, только с дверями на внутренней стене. Задерживаться не стал, а дошёл до самого низу.

Башня оказалась трёхэтажной, но лестница на первом этаже не заканчивалась, а уходила ещё глубже - в темноту. Видимо, в подвальное помещение. Крот проверил показатели: температура плюс пять по Цельсию, атмосферное давление семьсот сорок, содержание кислорода двадцать пять процентов. Вот почему дышится так легко, несмотря на то, что воздух загрязнён. В подвал идти пока не стоило - надо было осмотреться здесь. Несколько секунд стоял, прислушиваясь: здание равнодушно молчало. Именно равнодушно. Крот хорошо чувствовал тишину. И хотя не мог бы объяснить, чем отличается равнодушная тишина от затаенной или напряженной, легко различал их. Это было тоже приобретенное свойство, может быть, результат психоатак, а может быть, свойство опыта: всё-таки пришлось в неё, затаённую, очень часто вслушиваться.

Крот толкнул дверь и вошёл внутрь. В нос шибанул тяжелый, сладковатый запах. Трупный запах не спутаешь ни с каким другим. Помещение было круглым, большим - занимало всё пространство этажа. Какие-то шкафы, странного вида устройства, которые он определил для себя как "оборудование". Разбираться в его назначении не было смысла. Панели, разноцветно окрашенные рычажки, трубы, трубки, трубочки, расходящиеся под потолком в разные стороны и собирающиеся вместе, прежде, чем скрыться в массиве потолка. Крот прошёл через зал, подсвечивая фонариком скопления теней, собирающиеся в проходах. И наконец нашёл. Сначала он увидел огромные голые ступни, а потом и всего бэра, который лежавшего на спине, широко раскинув лапы. Он осветил тело и ранений на теле не обнаружил. Если судить по запаху, бэр здесь лежал давно. Крот развернулся и быстро вышел вон, закрыв за собой дверь.

В подвале, куда он спустился сразу же после этого, было ещё теплей - восемь градусов. Длинным прямым коридором он дошёл до тупика, где в увидел в потолке маленькое квадратное матово отсвечивающее отверстие. Вентиляция? Похоже. Здесь и надо будет размещаться. Он ещё раз прошёл по коридору, поддевая ножом отверстия в дверях и заглядывая в помещения.

Двери откатывались тяжело, словно нехотя. В небольших каморках размещались стеллажи, на которых - где аккуратно сложенное, а где и навалом - располагалось разное всякое: металлические и пластиковые полосы, обрезки цилиндров различного диаметра, устройства, в виде коробов разного размера с выступающими из них контактами, мотки жгутов, а может быть, и проводов, стопки серебристой материи, и всякая мелочь, не имеющая названия, россыпью. Крот вошёл в ближайшую к тупику каморку, освободил один из нижних стеллажей в правом ближнем углу от входа, набросал на него мягкой рухляди. Осмотрел дверь и поняв, что заблокировать её не удастся, бросил возле неё два листа металла, проверил, достаточно ли громкое они звенят, если на них наступить, затем поставил несколько высоких, небольших в диаметре, а потому неустойчивых, труб. После этого снял куртку, накрылся ею и мгновенно заснул.

Глава пятая

Толян, казалось, нисколько не удивился появлению Антуана, и обрадовался так, словно с нетерпением ждал встречи. Долго тряс его руку, не задавал никаких вопросов, будто движение "туда-сюда" было делом обычным. Спросил только:

- А Сашка где?

Анутан расхохотался, подхватил его и пару раз повернувшись вокруг оси, поставил на место.

- Нету пока Сашки. Я за него.

- Да ты весь мокрый, чёрт, и меня замочил. - шутливо рассердился Толян, отряхиваясь.

Антуан опять расхохотался: сказывался спад нервного напряжения.

- Ты хоть знаешь, что такое по-русски "замочил"?

Толян отмахнулся и велел раздеваться.

- Давай, сюда вешай одежду.

В углу у него попыхивала жаром буржуйка, искусно изготовленная из серебристого металла. От неё к отверстию в стене шла длинная, такая же, как и печка, блестящая труба, на которой была развешана невзрачная одежонка - пожёванная, сморщенная: явно после стирки. Потом присмотрелся к Полю, стоявшему возле двери.

- Это не мой... Твой что ли балбес?

- Ты ему в глаза так не скажи, - предостерёг Антуан.

- Так я уже сказал.

- Ну по-русски можно, русскому языку я его пока не обучил, а вот по-французски не советую.

Толян оценил шутку, хохотнул коротко, потом спросил с пониманием:

- Приручил, значит?

- Приручил.

- Ишь ты!

- Мебели, я вижу, у тебя прибавилось. Печка появилась, лавка.

- Какая тебе лавка? Табуретка это называется. Петька мой расстарался. Мастеровитый, чертяка. И по металлу может, и по дереву. Ну по дереву я его сам учил, а как он анимеровский инструмент усвоил, даже не знаю. Там у них материал-то достать можно кой-какой, только опасно к анимерам заходить. Отчаянный парень. Как я в молодости. - Сказал и взглянул не без гордости. То ли за сына, то ли за себя молодого.

- У тебя сын есть?

- Пятнадцать лет парню. Ну если по земному считать. Он тут поблизости служит. Подбрасывает отцу иногда что-нибудь.

- Постой, а как он к тебе попадает?

- Так ведь раз в неделю сюда продукты заносят, пойло для балбеса. Ну он и просится. А старшим все равно кто понесёт, им даже выгода. Я Петьке рыбки дам, он с начальством поделится. Вот всем и хорошо. У меня рыбка хорошая. Завтра тебе пожарю. А сегодня только мясо. Есть-то хочешь?

- Угощай, - согласился Антуан.

Толян принёс с холода и установил на плиту большой противень с жаренным мясом. На плите зашвыркало, по комнатушке пошёл приятный мясной дух. Толян вручил Антуану самодельную вилку, а сам взялся за еду руками.

- Постой, - остановил его Антуан. - Это не по-русски. Под такой закусон и не выпить?

- Так откуда? Нет у меня. Раньше гнал, а теперь не из чего. Звезда.

- У меня есть, целых пять звёзд.

Он, немного позирую, кликнул Поля и велел его подать контейнер со съестными припасами. Толян только головой покачал, наблюдая, как тот расторопно справляется с поручением. А когда увидел извлеченную из недр флягу, весело заблестел глазами. Достал два металлических стакана, скорей всего, сделанных из обрезка трубы.

- За встречу? - спросил его Антуан.

- Первую, конечно, надо за встречу, - направил его мысль в нужную сторону Толян. - Ты закусывай, закусывай. - Захлопотал он. - Эх жалко лимона нет. Здесь у нас не Франция.

- Лимон под коньяк закусывать придумали русские. - Назидательно сказал Антуан. - Царь у вас такой был - Николай. Вот с него вроде бы и пошло. И лимончики нарезанные под закуску и обсыпанные сахаром, или солью, это по вкусу, с тех пор николашками называют.

- У нас было два царя Николая, - с гордостью, будто говорил о родственниках, блеснул в свою очередь эрудицией Толян. И уточнил, - так какой из них придумал?

- Кажется, второй. - припомнил Антуан.

- А чем надо?

- Ничем. Зачем перебивать вкус коньяка? Если только сигару выкурить. Ну мы сегодня будем пить по-русски.

- Правильно. Наполовину по-русски, а наполовину по-французски...

- Это как?

- Закусывать будем, но не сразу, а чуток потерпим.

Антуан засмеялся.

- Вкусно! - Похвалил он, прожевав кусок мяса. - Это что?

- Мы называем курятиной. Такие зверьки типа кур, только без крыльев и зубастые, сволочи. А ноги длинные, куриные. Мы раньше, до звезды, на них охотились, а теперь их по лесу навалено кучами. Померзли ведь все. Но там не только такие, там разные. Есть и с собаку ростом, и с лошадь, и со слона, а есть такие, как гора. Но с теми возни много. А эти удобные - голову отрубил, лапы, распотрошил и на сковороду. А те никуда не денутся. Эти кончатся - за тех возьмёмся.