Глава четвертая
Идти было тяжело. При встречном ветре антиграв не применить: унесет назад. Поэтому, два часа пробиваясь своим ходом, иной раз по пояс в снегу, Крот совершенно выбился из сил. А прошёл-то совсем немного. Мешал не столько снег, сколько поваленные деревья. В некоторых местах они ложились друг на друга, а потому одинаково трудно было и перелезать через них, и подлезать снизу.
Взмок - только что не хлюпало в берцах, - и сильно хотелось пить. Казалось бы, чего легче: снега вокруг - миллионы тонн. Но он был сер, как зола. Пристроившись возле поваленного ствола, разгреб сугроб, однако в недрах его было ещё грязней, чем сверху. Пересилил себя и, зацепив там, где ему казалось, почище, долго примерялся, но так и не решился сунуть грязный комок в рот. Сжав пальцы, подержал несколько секунд, а потом отбросил ледышку в сторону - на руке остался грязный осадок.
Этим теперь придётся дышать. Меж тем, стало заметно теплей, метель перешла в обильный снегопад и оттого видимость ещё больше ухудшилась. Темное пятно-ориентир, некоторое время назад ставшее более отчетливым, теперь пропало за густой снежной завесой. Крот попробовал наметить направление по компасу, однако тот равнодушно позволял стрелке мотаться по кругу, как ей вздумается. И тогда он плюнул на выбранную цель и пошёл вдоль поваленных деревьев - так было легче. Через два часа сделал большой привал: расчистил вокруг себя и улёгся, натянув на голову капюшон. Впадая в дрёму, успел подумать о лыжах, которые бы сейчас очень пригодились.
Заснул быстро и сон был яркий, осознанный - в руку. Тот сон, который он называл разведкой, и который не спутаешь с обычным сновидением. Ему снился берег огромной реки, с журчанием играющей волной под ярким солнцем. Подумалось, что журчит обычно ручеёк, а река, если издаёт какой-то звук, то скорее плещется. Но эта река журчала. Крот обрадовался воде, наклонился, чтобы зачерпнуть из реки и проснулся. Было тихо. Так тихо, как бывает в густой снегопад. Он некоторое время лежал раздосадованный тем, что это был лишь сон. Усталость отступила, но недалеко. Теперь от нее не избавиться, она будет рядом, близко, затаится в мышцах, пока он не вернётся в тепло и не растворит её изрядной долей сна. Крот разгрёб снег и выбрался из своего логова. Прислушался, чтобы оценить обстановку, и поймал себя на том, что на самом деле пытается наяву уловить журчание воды, услышанное во сне. Журчания не было. Но ведь должно быть! Этот сон обмануть не мог.
Крот порылся в укладке, нашёл в её недрах какой-то сок - единственную пачку, мелкими глотками отпил немного, аккуратно завинтил крышку и двинулся дальше, через некоторое время отметив про себя, что непроизвольно забирает влево от того курса, которого держался раньше. Он принял эту подсказку подсознания: во сне река была именно там, куда его ненавязчиво разворачивало. Валежника, меж тем, на пути стало попадаться меньше и обходить упавшие деревья почти не приходилось. Вскоре он вышел на ровное. Осмотревшись, понял, что стоит на высоком берегу замерзшей реки. А на том берегу много правей, темнело нечто, напоминающее огромную цистерну, в которую обычно закачивают на хранение нефть. Вот оно его путеводное темное пятно! Но рассмотреть это строение Крот не успел, потому что отвлекся на едва уловимое журчание.
Рядом, в овражке бежал ручеёк. Тоненький, слабый, он с трудом пробивался сквозь наледь, собираясь кое-где маленькими озерцами, схватывающимися сверху сизым ледком. Чуть поодаль был и родничок, пробивающийся из песчаной лунки. Крот вволю напился, а потом, пристроившись на склоне, поел горячего из термобанки, и в банку эту, хорошо её помыв, набрал воды.
Ещё через полчаса он подошёл к "цистерне". Это было строение в виде правильного цилиндра с гладкой черной поверхностью, словно целиком вылитого из пластика или чего-то напоминающего пластик. Это было странное здание, назначение которого на вид угадать было невозможно. В нем не было и намека на окна или двери. Да что там окна, даже малейшей неровности не было на гладких матовых стенах. Но не похоже было, что это ёмкость для хранения агрессивных жидкостей. Хотя бы потому, что вокруг этого сооружения угадывалась культурная инфраструктура: деревья - уцелевшие и поваленные - расположены были в явно в заданном порядке, образуя аллеи. Какие-то мелкие строения, наподобие павильончиков и устройства непонятно, однако совсем непромышленного назначения, чаще всего находились в тупичках этих аллей.
Крот обошёл здание, но не нашёл ничего такого, через что можно было проникнуть вовнутрь. Вопроса о том, нужно ли туда проникать, у него не стояло. Возможно, и не нужно бы, но куда же деваться? Если здание это даже совсем не предназначено для жилья, то лучше этого в округе всё равно ничего нет. А тут и стены и, кажется, крыша. Короче, есть оболочка, за которой можно спрятаться от ветра и снега. Но как проникнуть вовнутрь её - вопрос. Сегодня этот вопрос ещё не был вопросом жизни и смерти, сегодня у него бы хватило сил переночевать под открытым небом. И, может быть, завтра тоже хватило. Но вот по поводу дней после завтра он уже с уверенностью не мог ручаться.
Необходимо было осмотреть строение сверху. Отошёл от башни навстречу ветру метров на пятьдесят, влез на поваленный ствол, расстегнул куртку и стал ждать, когда поток воздуха примет нужное ему направление. А когда совпало, включил прибор и, сильно оттолкнувшись, прыгнул. Его подхватило, понесло вперёд и вверх, но тут же начало отклонять в сторону. Тогда он распахнул полы куртки, и, маневрируя ими, как крыльями, выровнял направление. Не долетая до башни метра три, сгруппировался и передвинул рычажок, приобретая половинный вес. Несколько шагов пришлось сделать, чтобы погасить инерцию. Снега на крыше было немного: основную массу сдувало прочь. Видно, оттепелей здесь не бывает.
И ещё он подумал, что, если даже здесь и удастся пристроиться, то, когда разрядятся аккумуляторы, выбраться отсюда уже не будет возможности. Но тут же, усмехнулся: а зачем? Не всё ли равно, где доживать? Ну уж явно он будет делать это не на крыше, потому что, если даже нет выхода из создавшегося положения, то вход в иное он найдёт в любом случае. А если не найдёт, то организует.
Вот так. Крот отошел на край крыши и выстрелил из бластера. Огненный шар метнулся к центру круга, на мгновенье задержался на поверхности, а затем будто бы просочился внутрь. И тот час оттуда полыхнуло, но огонь быстро угомонился, растекся по кругу и принялся вяло лизать края оплавленного отверстия. Крот ногой забросал пламя снегом и, пока масса не затвердела, ножом, сколько смог, срезал податливую корку, расширяя лаз. Посветил внутрь фонариком: луч упёрся в недалёкий пол. Соскочил, осмотрелся: короткий узкий коридор, заканчивающийся в обе стороны тупиками, в каждом - дверь. Обе -закрыты. Потолкал - не поддались. Дергать было не за что - ничего, за что можно было бы зацепиться. С какой начать? Выбрал правую. Она была меньше - видно левая предназначалась для грузов. Впрочем, какая разница - и вторая никуда не денется. Снова потолкал - не шелохнулась, тогда ударил ногой, грамотно ударил, так вышибал на учениях шиты, имитирующие двери - не поддалась. Присмотревшись, различил на уровне лица три маленьких отверстия - среднее чуть выше боковых. Ножом подцепил за одно из них, потянул дверь вправо, потом влево, и она вдруг легко поддалась - отошла в сторону. Ларчик, оказывается, просто открывается. Ну и хорошо, что не пришлось подпаливать. Аккуратно заглянул в открывшийся проход - увидел за ним широкий темный коридор. На другой стороне двери рассмотрел три таких же маленьких отверстия. Оставив дверь приоткрытой, прошёл коридор, свернул в боковой проход и здесь выключил фонарь. В нём больше не было надобности: от стены сочился сумрачный матовый свет.
Внутри было значительно теплей, чем снаружи, и уже не так пахло жжёным, как в первом коридоре. Крот вернулся и закрыл дверь - при наличии полупрозрачной внешней стены маячок не нужен, и нечего выстуживать помещение.
