- Холодильник у вас тут вместительный, я смотрю.

- Да. Целый лес. Но если придёт тепло - всем нам крышка. Что протухнет - от того болезни, а что-то опять бегать начнёт. Только тогда не мы их, а они нас жрать станут.

- Скажи-ка мне, друг Толян, - осторожно перевёл Антуан беседу в деловое русло, - а где наш друг анимер, тот, что с гриппозной фамилией.

Толян хохотнул над сравнением и подвинул стаканы к фляге. Антуан разлил по второй.

- Они все с гриппозными. Будто кашель. Так нет его.

- Как нет? - удивился Антуан и, не удержавшись, пошутил мрачно, - съели что ли родственники?

- Зачем сразу съели? В холодильник положили. Давай выпьем, а то у тебя, может быть, потом настроение испортится, и ты угощать перестанешь.

- Что у них там произошло, я не знаю, - начал Толян, после того как выпил и посидел несколько минут по-французски, прислушиваясь к ощущениям, - только его другие анимеры на холод вынесли. Это у них лучше всякой тюрьмы. Они на холоде цепенеют, как наши ящерицы или змеи. Кровь у них не греет, понимаешь? Раньше ведь что было - жара стояла тут, мама дорогая! Африка настоящая. Даже хуже. Круглый год. Анимерам раздолье и благодать. Нам тяжёло было. А теперь всем тяжело. Если анимер зазевается - всё транды. Закоченеет, окостенеет. Пока его опять в тепло не внесут, будет, как деревянный. Правда, потом, если его в тепло внести - он опять оживёт, а человеку, какой припарок не ставь - не оживёт.

- Нашего-то за что?

- Да кто ж их знает? Он им всем поперек горла стоял: мелкий, а с гонором. Больших учить пытался. Ну и крёхнул, наверно, что-то им поперёк характера. В общем, порешали-порешали, и порешили. Ну не совсем, правда. Это у них теперь так - считай пожизненная. Могут, конечно, амнистировать. Только зачем? Да и хорошим поведением он никак себя не реабилитирует.

- Что значит мелкий? Наполеон тоже был невысокий - но великий...

- Наполеон ваш великий... Драпал из Москвы, только пятки блистали.

- Ладно, драпал. Замёрз, согреться хотел на бегу. Расскажи лучше, что значит мелкий. Чин небольшой?

- Ну вроде. У них как? Они всю жизнь растут. И старшинство многое значит. А старшинство легко определить: кто крупней, тот и старше, а значит, главней. Но решают они всё сообща. Такого нет, чтобы кто-то сказал и по его было. А вот наш, мелкий, нарушал порядок, макли потихоньку строил. Ни с кем не советовался, всё сам. Они и не знали про его дела многого. С печки много ли увидишь? А он туда-сюда. С нами разговаривать не брезговал. С некоторыми даже дружбу водил.

- Где его держат?

- Этого я не знаю. Где-нибудь у себя бросили. Во внутреннем городе. Нам туда ходу нет.

- А кому есть?

- Там балбесы охраняют. Это мы, русские, их балбесами называем. Другие - эйпами. Вы - бэрами какими-то. Иногда, правда, мэнов заводят, что-нибудь сделать, что эйпы не умеют. Мой Петька часто ходил, но это когда добрый анимер был в силе. Он Петьку ради меня поддерживал.

- Понятно, Толян... - ответил Антуан задумчиво. - Мы об этом ещё поговорим. Я у тебя поживу немного, ты не против?

- Я-то не против. Только лучше бы к мэру нашему сходить, представиться. Тебе ведь не нужны неприятности?

- Нет, мне приятности нужны. Сходим. А ничего, если вдруг они догадаются, что ты мне помогаешь?

- Один хрен. Ну, выгонят - что они ещё могут? А если у тебя получится, ну не знаю, что ты там задумал, - он вдруг опустил глаза и проговорил с печалью в голосе, - может, ты мне подсобишь на Землю вернуться.

- Я буду иметь тебя ввиду, но ничего не обещаю. Я и сам туда-сюда не свободно прохожу.

- Ха, - хмыкнул Толян, - другому скажи. Только и шастаете, не успеваю дверь за вами закрывать.

- А вообще к тебе как, приглядываются, контролируют?

- Ну, как тебе сказать? Вода идёт хорошо. Они мной довольны. Я так думаю, что они и не знают, откуда вода берётся. Это же наш гриппозный, как ты его называешь, во всё вникал. Он и воду с Земли возить придумал. А эти получают водичку, как манну небесную.

- А тебя выпускают наружу?

- Да теперь ходи как хочешь. Сняли купол. Энергии много жрёт. Поставили пост. И я у них на довольствии. Из своего котла они мне выделяют. Петруха мой на том посту часто бывает. Он мяска из леса принесёт. Барахлишко кой-какое. А то ведь совсем одно время обносился. Ну а я им рыбки.

- Может по третьей? - поинтересовался Антуан.

- Ты как не француз. Притормози.

- А ты, как не русский.

- У меня дед хохол! - засмеялся Толян. - Я Петьке эту фляжку отдам, он, может, изловчится на мультипликатор пробраться. И там он нам с тобой ведро этого коньяка накопирует. Только ты батарейку одну оставь. С энергией у нас туго, ты же знаешь.

- Хохлы - это кто? - спросил Антуан, доставая из запаса аккумулятор.

- Самая древняя на земле нация! От них все люди произошли.

- Ты - это ещё не значит все... - улыбнулся Антуан.

- Не только я, но и ты.

- И я? - заинтересовался Антуан.

- А как же! Ты галл? Значит, твои предки из Галиции - галичане, а это на Украине.

- Мы с тобой родственники, получается. Вот почему говорят, что все люди - братья... Значит, не нальёшь больше?

- Потерпи, Антошка. Скоро у нас этой горилки будет - залейся... Ты отдохни пока, - сказал Толян уже серьезно, а я подумаю, как тебе лучше отсюда выбраться. Ты же не только ко мне в гости приехал?

...

Петька понимал, что жить ему осталось недолго. Конечно, замерзнуть в ближайшие дни, скорей всего, не придётся. Особенно, если погода простоит, как сейчас, мягкая. Но это его не спасёт. Неделя, две - и всё: промерзнет, простудится, заболеет и потихоньку сгинет. Но сдаваться он не собирался. Жалко было и себя, и нерасстрелянного запаса патронов. Кому-то добро такое достанется!

Петька сидел у костерка, разложенного между поваленными деревьями. Перед тем, как разжечь огонь, он очистил пространство между стволами почти до земли, пробил в снегу под левым стволом дорожку, чтобы поступал к огню свежий воздух. Потом нарубил сушняка. В лодке он возил с собой самодельный топорик. На всякий случай. У него много было чего припасено на всякий пожарный. И вот пригодилось. И трофейная зажигалка пришлась как нельзя ко времени. А то сколько бы пришлось самодельным лучком деревяшку на деревяшке крутить, пока искорка малая зародится. И такое приспособление у Петьки было. И пользоваться он им умел. Только возни - умучишься! Во время трения-верчения согреешься больше, чем от того костра.

- Конечно, - рассуждал он, - если бы выпало только перезимовать, можно было бы изловчиться, переждать холода. На Земле, говорят, полгода зима, полгода лето. А здесь? То вечное лето, то вечная зима. Нет, не выжить.

Но и сдаваться он не собирался. Топорик-то как выручил! Маленький, да увесистый. Сучки срубает с одного разу. Потом вырубил Петька длинный шест и начал сугробы шурудить. Как нащупает под ним неровность, снег разгребает, ворча под нос, что, мол, дурак такой не догадался лопатку смастерить: как бы ею удобно было орудовать! В своих поисках чаще всего на обломок ствола натыкался или корягу, но и везло нередко: живность, а в лесах и на полях её видимо-невидимо было, когда в считанные дни похолодало, начала в кучи сбиваться, чтобы теплей было. Так и цепенели. А потом их снежком занесло. Вот несколько таких залежей он и раскопал. Встречалась и живность крупней, и много. Но большие сугробы, под которыми здоровенные туши укрывались, Петька не трогал. У этих гигантов кожа такая, что топориком не сразу и разрубишь. А кости! Нет, ну их. Да и зачем, когда мелочи полно? Только уметь искать надо. А он умел. Сколько таких подобрал в своём лесу, что возле посёлка!

С едой было нормально, а вот с водой - плохо. Пришлось Петьке топить грязный снег и пить эту муть. У него в лодке и маленький котелок с кружкой в специальном отсеке лежали - а как же: нередко он из караульного котла питался. Он в котелке снег натопил, слил в кружку с осадка, потом через тряпку, которой канистру накрывал, процедил - всё равно мутная. И зябко было - костёр не спасал. Камней бы набрать. Горячий камень под бок положить, да укрыться поплотней - самое то. Но как камни под снегом искать? Это не куры. Хорошо, что Рыжий ему полушубок дал! И ботинки ко времени пришлись. Надо будет от покрывала пару кусков на портянки отрезать: и теплей будет, и ноги внутри шузов болтаться не так будут.