Между тем в дореволюционной литературе получило распространение представление о средневековой России как о стране, «погруженной во мрак невежества». Причем подобного взгляда на состояние культуры в России придерживались даже такие выдающиеся писатели XVIII в., как В. Н. Татищев, А. Д. Кантемир и М. В. Ломоносов. «Даже А. С. Пушкин и В. Г. Белинский судили о русской образованности средних веков с большим пренебрежением, отрицая проявления в русском обществе каких-либо прогрессивных веяний»[36]. К сожалению, даже уже в конце XIX в. при пробуждении интереса к средневековой культуре и разнообразным видам письменности в характеристике культурного состояния России в позднее Средневековье мало что изменилось[37]. Так, В. И. Жмакин продолжал считать, что «вторая половина XV и первая половина XVI вв. в отношении просвещения справедливо называются «темными», поскольку «состояние просвещения в то время находилось в упадке»[38]; историк и политический деятель П. Н. Милюков полагал, что на Руси в XVI в. «не было ни идеи критики, ни идеи терпимости, ни идеи внутреннего духовного христианства. Все эти идеи для огромного большинства русского общества были просто непонятны»[39]. Н. А. Бердяев в своих книгах неоднократно повторял мысль о том, что «московская культура вырабатывалась в постоянном противлении латинскому Западу и иноземным обычаям, но в Московском царстве очень слабо выражена культура мысли. Московское царство было почти бессмысленным и бессловесным» и только «в России Петровской пробудилась мысль и слово»[40].

Подобная характеристика состояния культуры, в том числе и политико-правовой, в Московском государстве в эпоху позднего Средневековья обоснованно критикуется. Еще русский философ Павел Флоренский считал, что в эпоху позднего Средневековья русская культура в Московской Руси достигла вершины своего развития, которое он оценивал как наступление «золотого века», не закончившего своего существования, а, напротив, пустившего свои ростки в XX в., в то время как ренессансная культура Запада к этому времени уже умерла. Павел Флоренский объясняет феномен средневековой российской культуры наличием в ней следующих признаков: «целостность и органичность, соборность, диалектичность, динамика, активность, волевое начало, прагматизм (деяние), реализм, синтетичность и конкретность и самособранность». «Свое собственное мировоззрение Флоренский считал соответствующим по складу и стилю историческому русскому Средневековью XIV–XV вв.»[41].

Российская культура позднего Средневековья представлена целой плеядой талантливых мыслителей, писателей и публицистов. Задолго до образования Академии наук и юридического факультета в России отечественные мыслители обсуждали в своих произведениях целый ряд государственно-правовых проблем, показав при этом определенную квалификацию в их рассмотрении, использование классификационных методик (четырехуровневую классификацию видов законодательства: церковное, светское, центральное и местное); разрабатывали такие проблемы, как поиски наилучшей для России формы правления. Зиновий Отенский обосновал вывод о зависимости от географической среды (в которую он включил климат, плодородие почв, световой день, географическое расположение страны) формы правления, а также обычаев, нравов и содержания правовых норм, сложившихся под воздействием всех названных им компонентов, включенных в понимание им географической среды[42]. Некоторые мыслители (Максим Грек, Зиновий Отенский, А. М. Курбский) усматривали прямую связь между правоприменением (в данном случае состоянием всей судебной и внесудебной деятельности), формой правления и политическим режимом.

Обсуждение мыслителями XVI в. такого комплекса проблем с несомненностью свидетельствует об обладании ими политическим и юридическим мышлением, проявленным при рассмотрении сложных политических и юридических вопросов. Такая политико-юридическая квалификация мышления возможна только на базе общей культурной образованности. О культурном состоянии средневековой России и наличии в ней большого количества библиотек, включающих в свои собрания отечественные и зарубежные книги, свидетельствуют изыскания в этой области советских и современных ученых [43].

В начале советского периода внимание исследователей было привлечено к проблемам становления и развития новой государственности, легитимному обоснованию указов и постановлений, устанавливающих пролетарскую государственность и право и вводящих новую судебную систему,

К сожалению, сразу после революции 1917 г. были закрыты общества и журналы, созданные для публикации источников древней и средневековой письменности и монографий, посвященных их изучению; посчастливилось только «Русской исторической библиотеке», которая просуществовала до 1927 г. и даже выпустила несколько томов своего третьего издания[44]. Тем не менее уменьшение интереса к русской средневековой культуре более всего сказалось на такой ее области, как история государства и права и история политико-юридической мысли средневекового периода. При историографическом обзоре исследуемого времени следует учитывать, что многие ученые, интересы которых связаны с этой научной сферой, начинали свою деятельность еще в дореволюционный период, а затем продолжили ее в советское и современное российское время, поэтому граница между этими временными периодами выглядит весьма условно. В советское время целую эпоху в исследовании отечественного Средневековья составили работы историков, философов и филологов. Здесь следует в первую очередь отметить работы В. П. Андриановой-Перетц «К вопросу об изображении «внутреннего человека» в русской литературе XI–XIV вв.» (Вопросы изучения русской литературы XI–XX вв. М.; Л., 1958); М. А. Алпатова «Русская историческая мысль и Западная Европа» (т. 1: XI–XVII вв, М., 1976). Коллективом авторов под ред. А. М. Алпатова были написаны «Очерки истории и исторической науки» (М., 1955–1985. Т. I–V). Также большое значение имеют работы Д. Н. Алыпица («Неизвестные Послания Ивана Грозного» (ТОДРЛ. М.; Л., 1956. Т. XII), «Начало самодержавия в России. Государство Ивана Грозного» (Л., 1988), «Общественное сознание, книжность, литература периода феодализма» (Новосибирск, 1990); Ю. Г. Бегунова «Кормчая Ивана-Волк Курицына» (ТОДРЛ. М.; Л., 1956. Т. XII), «Соборные приговоры как источник по истории новгородско-московской ереси» (ТОДРЛ. 1957. Т. XIII), «Слово иное» – новонайденное произведение русской публицистики XVI в. о борьбе Ивана III с землевладением церкви» (ТОДРЛ. М.; Л., 1964. Т. XX), «Секуляризация в Европе и Собор 1503 г.» в сб. «Феодальная Россия во всемирно-историческом процессе» (М., 1972); И. У. Будовница «Русская публицистика XVI в.» (М., 1947), «Памятник ранней дворянской публицистики (Моление Даниила Заточника)» (ТОДРЛ. М.; Л., 1951. Т, VIII), «Изборник» Святослава 1076 и «Поучение» Владимира Мономаха и их место в истории русской общественной мысли» (ТОДРЛ. М.; Л., 1954. Т. X), «Отражение политической борьбы в Тверском и Московском летописании XIV в.» (ТОДРЛ. М.; Л., 1956. Т. XII), «Монастыри на Руси и борьба с ними крестьян» (М., 1966), «Общественно-политическая мысль Древней Руси» (М., 1960). Из работ В. Е. Вальденберга отметим «Древнерусские учения о пределах царской власти» (М., 1916; переиздана в 2006 г.), затем в советский период Вальденберг продолжил исследования в работах «Понятие о тиране в древнерусской литературе в сравнении с западной» (Известия АН СССР. ИОРЯС. 1919. Т. И. Кн. I), «Наставление писателя Агапита в русской письменности» (ВВ. Л., 1926. Т. 24), «Печатные переводы Агапита» (Доклад АН СССР. Л., 1928. Сер. В. № 13). С. Б. Веселовский написал работы «Феодальное землевладение в Северо-Восточной Руси» (М.; Л., 1947. В 2 ч.), «Исследования по истории опричнины» (М., 1963), «Синодик опальных царя Ивана Грозного как исторический источник» (М., 1963), «Исследования по истории класса служилых землевладельцев» (М., 1969), «Дьяки и подьячие XV–XVII вв.» (М., 1975), «Труды по источниковедению и истории России периода феодализма» (М., 1978), «Московское государство XV–XVII вв. Из научного наследия» (М., 2008). Следует также отметить работы А. Я. Гуревича «Категории средневековой культуры» (М., 1984), «Средневековый мир безмолвствующего большинства» (М., 1990); А. А. Зимина «Губные грамоты из музейного собрания» (Записки отдела рукописей ГИБ им. В. И. Ленина. М., 1956. Вып. 18), «Сочинения И. Пересветова» (публикация, комментарии А. А. Зимина. М., 1956), «Общественно-политические взгляды Федора Карпова» (ТОДРЛ. М.; Л., 1957. Т. XII), «И. С. Пересветов и его современники» (М., 1958), «Русская публицистика конца XV – начала XVI в.» (М., 1959), «Опричнина Ивана Грозного» (М., 1961), «Реформы Ивана Грозного. Очерки социально-экономической и политической истории середины XVI в.» (М., 1961), «Доктор Николай Булев» (в книге «Исследования и материалы по древнерусской литературе» (М., 1961)), «Крупная феодальная вотчина и социально-политическая борьба в России конца XV–XVI в.» (М., 1977), «Россия на рубеже XV–XVI столетия» (М., 1982), «В канун грозных потрясений» (М., 1986) и ряд других монографий и статей в научных изданиях. В 2001 г. в серии «Памятники исторической мысли» посмертно издан сборник, включающий ряд работ А. А. Зимина («Опричнина»).