Сдернув с замершего вампира покрывало, она осмотрела почти затянувшуюся рану на бедре и вынесла свой вердикт:

   - Не смертельно. Поднимайся и иди за мной.

   - Нельзя, - одернул родственницу Грильо, - ему сейчас нежелательно двигаться. Иначе яд распространится дальше по организму.

   Викельрия в задумчивости пожевала губу и, набрав в легкие побольше воздуха, проговорила:

   - Ну, надеюсь, Академия не пострадает, - с этими словами она сделала взмах рукой и с запястий Алистера исчезли антимагические браслеты.

   Родная магия побежала по венам, согревая тело и давая ощущение эйфории. Голова кружилась как после принятия хмельной настойки; с кончиков пальцев срывались искры, они падали поверх покрывала и оставляли аккуратные маленькие дырочки; окружающие краски стали на тон ярче. Всё бы хорошо, но с каждой секундой вампиру становилось всё труднее держать под контролем собственную стихию. Она рвалась наружу, желая показать на что способна. Выгнувшись дугой на постели, Алистер стиснул зубы, увеличившиеся клыки пробили нижнюю губу, по подбородку заструилась кровь.

   Маркус едва успел выставить перед собой и Викельрией защитный экран, как вампир скинул излишек силы. Мощный магический взрыв встряхнул всю Академию, но благодаря тому, что стены учебного заведения поглощали силу и выбрасывали её на полигоне, несущая смерть стихия не нанесла большого ущерба.

   Когда по палате перестал гулять штормовой ветер, Маркус свернул экран и с укором посмотрел на Викельрию.

   - Мне надо было сделать это раньше, ещё до моей дипломатической поездки, - совсем как юная дева смутилась великовозрастная старушка, чем прибавила седых волос на голове ректора. Правда, всю седину быстро запорошило снегом, который теперь сыпался с потолка, так что рассмотреть труды своих рук Викельрия не смогла. Она взглянула на вампира и пришла к выводу, что пока, Алистер Кендрик Найт, не готов к разговору.

   - Пусть немного отдохнёт, - сказала ведьма, - а мы пока свяжемся с главами всех империй и предупредим о возможном нахождении Адеи на их земле.

   - Ты читала его ауру? - спросил Грильо, кивая в сторону Альса.

   - Нет, - Викельрия свела брови к переносице и внимательно посмотрела на полусонного вампира. - Даже так! - воскликнула она, не сумев скрыть изумления.

   - Как-то всё это...

   - Странно, - закончила Верховная Ведьма, направляясь к выходу. - Печать пары у клыкастиков, - хмыкнула она, - за всю свою жизнь я четвертый раз встречаю подобное.

   - Я, так вообще вижу впервые, - пробубнил Маркус, следуя за родственницей в направлении своего кабинета.

   Печать пары можно было наблюдать на ауре каждого женатого или обрученного вампира. Но так как чаще избранницей становилась та, что выбрали родители, а не та, что предназначена судьбой, старейшина рода проводил ритуал, насильно связывая две судьбы воедино и накладывали печать, которая выглядела, как чернильная клякса на белоснежном листе бумаги.

   Если же вампиру посчастливилось встретить свою пару раньше навязанного обручения, то в его ауре появлялась витиеватая руна, которую уже никак нельзя было спрятать или перекрыть. Такие союзы являлись редкостью - большинство браков заключалось до совершеннолетия вампира, потому что после, родители теряют своё право в выборе невесты для сына.

   Как только за Архимагом и Верховной Ведьмой закрылась дверь, Алистер сел в кровати и потряс головой. Состояние опьянения силой не отпускало, но и не мешало мыслить трезво. Вампир не собирался отлеживаться в лазарете в ожидании новостей о подруге. Жажда действий бурлила в нем, так же как и вернувшаяся магия. Пошатываясь, он поднялся, надел штаны, рубашку, обулся в сапоги и вышел из палаты. К нему тут же подскочил лекарь-травник и в приказном тоне попросил юного адепта вернуться обратно.

   Алистер культурно отказался и, догадываясь, что за следующий поступок его не похвалят, умышленно нарушил правила: он заключил целителя в водяной шар, оставив на поверхности только его голову. Дальше, уже никем не останавливаемый, Алистер Кендрик Найт прошел в свою комнату и, собрав необходимые для похода вещи, направился прочь из Академии. О том, что за такое поведение его вероятнее всего будут вынуждены исключить, он старался не думать.

***

   Просыпаться было холодно, неудобно, больно, но надо.

   Простонав невнятное ругательство, Аделайя открыла глаза: плохо освещенная маленькая камера с каменными серыми стенами; низкий потолок, с которого капает вода как с прохудившейся крыши; металлический стол с различного рода щипцами и стул - на нём-то и сидела Адея со связанными за спиной руками. Стоило только прийти в себя и немного осмотреться, как тяжелая железная дверь отворилась и в небольшое по размерам помещение, вошел высокий мужчина. Его темные волосы стянуты в низкий хвост на затылке, голый торс вымазан... кровью, это стало понятно по специфическому запаху, стоило "красавчику" подойти ближе.

   Он взял Аделайю за подбородок и рассмотрел лицо сначала с одной стороны, а потом и с другой.

   - Наёмник? - его голос оказался мягким, даже каким-то интимным, но достаточно было взглянуть в серые, почти белые глаза, как всё очарование мгновенно улетучивалось. Теперь тон казался не милым, а хищным.

   Адея не могла вымолвить и слова. Кровь, стучавшая в висках, уже причиняла боль, но как-то сразу пришло осознание, что это только начало её мучений.

   Щеку обожгло от удара тыльной стороны руки.

   - Я не спрашиваю дважды.

   - Нет, - прохрипела Адея, морщась от неприятных ощущений. Ей словно огненный фаербол в лицо кинули, а потушить забыли.

   - Что "нет"?

   - Я не наёмник.

   - Как ты здесь оказалась?

   - Вы привели или принесли, я без сознания была, - на свой же мысленный вопрос для чего она нарывается, Аделайя ответить не смогла, зато скэд помог ей уяснить, что больше такого ответа он не потерпит.

   Снова удар, но теперь уже по скуле, отчего на глазах выступили злые слезы.

   - Я дочь... - начала она, но мужчина жестко схватил за подбородок и сжал пальцы.

   - Ты не говоришь, пока я не спрошу. Всё поняла?

   Всхлипнув, Аделайя кивнула и, решив не злить своего дознавателя, молча ждала очередного вопроса.

   Мужчина отошёл к столу и, взяв в руки среднего размера щипцы, пощелкал ими. Видимо что-то его не устроило, он отложил в сторону это орудие пыток и взялся за другое - большего размера.

   Волосы на затылке Адеи зашевелились от ужаса того, что воображение нарисовало в голове. Она готова была сорваться и начать умолять не причинять ей вреда, вот только почерпнутая из книг информация говорила о том, что скэды не ведают жалости, и все просьбы о пощаде пропускают мимо ушей.

   В камеру вошел ещё один представитель расы скэдов. Влажные пряди его распущенных волос лежали на груди. В руках он держал толстый длинный кнут, который одним своим видом наводил страх.

   - Кайя, - окликнул он, но запнулся, увидев Адею.

   Скэд усмехнулся и, размахнувшись, рассёк воздух своей игрушкой. Кончик кнута лизнул лодыжку и теплая кровь потекла по ноге. Аделайя, срывая голос, закричала от боли.

   - Замолчи, - рыкнул Кайя, который определился с размером щипцов. Он наотмашь ударил Аделайю. Ее голова мотнулась как у сломанной куклы, и она на мгновение потеряла сознание. Находясь в пограничном состоянии - между сном и явью, Адея прислушалась к разговору.

   - Слабенькая, - сплюнул себе под ноги мужчина с кнутом.

   - Молоденькая, - согласно кивнул второй.

   - Что говорит?

   - Мы только начали, - пожав плечами, ответил скэд и размял шею. Тело, привыкшее к тяжелым нагрузкам, требовало отдыха после пятидневной круглосуточной работы.

   - Ты доложил о заключенных?

   - Да. Ниран спустится позже.

   Адея не смогла сдержать судорожный всхлип и невнятно забормотала имя того, кто мог ее спасти.

   Мужчины синхронно повернули головы в сторону звука.