Она смотрела — не так, как несколько минут назад, когда высматривала в толпе труса, попытавшегося изъясниться на бумаге, и не так, как накануне вечером у подземного озера. Она смотрела прямо на Эрика. Ярко сияли искусственные камни, украшавшие её костюм и волосы, — фальшивым блеском, меркнущим перед пламенем рубина на пальце.
Эрик вздохнул.
— Кристина, моя милая Кристина, — прошептал он, заглядывая в полные слёз карие глаза. — Ни один мужчина в мире этого не стоит.
Бросив на неё последний взгляд, он в несколько прыжков взлетел по лестнице вверх. С самого начала его удивляло, как небрежно закреплена огромная люстра, а сейчас он благодарил за небеса за эту небрежность. Понадобилось несколько ударов, чтобы передвинуть рычаги и перерубить канаты, и тогда огромная люстра — восемь тонн хрусталя и золота, стоит миллион франков! — задрожала, сорвалась и грянула вниз, где немедленно раздались полные ужаса и паники крики.
А Эрик дернул один рычаг, потянул за другой, спрыгнул на сцену и ударом ноги сорвал крепёж с люка, открывая последний тайный ход. Рауль не заставил себе долго ждать: воспользовавшись суматохой, он от души врезал одному из захвативших его молодчиков барона, отправил второго корчиться от боли на полу, и сиганул в провал почти одновременно с партнёром.
Люстра упала на сцену и погребла под собой проход, но за мгновение до этого к люку подбежала темноволосая девушка и успела прыгнуть вниз.
*
— Я поверить… не могу… что ты… сбросил эту люстру! — с трудом переводя дух на бегу, выпалил Рауль. — Она ж… стоит… целое… состояние!
— Вот… сейчас… жалеть… начну! — так же прерывисто ответил Эрик.
Они бежали по темному коридору, не разбирая дороги.
— Стоп! — велел Рауль, и оба чуть не рухнули на пол. Эрик привалился к стене, пытаясь восстановить дыхание, партнер согнулся пополам. Наконец оба кое-как отдышались и, уставившись друг на друга, от души расхохотались. — Куда теперь?
— Подальше! — просто ответил Эрик.
— У нас нет ни су, — напомнил его приятель, продолжая хихикать. — Мы теперь беднее, чем были, явившись в Париж! Ты даже моё кольцо умудрился проср… употребить!
— Наше кольцо, — напомнил Эрик. — Ну и что — это всего лишь золото, рубин и бриллианты. А у нас остались ноги, чтобы бежать, и мозги, чтобы думать. Не пропадём.
Они шли потайным ходом ещё некоторое время, пока, наконец, не уперлись в стену. Но это не был тупик — просто коридор закончился ведущей наверх лестницей, выведшей друзей на одну из улиц Парижа в богатом квартале, среди особняков и карет, одна из которых чуть не раздавила их в лепёшку, не успей они отскочить в сторону. Карета остановилась, и кучер рявкнул на двух недоумков.
— Быть того не может! — Рауль бросился к экипажу и схватился за дверцу. Возница попробовал помешать — и сразу же узнал на себе силу хватки Эрика.
— Che cosa sta succedendo? — донеслось изнутри знакомое сопрано, и из кареты выглянула Карлотта Гуидичелли.
— Любовь моя, сами небеса послали мне тебя этой ужасной ночью! — воскликнул Рауль, хлопаясь перед примадонной на колени прямо на мостовую.
— Что случиться? — Карлотта перешла на французский. — Опять революция?
— О нет, сударыня, — вздохнул Эрик. — Но в ваших силах спасти виконта от участи ужаснее смерти! Ему нужно бежать из этого города.
— О, caro mio! — расчувствовалась итальянка, сторонясь и приглашая Рауля в карету. — Мы уезжать из Париж немедленно!
— Мы уезжать с Эриком, он будет свидетелем на нашей свадьбе.
— Splendido, — кивнула Карлотта. — Карло, трогай, avanti!
— Подождите! — слабеющий голос, прерывистое дыхание… Кристина едва держалась на ногах. — Я бежала… боялась, что не успею… — Силы оставили девушку, и она начала было сползать по стене, пачкая в грязи платье, но Эрик подхватил её и прижал к груди.
— Моя божественная Карлотта, в твоей карете хватит места на четверых? — осведомился Рауль.
— Si, — с прохладцей ответила примадонна. — Почему эта девица быть одета в платье моей героини?
— Это долгая и скучная история, — молодой человек ловко подхватил Карлотту под локоть и втянул внутрь. — Совершенно не интересная. А девушка будет свидетельницей на свадьбе.
— Ещё свидетель? — подняла бровь певица.
— А чтобы никто потом не придрался, — пояснил Рауль.
Эрик посадил девушку в карету и устроился рядом.
— Кристина, Кристина, — вздохнул он, — что ты натворила? Я не достоин тебя, я не Ангел Музыки, я даже Призрак Оперы — и тот фальшивый. Что за жизнь у нас будет?
— Мне всё равно, — решительно ответила она. — Лишь бы с тобой!
…Вид счастливых влюблённых умиротворяюще подействовал на итальянку. Они уезжали всё дальше и от Опера Популер, и от Парижа… Потом Карлотта обернулась к Раулю и одарила его нежным взглядом.
— Я телеграфировать mio padrino в Палермо, — сказала она. — Он быть счастлив и слать благословение.
— Оххх… — Рауль пожевал губами. — Дорогая моя, должен тебе кое в чем признаться… Мне кажется, нам с тобой не стоит жениться.
— Это почему? — примадонна скрестила руки на груди.
— Во-первых, у меня нет денег. Я беден, как церковная мышь!
— О, — снисходительно улыбнулась Карлотта. — Это быть неважно, деньги быть у меня!
— И я не виконт, я даже не дворянин!
— И это быть неважно, я тоже не графиня.
— У меня было ужасное прошлое, совершенно безнравственное!
— Я тебя прощать! — великодушно заверила певица. — Mio padrino Витторио сказать мне в ответная телеграмма, что на этот раз, если я сказать «Si», он не убивать мой жених. Он писать, если быть ещё один труп, он разорится на цветах, это не быть хорошо для семейный бизнес.
Рауль схватил ртом воздух. Да ещё и Эрик был занят исключительно Кристиной, ухом не поведя, чтобы помочь другу.
— Карлотта, — Рауль цеплялся за слова с отчаянием приговоренного к смерти, — я не просто лжец, а еще и жулик, преступник в полицейском розыске.
Примадонна сочувственно посмотрела на него.
— Многие достойные господа быть когда-то в полицейском розыске. Mio padrino тоже когда-то быть. Но мы тебя перевоспитать.
Рауль поперхнулся и закашлялся.
— Ладно, — сказал он решительно, точно генерал, посылающий войско в последний бой. — Карлотта, я — гей!
— Caro mio, — певица снисходительно похлопала его по руке, — у каждого быть свои недостатки.
