«Там-то я и найду родителей» — рассудил мальчик. И тут, и там на тротуарах лежали опавшие абрикосы, на которые слетались многочисленные осы. Коля ступал осторожно, чтобы не наступить на них, не разозлить насекомых и не быть покусанным.

Оказалось, что море дальше, чем он думал, мальчик даже начал сомневаться — на верном ли он пути. Сомнения оказались пустыми — на верном. Коля увидел пустой причал, каменистый берег и никого вокруг. Пляжа, о котором говорили родители, в зоне видимости не наблюдалось. Коля прошел до конца причала и сел на него, свесив ноги. Прохлада, которую дарило бескрайнее водное пространство, казалась особенно приятной после долгой прогулки по горячему асфальту. Он не знал, как пойдет обратно по ковру из ароматного фруктового пюре с осами. От запаха подгнивших абрикосов его подташнивало.

Усталость понемногу отступала, а на ее место приходило осознание собственного одиночества и отчаяния.

«Что же делать? Я ушел из дома без спроса. Я не знаю, где их пляж. А еще я заблудился, кажется»

Он уставился на бескрайнюю водную гладь, будь то ища в ней утешение. Что же делать? Он сам не заметил, как начал тихо плакать. Дома страшно. Но здесь тоже страшно, даже страшнее. Коля отлично понимал, сто найти его будет непросто. И смогут ли его когда-нибудь найти? Похоже, он присоединился к бездомным потерянным детям, грязным, оборванным, просящим хлеб у прохожих. Глаза застилала пелена, небо и море, сходящиеся на горизонте превратились в сплошное серое марево.

— Эй, ты что, плачешь? — спросил детский голос из воды.

— Нет не плачу, — возразил Коля. Он еще не видел своего собеседника, но из гордости наспех вытер слезы и попытался унять дрожь в голосе. Это удалось ему не слишком хорошо.

— Да. Я вижу.

— Да нет же, не плачу я, — потерявшийся мальчик наконец смог увидеть своего собеседника. Это был круглолицый светловолосый мальчик в закрытом плавательном костюме.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Коля, перестав всхлипывать.

— Меня отпустили сюда поплавать, потому что акул здесь нет.

— Акул? — удивился Коля.

— Да, — кивнул мальчик. — Ни одной акулы. Если тебя отпустили, значит на твоем берегу тоже нет акул!

— Нету…

— А почему ты тогда плакал?

Коля смутился. Он ведь почти забыл о своей беде, когда увидел этого странного мальчика.

— Я потерялся.

Маленький пловец округлил глаза:

— Ты отбился от стаи? Как же так? Это опасно!

— Да не то, чтобы опасно, — отмахнулся Коля.

— Опасно! — мальчик из воды настаивал на своем. — Я слышал, у вас небезопасно даже среди собратьев!

Коля быстро сообразил, о чем говорит паренек. Он из города дельфинов. Сомнений быть не может.

— Где ты живешь? — издалека начал он.

— Тут, — ответит маленький пловец.

— Где тут?

— В море.

Пока Иван собирался на поиски сына, у Марины случилась вторая истерика. Уже смеркалось, когда они вернулись. В чулане, где они оставили ребенка, было перевернуло несколько коробок, двери в дом и ворота на улицу остались открытыми, а сына нигде не было.

Нервы Марины были натянуты до предела. Таких бурных истерик муж никогда еще не наблюдал. Но Иван не мог злиться на нее, напротив, он был с ней солидарен. Ему и самому хотелось кричать и крушить всё вокруг от отчаяния и страха. Но он не мог. Кто-то должен сохранять холодный рассудок, ведь криками ситуацию не спасти.

«Найдешь ребенка, тогда и истери, старик!» — убеждал себя он.

— Марин — не допускающим возражений тоном произнес он, хотя голос его подрагивал — давай потом дадим волю эмоциям. Вместе. Сейчас некогда — надо Колю искать. А потом уже можешь меня даже побить за то, что я хуйню посоветовал. Сопротивляться не буду, даже слова не скажу.

Обещание вразумило ее. Она замолчала, лицо выражало только решительность, а в глазах горел огонь, означающий готовность сметать всё на своем пути.

— Зачем ты, мудак, всей этой амуницией обвешался? — спросила она, когда они выходили на улицу. — Не на рыбалку идем.

— Заткнись уже, — прошипел он. — Она не помешает.

Иван подал Марине большой фонарь на батарейках и они отправились на поиски. В южном городе быстро темнело, надо было спешить. Марина, повинуясь смутному велению интуиции, отправилась прочесывать берег моря. Супруги решили разделиться для большей эффективности.

Ее поиски очень скоро увенчались успехом. Уже почти в темноте, она услышала, что рядом с заброшенным каменным причалом плескаются дети. Причем плескаются уже на достаточной глубине. Среди радостных детских криков, она узнала голос своего Коли. Он о чем-то радостно кричал им, слова других детей она не смогла разобрать. Как ей показалось, ее необщительному и задумчивому сыну было очень весело.

Спотыкаясь от нетерпения, она побежала по длинному бетонному причалу. Никаких детей она не увидела.

В воде плескался ее Коля и дельфины. Сказать, что женщина опешила — значит не сказать ничего.

— Коля! — крикнула она. — Вылезай из воды! Ты можешь утонуть, так глубоко.

Мальчик не сразу понял, кто его зовет.

— Быстро вылезай! — уже тверже повторила она.

Очень неохотно, но Коля вылез из воды, мать помогла ему забраться на причал.

— За мной пришли. Поиграем в другой раз. Было очень весело, пока, ребята, — сказал он своим новым друзьям.

Они заливисто что-то застрекотали ему в ответ и, махнув хвостами, куда-то поплыли.

— Что ты делал?! — ужас происходящего стал доходить до матери — Ты не умеешь плавать?!

— Зато они умеют, — успокоил ее сын. — И они не дали бы мне утонуть.

========== Часть 3 ==========

Иван очень странно отреагировал на рассказ жены о том, при каких обстоятельствах она отыскала их блудного сына. Он не посоветовал супруге провериться у психиатра, лишь весь следующий день ходил, погруженный в себя.

Читать сыну заранее заготовленные нотации о том, что нельзя уходить из дома одному, пока не умеешь находить дорогу обратно сам, и, тем более, оставлять двери открытыми. На расспросы о причинах его странного побега мальчик мямлил что-то невразумительное. Испугался ветра или теней. Коля уже сам плохо помнил.

А отпуск шёл своим чередом. Младшему в семье больше не разрешали оставаться дома одному. Ивана по вечерам тянуло на пустынные пляжи, где волны хлестали берег с необузданной силой. Он воспринимал море как первозданную стихию, необъятную и неуправляемую. А не лиман — тихое болотце в городе.

***

Ему удалось увидеть, насколько на самом деле страшна и неуправляема стихия, сводив домочадцев на один из таких берегов.

Их маленькая лодочка перевернулась. Вода, много воды, крики. Иван был посредственным пловцом, а они отплыли достаточно далеко от берега, сможет ли он выплыть. Он уцепился за качающееся вверх брюхом судёнышко. Его жена и ребенок барахтаются где-то рядом, но на приличном расстоянии друг от друга. Пытаясь спасти одного, он, скорее всего, потеряет другого.

Отец семейства почувствовал себя безвольным бумажным корабликом. Неужели, ему, по сути, предстоит решать — кому жить, а кому умереть?

«Конечно же сын, — сказал он себе, — он — моя кровь, моя надежда. Но Марина… я просто оставлю её умирать?»

Перед глазами отчетливо всплыло воспоминание, как они прикрывали друг друга на экзаменах в универе, а потом вместе гуляли при густом снегопаде по парку, освещённом фонарями и новогодними гирляндами. Как ловили ртом снежинки, когда он посоветовал сперва убедиться, что все птицы улетели на юг, а она ответила, что в такое время все птицы давно спят.

Насколько же это глупо!

Иван старался грести изо всех сил, захлебываясь, и уже не понимая, в какую сторону плыть и кого спасать. А он уже ничего и не видел, только водную толщу, в которую он то погружался, то всплывал. Возможно, они оба уже утонули, пока он чесал репу, размышляя, кто ему дороже и о своей неготовности к такому выбору. Как же трудно плыть, совсем разучился, хлебая пиво на бережку и перед телевизором. Волны усиливались, его швыряло как щепку.