Три долгих дня за рулем вымотали его, закрывая глаза, он видел въевшуюся в мозг картину – бесконечная, петляющая дорога. И вот наконец Иван сидит на берегу моря, свесив ноги с каменного причала. Только море и он. Иван представил, что к него нет надоедливой жены и ипотеки.

- Мир тебе, путник, – услышал он сквозь шум бьющихся волн. От неожиданности Иван выронил банку, но незнакомец мастерски поймал ее. Он был в воде у причала.

- Не бойся.

Это был стройный парень не старше 30 лет и пышными, совершенно сухими темными волосами и одетый в плавательный костюм. Лицо было добрым и дружелюбным, он отхлебнул содержимое пойманной банки и поморщился.

- Что ты делаешь? – удивился Иван уже тому, что новый знакомый допивает за случайными людьми.

- Да хотел попробовать, что пьют на том берегу. Посредственное пойло. Еще есть?

- Да, найдется. Пловец ловко запрыгнул на причал и уселся так же, свесив ноги.

- А ты только что приехал и пьешь в полном одиночестве, – заметил человек из моря.

- Да, приехал с женой и сыном. Тут хоть тихо.

- Сын, наверное, проказник и всю дорогу покоя не давал? – улыбнулся пловец.

Для Ивана эти слова прозвучали как пощечина.

- Нет, –замялся он, – жена всю дорогу трещала. Сын тихий… даже слишком.

- Слишком? – заинтересовался пловец.

- Ну… не любит он компании. Проблемы с общением, весь в себе, – тараторил он.

- Ты так говоришь, будь то стыдишься его.

- Да, – удивился собственной откровенности Иван, – я стыжусь сына и на дух не переношу жену. Поэтому и пью здесь в одиночестве!

Пловец приподнял бровь.

- У него обнаружили психическое отклонение. Названия не вспомню. Марина говорила, что это не так страшно, но в жизни ему будет нелегко. Что-то пыталась пояснить про легкую форму аутизма. Я услышал про это и ушел пить. Сидел и думал – за что мне это.

- Вместо нытья и выпивки, – человек из моря отхлебнул еще «посредственного пойла с того берега», - тебе надо было разобраться в ситуации. В чем проявляется странность?

- Он всегда был нелюдимым. Я не обращал внимания, пока не узнал про диагноз.

- Может он умный? – задумчиво предположил пловец.

- Он еще не ходит в школу, – вспомнил Иван.

- Я про школу и не спрашивал, – уточнил собеседник. – Было вкусно. И весело. Мне пора. Удачи тебе. Пиво - дрянь.

- Какое уж есть, – согласился Иван, складывая пустые банки в сумку. Урны рядом не было, а засорять море он не хотел, возомнив себя культурным.

- Мы живем на Садовой улице, с краю, в доме 9, вы…

Пловца будь то смыло волной. Собеседник исчез так же внезапно, как появился.

Вокруг не было ничего, кроме пустого причала и спокойного моря. В воде раздался плеск. В лунном свете он разглядел скрывшийся под водой плавник.

«Да быть не может! – успокоил себя Иван, вспомнив недавний разговор о дельфинах. – Отпусти меня, чудо-трава. Пойду ка я домой».

========== Часть 2 ==========

Дома жена прочитала Иванцу очередную лекцию из курса «Так делать нельзя или что не положено женатому человеку с ребенком». Пока он отсутствовал, Марина успела разобрать вещи, убраться в пыльном доме и уложить Колю спать.

Это был старый дом, принадлежавший бабке и деду Ивана. Он остро нуждался в ремонте, двор зарос бурьяном. Несущие стены сильно обветшали, но наследник пока был уверен, что угрозы того, постройка рухнет и похоронит под собой жильцов, пока нет. Так же в доме имелись чердак и чулан, заполоненные старыми вещами, выбросить которые у Ивана не поднималась рука. Или он просто не хотел тратить время драгоценного отпуска на разбор барахла.

Неожиданно для всех, барахлом заинтересовался маленький Коля.

— Идем на пляж, — звала сына Марина.

В первый день после приезда в программу входило посещение людного пляжа и знакомство с реалиями курортного городка. Но ребенок уперся:

— Я останусь. Идите без меня.

— Почему это? — Марина не могла взять в толк, что сын три дня трясся в раскаленной машине, чтобы потом сидеть в пыльном грязном чулане, перебирая вещи своей прабабушки.

— Там люди.

— А кто там должен быть?

— А почему у дяденек такие огромные волосатые животы? — спросил Коля, игнорируя вопрос матери.

— Эээ, — от вопросов собственного ребенка женщина испытывала настоящий интеллектуальный прессинг, так как каждый раз приходилось подбирать слова для верного и емкого ответа. Но она следовала советам психиатра который наблюдал Колю — терпеливо отвечать на вопросы, какими бы странными они не казались.

— Они размером с твой мячик для гимнастики, — пояснил Коля. — Как такое возможно?

Иван тихо смеялся. Жизнь научила его делать это тихо.

— У меня такой же будет? — окончательно огорошил мать Коля.

— Если будешь пива много пить, как твой папа, то несомненно.

— Почему? — поинтересовался сын.

— Всё пиво, которое ты выпьешь, навсегда останется в твоем животе. Чем больше пива, тем больше живот.

Коля глубоко задумался. Он быстро сопоставил общий объем пива, которое отец выпил на его глазах и сравнил его с размером папкиного живота. Что-то явно не стыковалось.

— Не всё пиво откладывается в животе, а только какая-то его часть, а то у папы было бы пузо в намного больше.

Ивану уже с трудом удавалось не смеяться в голос. Марина же не была настроена сравнивать размеры животов с объемом выпитого.

— Ты идешь, или нет? — раздраженно спросила она.

— Не иду, — мальчик повернулся к ней спиной, продолжив копаться в ящиках комода.

— Что значит нет?! — закипела она. — Мы зачем тебя в такую даль везли?

— Марин, успокойся, — вступился отец. — Коль, ты правда хочешь остаться.

— Правда хочу, — мальчик даже не обернулся.

— Ладно. Сиди тут. Со двора не уходи, двери никому не открывай. Город чужой, сам знаешь. Марин, да пусть остается, если хочет. У нас ведь демократия, правда?

Когда родители ушли, Коля возрадовался долгожданной тишине. Никакой ругани, телевизора фоном, хлопанья дверей, звона посуды позвякивания ложек при размешивании чая.

Зато теперь он слышал гул. То ли холодильника, то ли чего-то связанного с электричеством, сам Коля считал, что это звук передвижения тока в проводах. К гулу примешивался шелест ветра в листве и редкий шум машин, проезжающий по отсыпанной гравием дороге. Такое звуковое сопровождение умиротворяло мальчика, убеждало его, что сейчас он в своей стихии.

Коля уже перебрал почти весь комод. Там была и старая одежда, и побрякушки, и посуда, старые игрушки и какие-то склянки, а так же уйма вещей, о предназначении которых мальчик мог лишь догадываться. А в нижнем шкафчике лежали фотоальбомы, где с черно-белых карточек на него смотрели странные незнакомые люди.

Увлекшись, Коля не заметил, что небо заволокли облака, поэтому удивился, заметив, что чулан погрузился в полумрак. Наиболее зловеще выглядел дальний угол, заставленный коробками. Чуткий слух мальчика уловил шорохи, еще очень тихие, но достаточно различимые, чтобы подогреть захватывающую ребенка волну ужаса. Живое воображение само нарисовало тень, стоящую под лестницей, ведущей на чердак.

Темная арка смотрелась как пасть необузданного чудовища. Наверху точно кто-то есть. И Коля знает — у него ослиные копыта и волчьи клыки. И этот кто-то притаился, ждет.

Ветер завыл в щелях старого дома, много лет не знавшего ремонта. На чердаке что-то упало и, подпрыгивая, покатилось.

«Он бежит ко мне!» — понял Коля и как ужаленный выскочил из чулана. В доме оставаться нельзя, здесь чудовище непременно его схватит. Оставив за собой настежь распахнутые двери, мальчик выбежал во двор. В страхе оглянувшись, он увидел, что погони нет. Но расслабляться рано. Прикрыв за собой тяжелые ворота, мальчик вышел на улицу. Он прекрасно понимал, почему ему запретили одному гулять по городу, но и вернуться в дом он не мог.

Улица была совершенно пустынной. Лишь вдалеке мельтешили силуэты куда-то спешащих людей. Он знал, в какой стороне находится море и решил держать курс к нему.