— Со стороны, кажется, что Защитница оставила для вас какую-то последнюю миссию, а вы ее так и не выполнили, — Эльф рывком обернулся, и увидел Брея, стоящего в дверном проеме. Старик заметил беззаботную улыбку и в голове только и пронеслось: «Фух, он не слышал!».

— …Юноша…ты бы, я не знаю…

— О, подождите! Неужели, я попал в точку, тем самым смутив вас? — в голосе Брея слышался сарказм, от чего у Фенриса зачесались руки от облегчения и отчасти раздражения.

— О да, парень. Ты попал в точку. Ты даже не представляешь, на что ты сейчас тем самым подписался, — и Фенрис изобразил самую язвительную и угрожающую улыбку, которую он показывал лишь работорговцам, загнанным в угол. Может, чуть подыгранную.

На лице Брея больше не читался смех, скорее неуверенность:

— Вы же это не серьезно? Да? — потер парень рукой шею.

— Еще как серьезно, — после этих слов наступила мимолетная, напряженная тишина. Ни кто не сдвинулся с места, ожидая праведного приговора. И лишь только птичка пролетела мимо сей сцены, как старик повернулся снова к могиле, пробурчав:

— Мигом принимайся за завтрак! И не забудь все потом убрать! А если что случится, пусть даже нашествие мертвецов, получать по шее будешь ты! Давай, поторапливайся!

Конечно, в первые полчаса стояла тишина и идиллия, лишь иногда нарушаемая клацаньем посуды, да тихим потрескиванием костра. Парень очень усердно старался, и вскоре на серьезном лице старика не осталось морщин. Напряжение в воздухе спало, и уже снова был завязан разговор. Но в этот раз, он не был о тяжелом прошлом, а скорее выглядел как дружественная перепалка с входящими в себя колкостями и подшучиваниями. Такими как: ” — Господин Фенрис, я действительно… — Твоя голова должна быть забита только одним — моим кухонном набором — А вы всех учеников наказываете уборкой? — Нет. В основном я отправляю их на другой конец света за вином, …кстати, я давно не пил Агриджио Павали — Как вы думаете, сколько у меня уйдет времени, чтобы уничтожить вашу посуду? — Столько же, сколько мне съесть все яблоки, что ты принесешь, в этой же посуде».

Закончив трапезу, и убрав по местам вещи, Брей вдруг сказал:

— Вы знаете, господин Фенрис, а ведь мое путешествие подходит к концу, — пройдя от двери избы мимо эльфа, он остановился лицом к опушке.

— В смысле?

— Через пару дней в опорном пункте меня ждут другие разведчики и исследователи Инквизиции. Чтобы добраться до места вовремя, мне нужно будет выйти как максимум завтра в полдень, — и Брей тяжело вздохнул, потирая шею. — Я был так увлечен здешним времяпровождением, что забыл об этом. Да и вам об этом сообщить. Простите.

— Я…понимаю. У тебя остались еще вопросы?

— Только один, — Брей обернулся, грустно улыбаясь.

— Тогда пошли. Убьем сразу двух фенеков.

— А?

— В последнем бою я до конца рассмотрел твои навыки боя на двуручных мечах. Должен сказать, они отвратительные.

— Аааа. Хорошо, — и улыбка парня перестала быть «извиняющейся».

Только когда они вышли на середину опушки Фенрис заметил, как потеплел воздух. Был полдень и солнце уже не щадило своих сил. Темные верхушки леса медленно качались от летнего ветерка, который иногда снисходил спуститься на поляну. Был отличный день для проведения тренировки. «Хоук, ты всегда хотела посмотреть, каким я буду в роли учителя. Вот и посмотрим…».

Пока Фенрис думал об этом, Брей успел полностью размяться. И когда эльф отвлекся от раздумий, парень уже с энтузиазмом смотрел на своего учителя. Фенрис показал боевую стойку и произнес:

— Задавай свой вопрос.

— Как Защитница относилась к тому, что она маг? — и парень повторил движение за стариком.

Фенрис, обойдя Брея, поправил в некоторых местах руки и спину, тяжело вздохнул и сказал:

— Не как остальные маги уж точно.

— Это как?

Эльф похлопал по плечу парня, в знак того, что можно выйти из стойки, и показал легкий прием:

— Сначала ее мнение ни чем не выделялось. Ей нравился этот дар, и она считала, что достаточно сильна, чтобы защитить себя и свою семью от нее самой же. Верила, что так смогут жить и все остальные маги, будь у них «правильное» обучение. Но со временем я так понял, она стала сомневаться.

Брей повторил прием, запнувшись. Фенрис мотнул рукой, в знак повтора.

— Сомневаться? Что не сможет защитить? Почему вы так решили? Когда вы думаете, это произошло? — эльф заметил, что мальчик не на шутку взволновался. Но повторил движение уже без ошибок.

— После смерти матери. После ухода Карвера. После первой встречи с Корифеем, и потом…мне кажется, ее страхи подкреплялись в последние годы в Киркволле, — кивнув головой, он показал прием средней сложности.

— И что в итоге? Она так и прожила с сомнениями? — Брей снова повторил прием в точности только со второго раза.

— Хах, если бы это было так, я бы не отпустил ее тогда…. Перед тем, как получить письмо от Орсино, мы поговорили. Она пришла ко мне со своими страхами, с просьбой, если она не справится убить ее. И тогда, я сказал, что не вижу в этом смысла. Ровно как Варрик, Авелин, Себастьян и все остальные.

— И что она?

— И она поверила.

— Вот так просто?

— Конечно. Ведь мы в нее верили. После этого она не перестала восхищаться силой магии. Она восхищалась с трепетом. Она перестала видеть только силу. Она, наконец, увидела весь масштаб, и не прогнулась. Она увидела смысл в Кругах, — Фенрис показал прием высокой сложности.

— Тогда, почему она отпустила Андерса? Ведь он владел не контролируемой магией.

— Она видела, что он сожалел. Но не раскаивался. И когда я спросил, почему она его отпустила, она лишь ответила: «Со временем, он поймет сам. Умереть — это слишком легко для него».

Брей стоял, подготовившись повторить показанный прием в раздумьях. Эльф видел, насколько он был напряжен, возможно, пытаясь принять этот же путь. Когда Брей, наконец, повторил его (без единой помарки), старик заметил, что в прием была вложена вся сила. Словно от злости или даже ярости. Но когда парень закончил, он тяжело выдохнул, посмотрел на небо, сказав:

— Вы знаете, когда во мне проявилась магия, я уже жил в Инквизиции. Они, почему-то не отдали меня в тогда уже существующую Коллегию. Может, потому что она еще развивалась и укреплялась. Я не знаю. Ко мне приезжали учителя оттуда. Когда я вырос, меня учила сама мадам-де Фер. Как магу, мне было легко жить. И я обязан этим Защитнице. Потому что, я верил, что как жила она, так и могут все маги. В это верила и миледи Левеллан.

— Теперь, что-то изменилось? — эльф подошел ближе.

— Нет. Теперь я точно в этом убедился.

Когда Фенрис посмотрел на парня, тот улыбался. А глаза сияли, в точности, как когда-то у Защитницы. От чего у старика кольнуло сердце. Эльф похлопал Брея по плечу, и они продолжили тренировку.

Закончили они ближе к закату. Все вымотанные, вспотевшие, но довольные проделанной работой, пара не спеша шла к избе. Ветер соизволил полностью спуститься к земле, приятно обдувая натруженные мышцы и мокрые головы. Солнце светило не так ярко, чтобы щурить глаза. А песнь листьев и травы приятно разбавляла тишину. Все говорило о покое и гармонии.

На полпути к избе эльф спросил:

— Знаешь, я ведь о тебе толком ничего и не знаю. Кроме того, что твой дом Инквизиция.

— А вы хотите это знать? — с интересом спросил парень, искоса посмотрев на старика.

— Было бы интересно послушать о жизни в этой…организации.

— Ну, на самом деле, я не с самого рождения там жил. Я знаю, что с трех лет до шести меня воспитывала бабушка в Редклифе, которую я считал своей матерью. В девять мне сказали, что это не так. Она отдала меня в Инквизицию, потому что на тот момент она была влиятельной организацией и в связи с возрастом, тетя Мария не могла уже тщательно за мной ухаживать и растить. Когда я достаточно вырос, чтобы приехать к ней и расспросить о своих родителях она уже умерла. Поэтому…тайна моего детства все также остается для меня тайной. Но это было уже не так важно. В Инквизиции со мной хорошо обращались. Я подружился со многими людьми, многое узнал. Ко мне часто приходил дядя Варрик. Он учил меня всяким премудростям жизни. Приносил или отправлял новые экземпляры его книг. Со мной часто разговаривала и миледи Левеллан. Поэтому мне не было одиноко. А про образование я уже рассказывал. В принципе, это все.