– И все на кол посажены? – почему-то шёпотом спросил потрясённый старик Никифор.

– Моя Настюша и ещё Олимпиадушка… А третья-то, племянница матушки Серафимы – Полинушка. Та на дыбе смертушку свою приняла… И ножом они все покромсаны как …

– Это уже слишком! – ошеломлённо воскликнул Ратмир. Секунду подумав, он тряхнул головой и, подойдя к стоявшей на коленях женщине, протянул ей руку: – Вставай, женщина. Иди за своей хозяйкой и скажи, чтобы живо садилась в повозку и ехала в монастырь. Я поскачу следом за вами.

– Так ты поможешь нам, потешник? – не веря своим ушам, неуверенно произнесла келейница.

– Постараюсь, – уклончиво ответил Ратмир. Женщина мигом встала на ноги и метнулась вон из конюшни.

– Доброе всё же у тебя сердце, Ратмир. Который раз убеждаюсь, – тепло произнёс старик Никифор.

– Обычное, человеческое, – хмуро отозвался тот и вздохнул: – Иди, Никифор, отдыхай. До утра тебя уже никто не побеспокоит. А я постараюсь побыстрее там управиться, да вернуться ко времени нашего отъезда в Александрову слободу.

– Я, Ратмир, если ты не против, поехал бы с тобой, – просительно произнёс старик Никифор.

– Ты, действительно, этого хочешь? – почему-то не очень удивился Ратмир. Он понимал, что старик Никифор беспокоится за него, и ценил это.

– Очень хочу! – горячо воскликнул тот.

Через короткое время повозка с двумя женщинами и несколько всадников поспешно направились обратно в сторону Девичьего монастыря.

Глава 4

В это же время с другой стороны Москвы по мягкой после прошедших накануне дождей, накатанной колее проехали несколько богато украшенных, на крепких немецких рессорах, больших дорожных карет в сопровождении большого каравана обозов охраны, прислуги и прочей челяди. В одной из них дремал, прислонившись к спинке мягкого дорожного кресла, крепкий, гладко бритый мужчина лет шестидесяти в тёмной сутане с белым воротничком. Сквозь начинающие редеть волосы поблёскивала в свете свечей бледная кожа головы. Гусиные лапки на коже вокруг глаз выдавали в нём человека улыбчивого и приветливого. Напротив него лежал, скрючившись, на небольшом, обитом мягким бархатом сиденье, его молодой помощник Себастьян.

Неожиданно карета остановилась, и в резную дверь кто-то тихонько постучал и произнёс по-итальянски:

– Ваше преосвященство, мы у ворот Кремля.

Его преосвященство викарий Лоренцо Романо вздрогнул от неожиданности и, приоткрыв глаза, заморгал, подслеповато щурясь в полумраке кареты. Отблески огня от двух свечей в стеклянных лампах весело играли в драгоценностях, усыпавших его перстни и массивный католический крест.

– Хорошо, Базилио. Пусть же нас скорее встретят русские вельможи, и мы отправимся в нашу резиденцию при итальянском посольстве, – на латинском ответил ему Его преосвященство. – Столь длительный путь требует нормального отдыха.

Встреча Его преосвященства с русским Дьяком Посольского приказа Андреем Щелкаловым была дружественной, хлебосольной, но недолгой, так как основная часть встречи столь высокого гостя должна была состояться в Александровой слободе вечером с участием Великого государя Ивана Четвёртого.

В каменных палатах итальянского посольства Его преосвященство викарий Лоренцо Романо первым делом забрался в белую фарфоровую ванну, наполненную благоухающей цветочными маслами горячей водой. Он с восторгом облегчённо вздохнул: « О-о, пресвятая дева Мария! Благодарю тебя за это блаженство!». Потом с головой окунулся в воду и, вынырнув через несколько мгновений, обратился к своему собеседнику, сидевшему поодаль в роскошном кресле на ножках в виде звериных лапок:

– Ну, мой друг, Антонио, рассказывай, как у нас идут дела. А то вечером будет не до этого, сам понимаешь. И… мы же по-прежнему можем здесь спокойно говорить? Ты ведь здесь всё проверил, мой друг?

Его молодой, красивый как бог, собеседник с готовностью ответил своим чудным бархатным голосом:

– Конечно, Ваше преосвященство! Здесь некому подслушивать. А так – всё готово, как мы и договаривались. Наши миссионеры будут на сегодняшнем пиру в вашу честь.

– Значит все успели приехать… Это очень хорошо.

– Да, все. Даже из самых дальних уголков, где также была определена наша миссия, – красавец Антонио в парчовом камзоле с нежным кружевным жабо на шее держал на коленях небольшой прорезной серебряный поднос, на котором переливались яркими разноцветными бликами драгоценные камни на больших перстнях и массивная золотая цепь с крестом Его преосвященства. Он неторопливо перебирал украшения красивыми, длинными пальцами и внимательно слушал Его преосвященство.

– Итого будет десять человек вместе с крестниками Учителя, – поиграл бровями Его преосвященство и опять с наслаждением ушёл с головой под воду.

Кареглазый Антонио тряхнул густой, тёмной шевелюрой и, дождавшись, когда из-под воды показалась фыркающая голова Его преосвященства, поспешил добавить: – Только крестник Учителя не будет иметь возможности общаться с Вами в открытую. Он же для всех остальных в этой стране не является итальянским подданным. А крестница как всегда будет блистать в своих нарядах и радовать взоры присутствующих мужчин.

– Мне достаточно убедиться, что они живы и здоровы. Это очень важно для Учителя. Всё остальное для его крестника я передам через тебя, мой друг, – неторопливо произнёс Его преосвященство Лоренцо Романо, поливая себя водой из небольшой белой фарфоровой вазы.

– И ничего пока не известно по поводу дальнейшей судьбы крестника Учителя? У него же через год заканчивается срок миссии в этой стране, – осторожно спросил молодой человек, внимательно следя за выражением лица Его преосвященства.

– Ты становишься излишне любопытным, мой дорогой друг, – усмехнулся тот. – Но я тебя понимаю. Любого из вас сейчас интересует, что с ним будет дальше. Не волнуйтесь, Учитель не обидит никого. На каждого из вас у него свои, весьма достойные планы.

Он помолчал и добавил: – В каждой из стран, где этот крестник проходил очередную миссию, он выполнял очень важные задания Учителя и справлялся с ними превосходно. Так и здесь, на Руси, как мне известно, он должен выполнить ещё одно чрезвычайно важное поручение Учителя помимо тех, что он уже успел исполнить. Тем не менее, я полагаю, что Учитель готовит его себе в преемники. И вам придётся считаться с этим.

– Вот как! – казалось, безразличным голосом произнёс красавец Антонио. – А ничего, что его крестник даже не итальянского происхождения?

Его преосвященство викарий Лоренцо Романо повернул голову в сторону собеседника и внимательно посмотрел на него. Затем тихо произнёс: – Не говори глупостей, Антонио. Учитель слишком много сделал для тебя лично, чтобы мы сейчас здесь обсуждали его решения.

– Простите, Ваше преосвященство, – встрепенулся молодой человек. – Вы совершенно правы – Учитель сам знает как лучше для нас. Я очень надеюсь, что этот разговор останется между нами? – добавил он с просительной интонацией в голосе.

– Разумеется, – кивнул тот и снисходительно добавил: – Кто из нас не делал ошибок в молодости…

Глава 5

Повозка со схимницей Серафимой и сопровождавшими её и её спутницу всадниками прибыли к Девичьему монастырю через час. Уже начинало светать, и звёзды в небе постепенно теряли свою яркость, а край чернильно-тёмного небосвода стал светлеть, окрашиваясь в нежно-голубые и розовые тона.

Ратмир окинул внимательным взглядом окрестности монастыря. Глубокий ров окружал высокие деревянные стены с заострёнными вверху кольями. За ними виднелись очертания относительно недавно выстроенного Смоленского собора. Также за забором темнели деревянные, покатые крыши теремов.

Перед самим монастырём расстилалось огромное поле, местами заросшее камышом и конским щавелем, которое в народе называли Девичьим. По широкой наезженной колее в сторону монастыря уже шли первые богомольцы, жаждущие преклонить свои колени перед Смоленской иконой Божией Матери «Одигитрией». Добирались они и пешком, и на лошадях, в повозках и без, в одиночку и группами по несколько человек, с благоговением глядя на отливающие золотом в предрассветном полумраке купола Смоленского собора и без устали кладя крёстные знамения. Вокруг стояла тишина, изредка нарушаемая чириканьем потревоженных полевых птиц и ржанием лошадей.