Размазывая крем по тарелке, со скорбным лицом, как веган на шашлыках, Эльфийский Король, бросая на меня взгляды, наполненный ненавистью, но с еще большей ненавистью глядя на торт, лениво ковыряя его ложечкой.  До конца пытки оставалось приблизительно девять килограмм. Его помощник старательно ел, надув щеки, как хомяк.

«Там бедный эльф над тортом чахнет, там странный дух, просрочкой пахнет…» – заметила совесть, принюхиваясь.

– Если уже так получилось, – выдавил из себя Гаэль, расстегивая камзол, потому, как пуговицы на животе стали отрываться по одной, – Я осознаю, что сам не ожидал такого конца испытания… Мы все заинтересованы в сильной Империи… А жениться на какой-то мутной певичке  –  это, на мой взгляд, слишком опрометчиво… Вот и решил проверить, могу ли я назвать ее своей Императрицей.

– Ты кушай, кушай…  Все, что недоедите, я заверну с собой, – заявила я, крайне оскорбленная подобными  высказываниями, – И проконтролирую, чтобы вы его съели  обязательном порядке. Правда торт будет уже не совсем не торт, но ничего страшного. Вам –то какая разница?

Пока избранные гости усиленно дегустировали шедевр кулинарного искусства, вызывая животный ужас у всех присутствующих, у меня появилось немного времени поразмыслить над произошедшим. Особо любопытный и разговорчивый сошел с дистанции прямо под стол, корчась в адских муках. Его унесли, оставив бедного эльфа наедине с приблизительно семью килограммами бисквита и «подгулявшего» масляного крема. Эльф кончился раньше, чем тортик…  Нет, он, вроде бы, и не умер, но в то же время признаки жизни, которые он подавал, многими эскулапами могли быть сочтены за предсмертные конвульсии. Обмазанный кремом, схватившийся за живот, он уже не выглядел столь пафосно и отважно, как раньше.

– Если я узнаю, что твоей вины, Гаэль, тут нет, то я лично пришлю извинения и тортик в качества моральной компенсации… – вздохнула я, глядя на посеревшее лицо оппонента, – Не этот, а другой…  Чуточку посвежее… Хотя, пока он до тебя доедет….

Смотрю, что  Джио что-то усердно записывает. Очевидно, в коллекции его конкурсов прибавился еще как минимум один.

– Джио, – обратилась я к орку, который тут же встрепенулся и краем глаза взглянул на торт, – Ты там конкурсы придумываешь?

– Да, Ваше Величество, – радостно ответил зеленый, – Мне очень понравилась идея…

– Записывай еще один! Конкурс на терпение, смекалку, скорость и, возможно даже силу воли… Накормить всех гостей испорченным тортом, перекрыть все туалеты, оставить работающим только один… Записал?  Отлично!  – кивнула я, глядя как эльфа грузят на носилки.

«Теперь на всех свадьбах страны!» – сделала анонс совесть. «Вот так рождаются традиции!» – вздохнула я, чувствуя, что тоже внесла лепту в культурную жизнь этого мира.

Пока я изображала гостеприимство,  мне самой захотелось в туалет. Раньше бы этот вопрос не вызвал бы у меня такого острого чувства глубокого стыда, но в моем нынешнем облике это было сродни подглядыванием в замочную скважину с последующим разоблачением.

– Веселитесь, господа! – заявила я, шустро направляясь в сторону дворца. Где находятся покои моего супруга я не знала, поэтому решила отправиться в свои.  На подлете к собственной двери меня тормознули слуги, осторожно интересуясь, убирать ли свадебные декорации или нет. Я промычала что-то невразумительное, открывая дверь.

– Это же надо, невеста пропала прямо на свадьбе… – услышала я приглушенный голос за дверью, – А может быть, она сбежала? Как в тот раз и позапрошлый раз… Она вообще склонна к побегам…

Ага, мне тут доморощенные психиатры уже диагноз поставили заочно…

Я подлетела к горшочку и, стараясь не смотреть вниз, неловко сделала свое мокрое дело, частично в горшок и частично на пол. «Журчат ручьи, слепят лучи и тает лед…» – пропела моя совесть, понимая, что в тир со мной ходить, не только бессмысленно, но и опасно.  Теперь я знаю, что когда мужчине сильно хочется  в туалет, тут не просто бег на скорость, тут еще и элементы биатлона. Бежишь, бежишь, а потом еще и прицеливаться придется! Господи, как же мне стыдно! Зря  я согласилась на эту авантюру.

Подойдя к зеркалу, я взглянула на свой новый облик, чувствуя, что хуже ситуацию и не придумаешь. Главное, что рассказать никому об это не могу, ибо посыплется монархия ко всем чертям.

«Все, что нажито непосильным трудом…» – голосом господина Шпака, заявила совесть, перечисляя достижения моего невесть, где пропавшего супруга, за которого я, кстати, очень волнуюсь…

– Ваше Недовеличество! Вам корона не жмет? Хотите фокус с разоблачением? – раздался голос откуда-то снизу. Я посмотрела под стул и увидела розовую крысу. Огрызок!

– Ты все видел… Не так ли, хвостатое чудовище? – скривилась я.

– Ну разумеется…   Я целиком и полностью оправдываю название биологического вида… И могу всем рассказать о том, что произошло на самом деле. Согласись, это будет очень интересно?  – заявила крыса, потешно потирая лапки.

– А ты знаешь, что бывает со свидетелями? Особенно с теми, которые тебя шантажируют? – зловеще поинтересовалась я, понимая, что если эта крыса меня еще не сдала с потрохами, то у нее есть причина, поэтому забивать ее насмерть тапочками было бы не гуманно. А вот живительная клизма, могла бы и помочь следствию…

– Я уже бегу рассказывать… Раз… Два… Два на хвостике… –  начал финальный отсчет грызун, глядя на меня глазками-бусинками.

– Вперед и с песенкой!  – отвернулась я, понимая, что никуда этот засранец сейчас не побежит. Ему от меня что-то нужно…

– Глупая девочка, тебе не удержаться у власти. Ну протянешь день, два, три… Неделю от силы. И у людей начнут закрадываться подозрения…  А дальше что? Что дальше? Революция? Мятеж? Обезглавливание… – Огрызок провел лапкой  в районе шеи.

– Я так понимаю, что ты не свой гражданский долг тут собираешься выполнить, а выторговать что-то для себя в обмен за помощь и молчание, не так ли? – спросила я, наученная горьким опытом киногероев.

Благодаря Голливудским фильмам и тупым злодеям, которые за три минуты до ужасной кончины, начинают щедро делиться планами на будущее, объясняя недоходчивым зрителям, что мол,  хотел как лучше, и вся та бяка, что сотворил – единственное средство достижения благородной цели, я была прекрасно осведомлена, что для начала стоит выслушать, а уж потом убивать…

– Валяй! – ответила я, присаживаясь в кресло, – Не стесняйся!

– Отлично, значит слушай меня внимательно. Я помогаю тебе, а взамен ты просишь Его Величество снять с меня это проклятье!  – заявил Огрызок, – Я специально вызвался добровольцем во дворец, дабы лично переговорить с Императором.

– Ути бозецьки ты мой… – просюсюкала я, наклоняясь к животному, – Ты у нас, оказывается не крыса… И кто же ты у нас? Злой дракон? Великий ученый – мазохист, который любил проводить эксперименты на себе? Супер-герой, случайно укушенный крысой после того, как принял ванну из химикатов? Наследный принц? Румпельштильцхен? Древний демон? Кто же ты, мой розовый друг?

– Это – секрет. Я на самом деле ничуть не крыса, хотя в этом облике пробыл уже достаточно долго… Итак, сделка? – спросил меня грызун, протягивая маленькую лапку, – Я помогаю тебе, ты помогаешь мне?

Не смотря на то, что с крысами водить дружбу мне еще не довелось, а этот экземпляр явно отличался «умом и са-а-а-абразительностью», я, скрепя сердце, пожала розовую лапку.

– А теперь сиди здесь и молчи. У тебя – траур. Это вполне сойдет за объяснение. Назначь награду для приличия, но особо на нее не надейся! Я пойду в библиотеку, чтобы проверить кое-какую информацию об этой полосе препятствий…  И не вздумай никого впускать, – заявил Огрызок.

– А если какое-то срочное и неотложное дело государственной важности? – поинтересовалась я.

– Я тебя умоляю, – закатил глаза и хмыкнул зверек, – Какое – такое неотложное дело? Если будет сидеть под дверью и умолять об аудиенции, то скажи, что отказываешься принимать сегодня по вполне понятной причине. Если и завтра придут с тем же вопросом, то скажи, что эта проблема может потерпеть. Если послезавтра тоже подкатят с этим вопросом, то тогда придется принять.  Главное правило – никому не говори и не намекай, о том, что произошло, поняла меня? – сказала крыса, устремляясь в маленькую щель.