А теперь все! Закрываю тетрадь. Привет вам, неизвестный мне путешественник, который найдет это послание!
ДЕВЯТАЯ ГЛАВА Вечерело. Заходящее солнце золотило вершины гор. Неутомимо шумел водопад.
Светлов окончил чтение. От длительного чтения глаза устали, от неподвижного сидения ныло все тело.
— Ну и ну! Альма, проснись! — обратился к собаке Сергей Павлович. — Тайна Круглой горы раскрыта! Пленники ждут помощи! А ты спишь… Где же твоя совесть?
Альма поднялась, потянулась, потом подошла к Светлову и лизнула его руку.
— Вода! Ее в верхнем гроте нет, — размышлял Светлов. — Была вода и пропала. От ресщелины за скалой до водопада остались ясные следы потока. А теперь здесь сухо, вода проложила новое русло или вернулась на старое. Значит?.. Значит путь в долину свободен! И это произошло, судя по рукописи и внешним признакам в передней части пещеры, недавно.
Светлов посмотрел на часы в изумлении.
— Девять часов! Уже вечер! Сколько же времени я провел за чтением рукописи? Время для визита к обитателям долины не подходящее. Отложим это путешествие до утра. Ужинать! Костер на ночь! Пошли за хворостом, Альма!
Собака смотрела на него понимающе, как будто до нее доходил смысл всего, что говорил Светлов. А он, благодаря присутствию этого живого существа, привык рассуждать вслух, словно делясь со своей путницей всеми своими мыслями. Альма виляла хвостом и всем своим видом выражала полное удовольствие.
В эту ночь Светлов спал беспокойно. Он видел во сне зеленую круглую долину с тихим озером, уютный домик инженера и юную красавицу…
Ранним утром, позавтракав, Светлов двинулся в путь. Больше всего он опасался, что в глубине пещеры, в низкой ее части, может оказаться вода.
«Что ж, — успокаивал себя журналист, — если там не особенно глубоко, пойду бродом. Если глубоко, но под каменным сводом достаточно места, проплыву. На плоту переправлюсь, сухих веток натаскаю, свяжу бечевой… Одежду, оружие — на плот, сам наполовину в воде… Преодолею препятствие! Если же не удастся, вернусь в лагерь, вызовем аэроплан. Так или иначе, а обитатели „Долины роз“ будут свободны!»
В пещере царили мрак и тишина. Луч фонаря освещал каменные своды и бегущую впереди собаку.
Вдруг Альма забеспокоилась, стала жаться ближе к человеку. Журналист, держа ружье наготове, освещал пещеру, внимательно осматриваясь.
«Ага, это, наверное, те следы, что я заметил вчера… Проверим наши вчерашние впечатления и выводы…»
Он нашел ясный отпечаток медвежьих лап. Следы шли, действительно, в одном направлении, вперед.
— Да, путь в долину открыт, — произнес Светлов. — Зверь прошел туда и не возвратился. Не сидит же он в темноте в глубине пещеры! Там, где прошел медведь, не к лицу отступать человеку. Вперед, Сергей Павлович! Ружье ваше заряжено пулями… Не робеть!
Светлова беспокоил фонарь. Вдруг испортится, погаснет?! Так и случилось… На минуту Сергеем овладел страх. Зловещая, беспросветная тьма окружила со всех сторон. Казалось, что меньше стало воздуху, что каменная громада горы вот-вот обрушится и похоронит в своих недрах… Или еще того хуже: пройти пройдет, а обратный ход опять станет невозможен… И останется он тоже пленником Круглой горы на веки вечные… И зачем только он пошел один?!
Преодолевая дрожь в руках, Светлов достал запасную батарею и ощупью, как перед входом в пещеру несколько раз упражнялся, сменил старую, погасшую. Чувствуя, как тревожно бьется сердце, нажал кнопку фонаря… Луч света прорезал темноту.
— Да будет свет! — радостно воскликнул Светлов.
Двигаясь дальше, он слышал все нарастающий и нарастающий шум воды. Ил под ногами был мокрый.
«Это самая низкая часть пещеры, — соображал Светлов. (У него моментально прошли все страхи и опасения.) — Вероятно, скоро подъем, ручей выйдет снизу… Вот уже слышен плеск воды…»
Внезапно луч фонаря осветил темное жерло колодца. В него с шумом низвергался поток. Дальше ручей шел на поверхности, прижимаясь в своем каменном ложе к правой стороне пещеры.
— Путь свободен! — обрадовался Светлов. — Принимайте на главную линию!
Осмотрев жерло колодца, он увидел в глубине огромный камень. Вода перекатывалась через его темную отполированную тушу.
Пещера шла, незаметно поднимаясь, становилась шире, выше и суше. Наконец впереди забрезжил свет. С громким лаем бросилась вперед Альма. За ней спешил Светлов, поспешно выключив свет фонаря.
Выйдя на волю, Светлов зажмурился от яркого света.
— Здравствуйте, граждане, обитатели «Долины роз»! — крикнул он, снимая кепку. — Мир вам, исполнения ваших желаний!
Перед ним лежала круглая, как чаша, долина. Озеро и поток сверкали под лучами солнца. Вдали, утопая в зелени, белел дом. Как добрый вестник мирного жилья, из трубы вился легкий сизый дымок.
— Где дым, там огонь и жизнь, — произнес Светлов. — Спешу! Хозяева, принимайте гостя! Смелей, Альма!
Всюду вокруг видны следы напряженной работы людей. В лугах пасутся лошади, коровы, овцы, козы. Они провожают человека спокойным взглядом. Над озером, свистя крыльями в полете, проносятся стайки уток. Многочисленные выводки их плещутся, крякая, на воде. Спелые хлеба наполовину убраны, рожь, пшеница, овес стоят в копнах.
Наконец дорогу преградил крепкий частокол, увитый цепкими и длинными, как лианы, ветвями хмеля. Среди зеленых крупных мохнатых листьев его желтели поспевающие шишки-семенники. За оградой был огород.
«Чего здесь только нет! — удивлялся Светлов. — Настоящая плантация!»
Повыше был сад. В зелени его краснели дозревающие яблоки, желтели груши. Черная осыпь черемухи мелькала там и тут. Рдяно краснели гроздья калины, рябины.
Вдруг вблизи раздался густой лай. Светлов невольно отступил за угол ограды и, сделав несколько шагов в сторону, скрылся в ближних кустах. Альма последовала за ним.
Из ворот вышла девушка. Светлов так и замер, наблюдая за ней. В руках у нее было ружье. Крупная, рыжеватой масти собака, рыча, двинулась к кустам, где укрылся Светлов. Альма заволновалась, кусты задрожали.
Внезапно грянул выстрел. Светлов почувствовал удар в плечо.
— Стойте, не стреляйте! — воскликнул он. — Вы с ума сошли!
Осмотрел левую руку. На рукаве повыше локтя зияла маленькая дырочка. В этом месте на онемевшей, опустившейся вниз руке проступило пятно крови.
— Боже мой, кто это?! — услышал он испуганный голос.
Светлов вышел из своего убежища. Изумленная девушка остановилась перед ним. Она была в светлом платье, в желтой фуфайке, в сапожках. Темные волосы убраны простой красивой прической. Белый шелковый шарф наброшен на плечи.
Недоумение, радость, испуг сменялись на лице девушки.
— Какое несчастье! — горестно повторяла она. — Неужели я вас подстрелила? Я думала — медведь…
— Не беспокойтесь, — ответил Светлов, — ничего страшного, маленькая царапина.
— Но у вас кровь на рукаве! Немедленно снимите куртку! Я перевяжу, — она сняла с плеч шарф. — Не беспокойтесь, он чистый…
— Что вы! Пожалуйста!
С помощью девушки, положив на траву свое ружье рядом с ее карабином, Светлов снял ранец, ягдташ, бинокль, куртку и пиджак. Рукав сорочки был окрашен кровью.
— Боже мой, что я наделала!
— Маленькая пустяшная рана в мякоть плеча, — успокаивал девушку Светлов. — Ничего особенного.
Пока девушка перевязывала раненую руку, Светлов, не чувствуя боли, рассматривал ее. Она была ниже его почти на голову, миловидна, стройна. Он заметил правильные черты ее лица, нежные линии шеи, гордую посадку головы, тонкие пальцы рук, которые так осторожно, стараясь не причинить боли, быстро и умело делали перевязку.
«Так я и представлял ее, — подумал Светлов. — Она прекрасна!»
И, кажется, он был бы не прочь, чтобы перевязка длилась возможно дольше.
Девушка была хороша той прелестью, которая не сразу бросается в глаза. Вначале привлечет какая-то отдельная черточка. Потом поразит легкость походки, навсегда запомнится горделивый рисунок бровей. Тронет сердце открытый ласковый взор. И в целом сложится привлекательный, милый, женственный образ.
