По мере приближению к острову я всё больше снижал скорость и всё больше терял чувство опасности. Мне всё больше хотелось опуститься до практически поверхности воды и узнать, смогу ли я увидеть что-то под облачным покровом. И вообще, не достигает ли этот облачный покров до самой воды. Тогда не интересно станет бродить по острову (нет, ну вы видали? – я уже планирую гулять по острову!) в клубах плотного тумана. Не знаю, останется ли у меня свойство передвигаться по воздуху после посадки на поверхность земли. Я многоразовый шаттл или безмоторный спускаемый аппарат?

Расступившиеся облака меня здорово порадовали. Стала всё лучше видна поверхность острова. И точно! Это большой архипелаг! В центре внутреннего моря были видны несколько маленьких островков. Я решил начать осмотр с этих островков.

Что выбрать: пикирование на выбранный объект или бреющий полёт от периферии к центру. На что настроены зенитные средства острова? Я пока не видел никаких признаков активности на острове, но нельзя терять голову и надо соблюдать осторожность.

Я спускался всё ниже, и только сейчас, при приближении к поверхности земли стал замечать, что световой день закончился. Стало быстро темнеть. Ну, всё правильно! На высоте я купался в лучах солнца, а теперь солнце загораживается от меня самим горизонтом. И дело не в облачности в 2 слоя, – верхнем и нижнем, – хотя и они дают потерю освещенности на несколько процентов. Дело в том, что, как там, в сказке, говорилось: «Ваше время истекло. Заканчивайте разговор. Заканчивайте разговор!»

Я решил не рисковать и сделал крутой вираж к земле, пока еще окончательно не стемнело, чтобы найти себе «веточку для птички», если не найдется дупла или пещерки, чтобы отсидеться до утра. Я не знаю ничего о флоре и фауне этого острова, о хищниках земных и летающих, – надо оставаться осторожным, чтобы меня не съели в буквальном смысле этого слова. Даже недоеденный до конца, утром я не буду представлять никакой ценности даже для себя самого, – разве что для не насытившихся еще хищников. Потому на землю уже в темноте я не стал даже спускаться. Я «приветвился» на какое-то выбранное большое дерево, залез поглубже в его крону, и поискал, чем бы привязаться к стволу дерева, чтобы не свалиться во сне в темноте. На мне ничего, кроме узкого брючного ремня не было, но привязывать себя за руку к ветке не хотелось, – неизвестно, для чего та рука мне может понадобиться ночью. А привязать за ствол туловище, – ремня явно не хватало.

Темнело просто стремительно. Потому я сделал предположение, что нахожусь в экваториальных или около того широтах, и это радовало, – ночью не замерзну. Потому что искать кроме привязи к дереву еще и утепление собственного тела мне просто не хватит времени и сил. К тому же я реально вымотался и засыпал, что называется, на ходу.

Уже почти в потемках я наткнулся на какие-то подобия плюща или тонких лиан, быстренько (фактически кое-как) скрутил вместе несколько оторванных снизу ветвей и обмотал их вокруг себя и ствола дерева. Неплохо было бы еще привязаться и к веткам, тем самым исключить не только горизонтальное движение своего спящего тела, но и вертикальное. Но эта мысль прошла уже слабой искоркой по затуманенной поверхности моего уже угасающего сознания. Не прошло и несколько секунд, как я выключился основательно…

Не знаю, как объяснить, спал ли я или бодрствовал… Скорее всего остались какие-то «сторожевые центры» головного мозга, которые фиксировали на полуспящую кору головного мозга ночные шумы: крики и щелчки птиц, шум ветра в кроне дерева, далекий плеск морских волн… «Сторожевые центры» изо всех сил искали в звуках леса и моря угрозы, но не находили их. И всё исчезло до утра… До утра?..

Вроде бы глаза открыты, но я ничего перед собой не вижу. Нет, это не так. Я протягиваю свою руку вперед, – и начинаю понимать, что вижу. Вот только вижу как сквозь очень толстое стекло… Не-е-ееет! Сквозь стекло видно не так! Даже очень толстое. Стекло дает искажения, даже если оно идеальной формы и прозрачности. Не верьте сказкам, что стекло может быть невидимо, если оно идеальной химической чистоты и шлифовки. Такое просто физически невозможно. Ну? просто представьте себе, что стекло прижато просто к вашему глазу, чтобы компенсировать все неровности поверхности глаза и стекла. Ну, а другая его поверхность, даже если погружена в воду, то и слой воды где-то заканчивается, и меняет скорость и направление распространения света…

Тогда можно запросто сказать, что в настоящее время я вижу как сквозь слой воды, – наверно, так точнее. Да и рука как будто преодолевает сопротивление, как если бы я размахивал рукой на глубине водоема… БРЕД!

Какой же бред может преподносить наш мозг, если за ним как следует не ухаживать… Ну, как, КАК может быть организм человека погружен под поверхность воды и не чувствовать при этом никакого дискомфорта? – Да никак! Если при этом не изменить физиологию и анатомию нашего тела, то наши легкие не смогут дышать. А наша кожа не сможет сохранять тепло, да и барьерные функции будут выполняться неправильно… Поверхность глаза станет соприкасаться с водой и вызовет… Что вызовет? – Да ничего не вызовет.

Я вспомнил, как мои родители рассказывали мне, что совсем маленького купали меня в море, (мы по несколько месяцев в теплый сезон жили на берегу моря). При этом несколько взрослых становились вкруг, чтобы не потерять меня под водой. Я прыгал в воду с плеч папы и плыл к тому, кто находился напротив папы. Но мне хотелось попасть на руки к маме, и потому я разглядывал, к каким ногам я подплыл, и выбирал, остаться или повернуть под водой и искать маму. Конечно, взрослый, к кому я подплыл, выхватывал меня из воды, я отплевывался от стекающей воды и хохотал, а родители подхватывали меня и прижимали к себе. Но благодаря этим воспоминаниям (иногда мне кажется, что они сохранились не в моем представлении, а реально сохранились в моей собственной памяти) я хорошо усвоил, что чистая морская вода не препятствует тому, чтобы открывать глаза и смотреть. Глаза после этого не болят, вод водой хорошо видно, особенно в солнечный день. Вот только находящийся под водой ребенок не может двигаться быстрее взрослого, который наблюдает за ним сверху. И потому взрослый быстрее выхватывал меня из воды, и я не успевал сам полностью развернуться и поплыть к маме.

Словом, под водой можно смотреть, видеть, ориентироваться с помощью зрения. Вот я вижу свою руку, вот и другая рука…

СТОП! Так я всё же под водой? Но я не испытываю дискомфорта от того, что я не могу дышать под водой! У меня – что же? – выросли жабры? Почему-то я даже и не испугался… Я просто ощупал свои щеки, скулы, заушную область, подмышки, – ничего нового на моем организме не появилось. Т.е. жабры не выросли.

Но на мне нет и никакого подводного снаряжения, оборудования для подводного плавания!

Я замер и прислушался к своим ощущениям. Никакого удушья, кашля от попадания воды в дыхательные пути, никаких обмороков и пр. Я так и не понял, совершаю ли я дыхательные движения грудной клеткой… И надо ли мне это…

Я оглянулся назад, посмотрел опять вперед. Вниз, – так, внизу мои ноги, – не ласты, не хвост русалки, и не удлиненные пальцы с перепонками, – и на том спасибо. Сзади плавника нет. Я представил себя в качестве Ихтиандра из старого фильма «Человек-амфибия» и потому еще раз пощупал себя рукой между лопаток. Спинного стабилизатора между лопаток я не нащупал. Значит я не Ихтиандр.

В процессе своих беспорядочных движений и ощупываний из вертикального положения я переместился в горизонтальное положение. Оказывается, мне так удобнее. Взмах рукой, – и тело начало движение в упругой – точнее вязкой, – воде. Толи круговое, толи боковое движение.

Я вдруг подумал, что вода, попавшая в уши, должна была бы меня беспокоить, – не зря же охотничьи собаки прикрываются длинными ушами… Но и подобных ощущений я не почувствовал, сколько бы ни прислушивался. Сглотнул слюну, еще раз… Чувства давления на уши, – как должно ощущаться при высоком давлении извне или под водой, – не ощущается…