На секунду он перестал жевать. Через щели между металлическим щитом и стенами в блиндаж просачивался ледяной воздух. Слышно было, как снаружи завывает ветер.

– Ей восемнадцать.

Он опустил голову. Сейчас ему не хотелось встречаться глазами с лейтенантом. Он ополовинил свою банку с соком, поднял пустую сковородку и отставил в сторону. Лейтенант сидел, вытянув ноги, и пытался прикурить от пламени фонаря.

Он было полез в карман за сигаретами, но лейтенант любезно протянул ему свою пачку.

Они сидели друг напротив друга, опершись спиной о мешки с песком, и молча курили. В тусклом свете фонаря было видно, как голубоватые клубы ароматного дыма заполняют тесное помещение и, кружась, поднимаются вверх.

Лейтенант затушил сигарету и решительно поднялся.

– Так, книги и журналы у нас есть. У меня с собой отличный приёмник, японский. Живём! К чёртовой матери этот университет, а заодно и литературу с юриспруденцией.

От слов лейтенанта ему стало легко и хорошо. Он подтянул к себе рюкзак, вытащил колоду карт и положил на ящик.

Лейтенант присвистнул.

– А аппетит-то разгорается. Чего бы нам ещё… для полноты картины? – сказал он и принялся крутить ручку настройки радиоприёмника. Блиндаж наполнили звуки нежной мелодии.

Он откинулся назад и без предисловия начал:

– Как во сне! Я постоянно вижу сны. Как будто крысы…

Лейтенант закурил ещё одну.

– При такой метели один Бог знает, сколько ещё тебе придётся тут сны смотреть.

Это заявление не на шутку его перепугало. Он поднялся, подошёл к выходу и выглянул наружу. С порывом ветра в блиндаж ворвался снежный заряд. Он быстро вернул на место металлический лист и опустил полог.

Лейтенант, усмехаясь, сказал:

– Да и чёрт с ним. У нас всё есть: вода, еда, топливо…

– Это я так, струхнул что-то.

Лейтенант прибавил звук.

– У нас есть радиостанция. Мы им сообщим. Ты представь, что мы приехали в отпуск: два старых приятеля в горах Швейцарии. В любой ситуации можно найти что-то приятное – всё в твоих руках.

С этими словами лейтенант поставил приёмник на пол и поднял гадательную книгу.

На несколько минут воцарилась тишина. Он всё ещё стоял возле входа, следя за тем, как тают снежинки у него на лице. Потом уселся, взял карты и принялся тасовать колоду, приглашая таким образом лейтенанта сыграть.

Но тот был слишком увлечён книгой.

– Нам нужны три монеты одного размера, – сказал лейтенант и добавил: – Никогда не держу в карманах мелочь – очень неприятно звенит.

Он поискал у себя и высыпал найденные монеты на ящик перед лейтенантом.

– Я смотрю, у тебя и вражеские есть!

– Это я на память взял. Вместе с этим перстнем.

Он вытянул вперёд руку и показал лейтенанту свой перстень с бирюзой.

– Ребята просто раздевают мертвецов. А мне только этот перстень глянулся. А мелочь у него из карманов повыпала, у парня. Совсем мальчишка, лет двенадцать-тринадцать, не больше.

Лейтенант молчал.

– Перстень был ему велик – он обмотал кольцо тряпочкой.

Лейтенант сказал:

– Подготовь бумагу и ручку.

Он положил карты на стол и достал из рюкзака ручку и бумагу. Зря он заговорил о перстне. Теперь перед глазами стояло лицо ребёнка, изуродованное пулевым ранением. Он послюнявил камень и потёр перстень о куртку на груди.

– Бирюзу не полируют, это тебе не сердолик! – рявкнул лейтенант.

Он опустил руку. Помолчал немного, потом произнёс задумчиво:

– Странные они люди…

Лейтенант поднял голову и посмотрел на перстень.

– …Так просто подставляются под пули.

Лейтенант ухмыльнулся:

– Потому что дети ещё.

– Да хоть и дети, а всё равно странные. Мы такими не были.

– Под этим небом всё едино.

– До сих пор не верится. Их было двое, мальчишки лет по тринадцать-четырнадцать.

Лейтенант посмотрел на него с недоумением.

– Кого?

– С повязками на лбу. Я их чётко видел. Мы спокойно могли всадить им по родинке промеж бровей.

Лейтенант спросил:

– Ты о чём?

– Ты не поверишь, они столько прошли, чтобы забрать телёнка.

– Я так и не понял, о чём это ты.

Он взглянул лейтенанту в глаза.

– Мы залегли за насыпью. С той стороны мычала раненая корова, ветром до нас доносило звук. Она лежала на земле и мычала, и звук был такой, как будто раненый стонет. Ей осколком пробило ногу.

– Да, такое случается.

– Нет, мы сначала думали, что они пришли её добить – чтоб не мучилась. Но один из них сел рядом и стал гладить её по шее. И тут до нас дошло, что она телится. Товарищ мой вырос в деревне.

Лейтенант поёрзал на месте и закрыл книгу.

– Ну и как тебе, можно в такое поверить?

Лейтенант ответил:

– Я же говорю, дети.

– Нет. Товарищ мой ругался на чём свет стоит. Они были совсем ещё мальцы, смуглые такие, с красными повязками на лбу. Пришли, чтоб вытащить телёнка из-под пуль.

Лейтенант негромко хмыкнул.

– Не порти настроение.

– Как корова отелилась, они завернули телёнка в свои куфии[3] и смотались оттуда.

– Вам повезло, что они до вас не добрались.

– Да нет, они только телёнка забрать хотели. Корова всё равно бы издохла. К тому же, если б мы хотели, спокойно могли бы засадить им по пуле в лоб.

– Я и говорю, бывает и такое.

– А перстень я ни у кого не крал. Просто решил взять себе, вот и всё.

Взгляд лейтенанта скользнул по перстню вниз и остановился на монетах.

– Ну да ладно, забудем… Эта книга предсказывает будущее. Только вопрос должен быть чётким и ясным. Это тебе не цыганские фокусы.

Он промямлил что-то невразумительное – не знал, что спросить. Такое с ним было впервые – чтобы всё серьёзно. Один раз цыганка нагадала ему по руке: «Этот мир никому не хранит верности, но твоя счастливая звезда стоит высоко. У тебя будет три жены, и когда ты состаришься, твои дети станут тебе опорой и поддержкой. И деньжат успеешь скопить немало».

Лейтенант повторил свои слова. Вертя в руках монеты, он следил за ним, ожидая вопроса.

– Спрашивай!

– Я не знаю, чего спрашивать.

– Наверняка есть что-нибудь – вопрос, или мечта, или там о любви…

– Про будущее?

– Да, всё что пожелаешь – ответ здесь, внутри.

Ну как же, кое-что действительно было. Почему бы не спросить о смерти? Как он умрёт. Какое тут ещё могло быть будущее? Тут и в любом другом месте. Отличались только способы. Умереть от прямого попадания пули, подорваться на мине, утонуть или разбиться… упасть с высоты и множество других смертей – как звёзд на небе. Что такого страшного, если он спросит. Может, и правда нашёлся кто-то, у кого есть ответы. Он сказал:

– Я загадал.

– Если это не личное, скажи вслух. Хочу посмотреть, какие ответы выпадают.

– Хочу знать, как я умру. И когда.

Лейтенант аж подскочил:

– О смерти? – на секунду повисла пауза. Лейтенант на хмурился, на его лицо как будто легла тень. – Странно.

– Что странного? Уж это – единственное, в чём можно не сомневаться. Только способы разные. Менять вопрос не буду, спрашивай про смерть!

Лейтенант поморщился:

– А какой-нибудь нормальный вопрос не можешь придумать? Про любовь, например.

– Я просто хочу знать, как я умру. Лёгкой смертью или помучаюсь… Я боюсь крыс.

– Крыс?!

– Не хочу, чтоб они мне лицо обглодали.

– Да какая разница? Так или иначе, а все когда-нибудь умрём.

– Вот я и хочу знать, так я умру или иначе.

Лейтенант надулся. Монеты были у него.

Он спросил у лейтенанта:

– Ты зачем навёл на них артиллерию?

– На кого?

– На этих, из деревни. Или кочевников, кто их разберёт. Старики да старухи, три с половиной калеки.

– На войне не халву раздают.

– Они просто шли, никому не мешали.

Лейтенант с раздражением махнул рукой:

– Прекрати уже!

– Я свой вопрос не меняю. Хочу знать, как я умру.