Вернувшийся в мое отсутствие Хоакин, узнав, что я без спросу выходила за тын дома Нури, задал мне в тот день грандиозную трепку. Но ничто не могло омрачить моей радости: мне показалось, что я разгадала тайну Мертвого Озера! Никакое оно не мертвое, оно - отравившее даже воздух над собственной водой - безжалостно уничтожает приближающееся к нему живое, делает из живого - неживое и, подобно большинству хищников Долины, поглощает его, продлевая собственное существование чужими жизнями. Мою спасла неопытная молодая ящерица: ведь если бы она не захотела пить, мокрое место на камнях Фредерики осталось бы от меня. Жаль, что в то время я сама еще не умела управлять своим разумом вне тела и отличать живое от мертвого на расстоянии.

Я никому не стала рассказывать о том приключении: малявка Марио тогда еще не воспринимался мною всерьез, Джейк ничего бы не понял, а Теодор, наверное, оторвал бы мне голову за самостоятельный поход в такое опасное место. Но я с тех пор перестала, подобно всем нашим, ежиться, заслышав вздохи со стороны Мертвого Озера. Оно на долгое время утратило для меня таинственность, и я даже не злилась на Хоакина, когда он запрещал нам с Марио гулять по северо-восточным тропам. Мы все равно не ходили в сторону Озера - там было неинтересно. Пару раз я пыталась настаивать - просто посмотреть, чем он обоснует запрет, но Хоакин, как обычно, хмуро обрывал мои возражения:

- Я сказал 'нет', и этого достаточно, Алармель. Станешь взрослой - будешь делать что хочешь.

Надо ли говорить, с каким нетерпением я ждала этого события - стать взрослой? Мой отец уже в четырнадцать получил полное управление Усадьбой, хотя и по тогдашним законам совершеннолетие у людей наступало намного позже. Но в четырнадцать я еще и не начинала расти, да и теперь, если верить Хоакину, продолжала вести себя как неразумный ребенок. Никто не отдаст мне ни Усадьбу, ни ко раньше, чем положено. Разве что случится что-то из ряда вон выходящее, как бывало в старые времена. Но этого никому в Долине не хотелось, даже мне.

Продолжение следует