И он извлек амулет и протянул его другу. Уна повесил его на крючок возле двери.

– Пусть приходят и берут, – сердито сказал он. – Зачем нам лишние неприятности?

– Твоя правда, – согласился Хойс, открывая дверь. – От этих безделушек одно расстройство. Может, получат свое и уберутся, оставят нас в покое.

Они осторожно выскользнули на улицу, предварительно хорошенько оглядевшись по сторонам, и бросились бегом вдоль улицы Черных Скал к мосту, немного сбавили темп на улице Забвения, а затем, чтобы лишний раз не приближаться к дому Хойса, сделали большой крюк, пройдя по улице Зеленых Садов. Топали они долго: расстояния всегда были самой большой проблемой в Городе. Когда друзья в конце концов добрались до дома Хеллин на улице Желтых Лепестков, была такая глубокая ночь, что врываться в дом было просто неприлично. Но они все равно ворвались. К их счастью, бесцеремонно разбуженная знахарка не рассердилась, и даже наскоро смастерила на лице выражение, призванное означать радость встречи. Впрочем, ее мучения не продлились дольше нескольких минут: парни настолько вымотались, что их хватило только на то, чтобы немедленно свалиться на первые попавшиеся горизонтальные поверхности и отбыть в страну снов.

8.

Утром за завтраком парни пересказывали хозяйке свои вчерашние приключения. Точнее, говорил Уна, а Хойс опять демонстрировал чудеса сдержанности. Он лишь пару раз деликатно поправлял рассказчика, когда считал, что тот допустил неточность в изложении (именно так он и выразился!). Хеллин слушала, как страшную сказку, с выражением одновременно испуга и восторга на лице. Когда история закончилась прибытием главных героев в ее дом, она озабоченно воскликнула:

– Ой, а что же вы теперь делать-то будете?

– Надеюсь, что ничего, – проворчал себе под нос Уна.

– Совсем ничего не получится, – возразил Хойс. – Предлагаю сходить на разведку в сторону моего дома, – он чуть кивнул Уне. – Надо посмотреть, остались эти колдуны там или ушли. Если они ушли, я возвращаюсь домой. Мне работать надо.

– Ладно, – тут же согласился Уна. – С этим действительно лучше разобраться. И заодно заглянем ко мне, посмотрим, висит ли то украшение на стене. Вот только как бы сделать так, чтобы нас не засекли?

– Тут уж ничего не поделаешь, – сдержанно отозвался мастер. – Придется быть осторожными. Не думаю, что будет разумно втягивать в это дело еще кого-то.

– Ну как хочешь, – не стал спорить Уна. – А ты был совсем другим вчера, – вдруг заметил он.

На лице Хойса появилась легкая и как будто немного виноватая улыбка.

– Нет, это сейчас я настоящий, – вздохнул он. – А таким, как вчера, я просто очень хочу быть. Но воспитание не позволяет. Но вчера у меня была довольно веская причина, чтобы потерять самоконтроль, как ты считаешь?

– Да уж, причина веская, – Уна не сдержал улыбки. – Но если ты хочешь быть таким, так и будь себе на здоровье.

– Это не так просто, как кажется. Моя мать – хумейская аристократка. Знаешь, как у них строго с правилами хорошего тона! Она приехала в Город и притащила сюда свое воспитание. И я его получил сполна. Здесь, в Городе, другие порядки, но когда я собираюсь сделать что-то по-своему, она вдруг встает у меня перед глазами и так качает головой… Мне кажется, я уже просто неспособен переступить то, что она во мне воспитала.

– Серьезно! – озабоченно покачал головой Уна. – Ну и наплюй на это! – посоветовал он. – Ты мне и таким нравишься.

– Правда? – совсем по-детски обрадовался Хойс.

– А ты думал, я дружу с тобой из корыстных соображений? – усмехнулся колдун.

– Все это очень интересно, мальчики, – перебила их Хеллин, – но у меня полно дел, поэтому…

– Нам пора выметаться, – жизнерадостно закончил за нее Уна.

– Вообще-то я хотела сказать, что я вас покидаю, – строго возразила знахарка и тут же ослепительно улыбнулась. – Но если вы собрались выметаться – пожалуйста.

– Да, выметаться нам действительно пора, – с самым серьезным видом заметил Хойс. – Я хочу домой. У меня там работа стоит. Срочная, между прочим.

– Работа – это святое! – глубокомысленно заявил Уна. – Так что пошли. Ну, ты сама понимаешь, милая, что если все пойдет не так, мы вернемся.

– А если все пойдет так, вы все равно вернетесь, – пожала плечами Хеллин. – По меньшей мере, ты. Так что без разницы.

– Ну и отлично! – обрадовался ее приятель. – Так что готовь много еды, мы все равно припремся! Тем более, что учитель отпустил меня порезвиться.

Когда обмен любезностями был закончен, все отправились по своим делам. Хеллин – в кабинет, где ей предстояло все утро смешивать какие-то травы и готовить из них невообразимые снадобья, а парни двинулись по домам. Дом Хойса находился на улице Древних Искусств, она шла параллельно улице Зеленых Садов, по которой они обходили ночью. Теперь, при свете дня, они решили, что красться к собственному дому подобно ворам ниже их достоинства, и отправились по улице Забвения, благо чтобы попасть на нее с улицы Желтых Лепестков, нужно было просто завернуть за угол.

Разгорающийся прозрачный день принес много солнечного света, блики которого плясали на тонких шпилях, с нагретых крыш со звоном падали капли. Снег чуть подтаял, но еще не превратился в грязную кашу, а лишь слегка лип к подошвам. С легкими, мечтательными полуулыбками ходили люди, все как один надевшие самые яркие наряды. И все было тихо в этом пестром мире… Хотелось бы на это надеяться.

Друзья прошли по улице Забвения почти до конца и свернули на улицу Древних Искусств. Здесь они немедленно насторожились: дом Хойса был вторым. Но в саду ничего подозрительного заметно не было, и потому они крадучись приблизились к входной двери. Конечно, такая манера поведения выглядит довольно подозрительно, но по счастью, никто не обратил на парней внимания. Только лишних разговоров им сейчас не хватало!

Хойс осторожно потянул дверь. Она была не заперта. Но внутри тоже было тихо, и друзья просочились в прихожую, она же приемная. На полу зала остались еще непросохшие лужи, но других признаков пребывания непрошеных гостей, равно как и следов битвы, не наблюдалось. Придирчиво осмотрев помещение, Хойс зашел за стойку, где повторил процедуру. Уна следовал за ним, просто потому, что он чувствовал себя немного неуютно в этом, раньше почти родном, доме. Что-то от ночных визитеров все-таки осталось. Он это чувствовал. Вот только что?

Сзади послышались осторожные шаги, заставившие ребят вздрогнуть и обернуться. С тревогой они уставились на дверь в противоположной стене, за которой находилась лестница, ведущая на второй этаж, где располагалась спальня и прочие уютные местечки. По лестнице кто-то спускался, заставляя доски чуть поскрипывать.

Хойс пошарил рукой по стойке, и пальцы нащупали молоток. Он стиснул его, готовясь к драке, но сразу сообразил, что молоток слишком маленький и легкий, таким не зашибешь. Впрочем, у мастера и не было особого желания кого-то зашибать. Он слегка надавил рукой на макушку Уны, а после и сам нырнул за стойку.

Шаги приближались. Некто уже находился в зале, и было очевидно, что он старается не создавать лишнего шума. Парни затаили дыхание. Уна слегка отклонился вбок и выглянул сквозь щель, где дверца стойки неплотно прилегала к косяку. Зажмурив один глаз, он разглядел статного пожилого мужчину, но не из тех, которых видел вчера в трактире. Должно быть, из другой банды, из этих любителей дешевых эффектов. Плаща на нем не было, и одет он был в необычного покроя подпоясанный балахон, чуть прикрывающий колени, мешковатые штаны и сапоги с узкими голенищами. На безымянном пальце правой руки ярко сверкнуло массивное золотое кольцо. Уна безуспешно пытался вспомнить, на ком из приезжих он видел подобный костюмчик. Какая-то из хумейских провинций?

Дед подошел к окну рядом с входной дверью и задумчиво уставился на улицу. Уна был уверен, что он старше его учителя, и это делало его еще более опасным. С первого взгляда видно, что этот – из тех магов, которые ради власти родной маме горло перегрызут. Редкая, но мерзкая порода. В Городе такие ребята просто не уживаются, здесь нужно уметь ладить с людьми. Всех колдунов одной только силой не переборешь.