– Здесь тебе лучше лечь, – предложила колдунья. – Только выпей сначала зелье. По моим расчетам, ты должен заснуть или что-то в этом роде. Делать это стоя будет не очень удобно.

– Твоя правда, – согласился Ириус. Одним махом опустошив стакан, чтобы не успеть почувствовать вкуса напитка, он опустился на холодный пол и свернулся там калачиком, словно уже стал собакой. Было жестко, неудобно и слишком холодно, но он ощущал это только до тех пор, пока Гилана не начала обряд. С первых же слов обрядового заклинания он перестал чувствовать дискомфорт, словно его завернули в теплую, мягкую вату, а вскоре и вовсе задремал.

2.

Проснулся Ириус оттого, что кто-то ласково гладил его по голове. Он улыбнулся, дернул ухом, а потом открыл глаза. И обнаружил себя лежащим на полу, только пол уже не казался холодным, а в непосредственной близости от его лица обнаружилась коленка Гиланы. И как будто еще что-то было прямо перед носом, немного загораживая обзор, но когда он приподнял голову, это нечто по-прежнему маячило впереди. В полном недоумении он скосил глаза и обнаружил, что это и есть его собственный нос. Только тогда до него дошло, что происходит, и он резко поднял голову и обернулся назад, туда, где должно было находиться все остальное. Он обнаружил там крупное звериное тело, покрытое черной блестящей шерстью, и великолепнейший мохнатый хвост.

– Определенно, что-то у нас получилось, – с довольной улыбкой сообщила Гилана. – Как ты себя чувствуешь?

– Совсем неплохо, – отозвался он. – Надо же, я зверь!

И осекся, увидев изумленное выражение на милом личике своей подруги. Она таращилась на него так, словно он только что превратился в это чудовище прямо у нее на глазах, да еще и без ее непосредственного участия.

– Что такое? – испугался он.

– Я тебя слышу! – восхищенно прошептала она.

– А почему, собственно… – и тут он замолк, потому что вдруг понял: он же на самом деле пес! А псы не могут говорить, их пасть не предназначена для подобного рода деятельности. И он не говорил, даже не пытался произнести вслух эти слова, он просто думал… а она слышала.

– Вот это здорово! – обрадовалась Гилана. – А я еще думала, как же мы будем общаться с тобой, когда ты превратишься. И можно ли будет вообще с тобой общаться. А оказалось все так просто! Ну-ка, вставай! – скомандовала она. – Рассказывай, что ты чувствуешь.

Ириус поднялся на ноги, повертелся, разглядывая себя, потом прошелся по комнате. Передвигаться на четырех ногах показалось ему так же просто и естественно, как и на двух, разве что он стал ниже ростом. Никаких других изменений в своем самочувствии или восприятии он не заметил.

– Все, как обычно, – доложил он. – Ничего особенного. А я действительно собака?

– Ну, не то, чтобы совсем собака… – замялась ведьма. – Я бы сказала, что-то вроде собаки. Да я сейчас достану зеркало.

Она выволокла откуда-то из-за стеллажа неслабых размеров зеркало и поставила его на пол, прислонив к стене. Ириус приблизился и глянул в глаза своему отражению. Морда была не очень-то собачья. Глаза посажены слишком близко, почти как у человека, нос намного короче и более приплюснутый, чем у его донора, который сейчас таращился из-под стола на своего странного собрата. Грудь у нового тела оказалась довольно широкой, а на лапах красовались огромные изогнутые когти на длинных и подвижных пальцах. Собственно, пальцы поразили его больше, чем все остальные черты: он мог пошевелить каждым пальцем в отдельности, мог даже сжать свою новоприобретенную ладошку в кулак. И все же это больше напоминало собаку, чем что-либо другое.

– Ух ты! – восхищенно произнес он мысленно. – И это я?

И помахал своим лохматым хвостом; тварь в зеркале проделала то же самое, из чего следовал неопровержимый вывод, что это именно он, кто же еще!

– Ну и уродина! – покачал головой Ириус.

– Почему это уродина? – возмутилась колдунья, трепля его по загривку. – Довольно милое существо. Это всегда было твоей главной проблемой: ты никак не хочешь поверить, что ты самый-самый.

– Тоже мне красавчик! – буркнул он.

– Ладно, все отлично, – заключила Гилана. – Добиться полного сходства почему-то не удалось, но ведь превращение состоялось, а значит, эксперимент удался. Будем считать формулу доказанной, и если тебе уже надоело бегать на четырех ногах, давай превращаться обратно.

– Куда ты так торопишься, Ги? – ехидно спросил он. – Я же сделал всего пару шагов. Вообще-то я опасался, что ты заставишь меня пребывать в этой шкуре несколько дней кряду. Но если ты считаешь, что эксперимент закончен, я буду очень рад вернуться в собственную шкуру. К ней я все-таки привык.

– Нет, Ири, ты такое чудовище, что тебе и превращаться не обязательно, – вздохнула Гилана. – Привык он, видите ли! Свою шкуру надо любить, а не мириться с ней. Иначе ничего не добьешься.

– Ладно, философ, превращай уже меня обратно.

Он вернулся в нужную точку узора и уселся там. Гилана сунула ему под нос стакан с зельем.

– И как, по-твоему, я должен это пить? – проворчал Ириус. – В миску налей, что ли.

– Действительно, – смутилась она.

Миска была найдена, зелье перелито, и зверь, морщась от отвращения, слизал эту дрянь всю, до капли. После чего спокойно улегся на пол, положил голову на лапы и закрыл глаза.

В этот раз он проснулся сам, не испытав ни малейших признаков провала в памяти или дезориентации после пробуждения. Еще даже не открыв глаза, он помнил, где находится и что произошло. Конечно, после того, как он стал человеком, Гилана не станет гладить его по голове – такого за ней отродясь не водилось. А жаль, все-таки это было приятно. Ну да ладно. Он уже собрался открывать глаза, когда услышал где-то над собой сбивчивое, тяжелое дыхание.

Ириус резко приподнялся на локтях и уставился на Гилану. Его неприятно поразили большие, круглые глаза на бледном лице. Ведьма предприняла крайне неудачную попытку улыбнуться ему.

– Кажется, немного не получилось, – пробормотала она. – Ты только не волнуйся, ладно?

Чувствуя, как противно засосало под ложечкой, он опустил голову и оглядел себя. Его длинное тело было по-прежнему покрыто черной лоснящейся шерстью. Великолепный хвост был на месте, вот только тело стало как будто больше прежнего, собачьего, но все-таки меньше, чем было человеческое. Его ноги уже не слишком напоминали собачьи лапы, но и на человеческие не были похожи. А руки… да, пожалуй, это больше походило все же на руки, длинные, мускулистые, но вот кисти подкачали. Пальцы были короткие, с жесткими когтями, а большой палец отсутствовал вовсе. Примерно то же наблюдалось и на задних лапах. Ириус в ужасе вскочил на ноги (на четыре ноги!), и взгляд его устремился мимо ног Гиланы, туда, где стояло прислоненное к стене зеркало. Оттуда на него уставилось невообразимое чудовище: задние лапы короче, чем передние, широченная грудь, на мощной шее голова… уже не похожая ни на собачью, ни на человеческую. Довольно большая, округлая, почти безо лба, с мощными надбровными дугами, с чуть вытянутым тупым рылом, на котором помещались две дыры ноздрей и кривой безгубый рот. Большие острые уши торчали по бокам головы, чуть выше того места, где им положено находиться в человеческом варианте, кончики их поднимались над макушкой. Когда пасть распахнулась с целью издать вопль ужаса, в ней блеснули четыре огромных клыка. Передние зубы были очень мелкими. Это зрелище сделало вопль еще более отчаянным.

– Что это?! – заорал он во всю силу своей мысли.

– Ириус, пожалуйста, – Гилана присела на корточки перед ним, заслоняя от него зеркало. – Не волнуйся, ладно? Все будет в порядке.

Она взяла в ладони его голову. Он вдруг с убийственной четкостью осознал: она не говорит: «Я сейчас все исправлю», она напугана не меньше, чем он сам… а значит – конец. Доигрались.

Обезумев от ужаса, он отскочил от нее с пронзительным визгом. Это было похоже на вопль перепуганной собаки, что да, то да. Когда этот визг в точности продублировался из дальнего конца помещения, Ириус непроизвольно обернулся. Черный пес, послуживший прототипом его превращения, забился под стол и прижался к стене. С полной безнадежностью в глазах он жевал веревку, которой был привязан.