Вечером, в 18:00, космонавты Ю. А. Гагарин и Г. С. Титов должны были в скафандрах подняться к космическому кораблю. Специальным автобусом они были доставлены на стартовую площадку. На лифте космонавтов подняли к космическому кораблю. Проверялось, насколько уверенно они будут себя чувствовать в скафандрах при выполнении всех подготовительных операций. При этом хронометрировался весь процесс подготовки, чтобы определить, в какой мере он соответствует инструкции, разработанной для этого случая.

В 2008 г. были опубликованы воспоминания Анатолия Николаевича Солодухина, который в то время отвечал за проверку бортовых приборов спускаемого аппарата. Он писал о том, что космонавты 18 марта 1961 г. перед запуском Звездочки размещались в корабле в скафандрах. Интересно отметить, что в воспоминаниях Н. П. Каманина, изданных сначала в журнале «Новости космонавтики» в 1994 г., а потом и в 1995 г. отдельной книгой, записи об этом эпизоде различаются. В версии воспоминаний, опубликованной в журнале, об этой тренировке упоминается, а вот в варианте, опубликованном отдельной книгой в 1995 г., об этом нет ни слова. Но 24 марта уже в скафандрах космонавты Гагарин и Титов поднимались на лифте к космическому кораблю. Любопытно, что даже в этой версии мемуаров Каманина, опубликованных в новые времена, ничего не говорится о тренировке в скафандре Нелюбова. Хотя и Солодухин, и Каманин отмечают наличие трех скафандров. Это говорит о том, что в тренировке с посадкой в корабль, которая состоялась 18 марта в скафандрах, Нелюбов участвовал, по-видимому, только в качестве наблюдателя. Солодухин также об участии в тренировке Нелюбова не упоминает. В тренировке, проведенной непосредственно перед полетом Ю. Гагарина, съемку которой вел оператор Суворов, Нелюбов также не участвовал. Правда, есть фотографии Нелюбова в скафандре, где он запечатлен во время «перекура» на одной из тренировок, но неясно, когда именно был сделан этот снимок [18].

На 25 марта был назначен старт корабля с собачкой Удачей, которую с легкой руки Гагарина назвали Звездочкой. Под этим именем она и вошла в историю космонавтики. Во время старта все космонавты находились на ИПе, расположенном в непосредственной близости от старта, и только Попович впервые оказался на командном пункте. Там он наблюдал за работой пусковой команды и руководителей космической отрасли. Положение Поповича в отряде было особым. Во-первых, он был старостой группы. Он оказался первым прибывшим в отряд при его формировании, поэтому помогал обустраиваться остальным прибывающим. Во-вторых, к этому времени Попович был уже капитаном, и, в-третьих, – об этом теперь пишут меньше – он сразу же был избран партгрупоргом отряда. Все это несколько выделяло его не только в отряде, но и в первой группе космонавтов. Он стал как бы «неформальным» руководителем. С ним чаще других общался Н. П. Каманин, который в своей руководящей деятельности использовал не только принципы подчиненности и субординации, но учитывал и роль общественных институтов, оказывающих большое влияние на успешное решение поставленных задач. П. Р. Попович оставил очень интересные записки о первом отряде космонавтов и первом появлении Н. П. Каманина в отряде.

В момент пуска рядом с Сергеем Павловичем Королевым в бункере находились Каманин, главные конструкторы, а также Яздовский, ответственный за медицинскую подготовку космонавтов. Наблюдая за ними, Попович заметил, что Каманин был внешне спокоен, в то время как многие из присутствующих заметно волновались. После успешного пуска ракеты с кораблем, в котором находились собака и манекен, Каманин поздравил С. П. Королева и его окружение с успехом и заявил о решении срочно вылететь в Москву. Действовал он решительно, властно, но строго соблюдая субординацию [19].

25 марта 1961 года стартовал последний аналог корабля «Восток» с манекеном в кресле космонавта и собакой Звездочкой на борту. На запуске этого беспилотного корабля-спутника ЗКА № 2 присутствовали все космонавты во главе с Н. П. Каманиным. Успешное выполнение программы его полета дало возможность С. П. Королеву как главному конструктору ракетно-космических систем доложить высшему руководству страны, что отработка запуска кораблей, их полет по орбите в соответствии с программой и благополучное возвращение на Землю прошли без замечаний и что следующим этапом полета в космос может быть запуск на орбиту человека [20]. Так об этом несколько пафосно написано в работе Э. А. Васкевича, вышедшей к 20-й годовщине полета в космос Юрия Гагарина (Васкевич был в числе группы специалистов от ВВС, входивших в боевой расчет 12 апреля 1961 г.). Здесь невольно возникает вопрос: когда именно делал свой доклад С. П. Королев? И вообще докладывал ли он об этом?

Здесь по прошествии времени необходимо выделить два момента. При посадке космического корабля манекен, облаченный в скафандр, катапультировался на высоте 7 км и на парашюте спускался на землю. Так совершали приземление и все наши космонавты, которые летали в космос на космических кораблях «Восток». А вот собачка и другие биологические объекты в этом полете совершали посадку внутри космического корабля в спускаемом аппарате, показывая тем самым, что при необходимости и космонавт может выдержать такую посадку. Дело в том, что испытатели совершали имитационные посадки при сбросах спускаемого аппарата, но космонавты в таких испытаниях не участвовали.

«28 марта в конференц-зале Академии наук СССР под председательством вице-президента АН СССР Александра Топичева состоялась пресс-конференция по результатам исследований на кораблях-спутниках. Присутствовало много иностранных журналистов. Все усердно фотографировали собачек – Чернушку и Звездочку. В первом ряду сидели Юрий Гагарин, Герман Титов и другие будущие космонавты, но на них никто не обращал внимания [21].

За два дня до этого, 26 и 27 марта 1961 г., в двух номерах газеты «Правда», тогда главной газеты страны, была опубликована большая статья академика Н. М. Сисакяна «Человек и космос». В ней он, в частности, писал: «Осуществленные за последнее время полеты различных живых существ и благополучное возвращение их на Землю имеют еще и другое весьма важное, фундаментальное значение. С каждым таким полетом приближается тот момент, когда пассажиром космического корабля впервые станет человек. Это будет новой исторической вехой в развитии науки» [22].

Также 28 марта состоялись некоторые важные совещания, исход которых позволил подойти к рассмотрению возможности выполнения полета человека в космос.

С утра большая, представительная делегация посетила ОКБ-124 (гл. конструктор Г. И. Воронин) и завод (директор И. И. Румянцев) при нем. Совещание проводил А. А. Кобзарев (по-видимому, ответственный сотрудник ГКАТ, подчинявшийся П. В. Дементьеву), участниками были Королев, Келдыш, Бабийчук, Холодков, Каманин, Яздовский, Гении, Смирнов, Воронин, Николаев, Румянцев, Горин и др. [11].

После этого все переехали к председателю ГКАТ П. В. Дементьеву, где уже присутствовали К. Н. Руднев и Н. С. Строев. На этом совещании приняли ряд важных организационных и технических решений: об испытании катапультирования из самолета Ил-28 в различных режимах полета, о морских испытаниях НАЗа в Феодосии и подвесной парашютной системы, о проведении дополнительных испытаний с новым осушителем системы регенерации воздуха по сокращенной программе (5 суток вместо 10). По предложению С. П. Королева было решено отключить газоанализатор от приборной доски, оставить его только в качестве индикатора состояния атмосферы и наблюдать за ним с помощью телевизионной системы.

Дальнейшие решения о совершении первого полета в космос принимались на нескольких совещаниях в ВПК (военно-промышленной комиссии), а затем на заседании Президиума ЦК КПСС.

Так, 29 марта состоялось заседание ВПК под председательством Д. Ф. Устинова. Как вспоминает Б. Е. Черток, на нем выступили все главные конструкторы, их поддержали председатели госкомитетов. В результате была сформулирована готовность к полету человека в космос. Сохранился документ, подытоживший подготовку запусков и результаты наземной отработки, подписанный С. П. Королевым именно 29 марта. Его мы далее приведем почти полностью, поскольку он состоит, по существу, из одной таблицы и нескольких десятков строк пояснительного текста. Вместе с тем известно, что председателем Государственной комиссии по запуску «Востока» с человеком был К. Н. Руднев. Ситуацию проясняет знакомство с дневниками Н. П. Каманина, они вышли раньше книг Б. Е. Чертока. В заметках Каманина находим сведения о двух последовательно состоявшихся заседаниях. Сначала о заседании Государственной комиссии под председательством Константина Николаевича Руднева по итогам запуска последнего космического корабля-спутника и готовности к полету космонавта, которое состоялось с 16:00 до 18:00 29 марта. На этом заседании выступил С. П. Королев; по-видимому, канву его выступления и составил документ, подписанный им 29 марта, т. е. перед этим заседанием. На заседании присутствовали только от ВВС Каманин, Кутасин, Яздовский, Холодков и Смирно В. К. Н. Руднев опросил всех персонально: «Кто за полет человека на космическом корабле?» Все были за полет.