Он все еще лежал под лампой, но уже потихоньку набирался сил. Медсестра хоть и редко, но все же заходили проведать его. Кормили его искусственной смесью, а не материнским молоком. Может поэтому, он впоследствии возненавидит каши. Он может уже открывать глаза, но пока еще с большим трудом. Слышит различные звуки, но пока еще не понимает, откуда они берутся, и кто там, где то разговаривает.
Но вот, прошло время, и его перевели в общий бокс. Здоровье его, оставляло желать лучшего, и он просто спал на своей кроватке, посапывая, изредка покрикивая.
Шло время, он поправился. И теперь ему предстояло прощаться с родильным домом, потому что его уже собирались переводить в дом ребенка, в городе Пушкин.
Ему эти переезды, давались очень тяжело. Новое место, новые события. Ему было страшно от неизвестности. От того, что он даже и представить себе не мог, что его ожидает впереди. Он еще даже и не знал, что это начало, его страшной, жизни в «АДУ». Не мог представить и то, что учреждения, в которых ему предстояло жить и воспитываться, являлись всего лишь, сокрытыми от глаз человеческих концлагерях для детей, в мирное время. Ну вот, его привезли на новое место проживания. В груди от страха все колотилось. Он был еще совсем маленьким, беззащитным, но уже мог видеть, понимать, ощущать страхи. Здесь, с детьми уже никто не собирался церемониться. Чтобы не таскать их на руках, им легче было волочь их по полу, за шкирку, с одного места на другое. Сережа, а именно так зовут нашего героя, пока еще не понимал, что то, что с ним происходит, называется жестокостью. Прошло еще немного времени, и наш герой уже научился потихоньку, что-то понимать, чувствовать, ощущать. Уже мог ходить своими ножками. Вот только по лестнице, он все еще боялся подниматься и спускаться. Она ему давалась пока еще очень тяжело. Потихоньку, он даже стал привыкать к новому месту существования. Пока не настал тот злополучный вечер, после которого, вся его жизнь уже не будет прежней, спокойной, размеренной. Где то, поздно вечером, когда на улице, уже было темно. А все дети уже были в своих кроватках, а лучше сказать в клетках, так как они были с бортиками с метр, в виде решеток. Посапывая, уже мирно спали. Сережа тоже мирно спал, пока во сне ему не приснилось, что он плескается в воде, и жизнь его прекрасна и светла. А рядом с ним его мама, которая в тот момент держала его на вытянутых руках, и они кружились в хороводе, радуясь жизни. Он проснулся, от какого-то неудобства, от неприятного ощущения по всему телу, и понял, что просто описался. Что является обычным делом, и происходит с любыми детьми, в его возрасте. Ночная нянечка, пожилая женщина, возможно лет семидесяти, а судя по ее ударам, по его голове, возможно и моложе, проходила мимо и обнаружила под его кроваткой лужу, ну явно не воды. Не, долго думая, она подошла к кроватке, с размахом выбросила одеяльце. Схватила его за волосы, и вытащила из кроватки, бросив его с размаху об пол. В выражении ее лица, он увидел такой гнев и ненависть, что ему просто, на мгновение стало страшно. Сердечко его колотилось от страха, он просто не знал, что сейчас дальше произойдет. Она сняла описанную простынь, обмотала ею его маленькую голову, и просто стала бездушно бить. Она била его так сильно, по голове, и по всему телу, что он не выдержал, и просто потерял сознание. Эту тварь, это не остановило. Она продолжала дубасить его ногами, руками. Она, от своей ненависти, даже не понимала, что ребенок уже отключился, но она все била и била его. – Я, вас скотов, ненавижу!; - с омерзением в голосе, говорила она; - Будьте вы все прокляты, и ваши плюхи матери тоже; - недоношенные вы твари; В ней царил такой, не прикрытый адский гнев и ужас! Это была не женщина, это была монстр, не владеющая собой. Она крушила все на своем пути. Перевернула кроватки, рядом стоящие, с детьми. Ей было тогда, похоже, наплевать, что в них мирно спали дети. В спальне начался хаос! Все кричали, плакали, ревели. И только эта тварь, так и не унималась. Ей хотелось продолжать дальше, изуверства. Сережа очнулся, все так же с простыней на голове. Он встал на ноги. И просто, - ООО-ужас, произнес, не своим голосом, «СДОХНИ ТВАРЬ»! Она долго стояла, в оцепенении тогда. Не могла понять, и оценить, что произошло. В ее глазах, тогда увиделся непомерный страх. Ее гнев тут же сменился на милость, но было уже поздно. Она со страху убежала в вон из спальни. Схватила со стола сигареты, и побежала на улицу. Напарницы ее, с ужасом спрашивали; - Маша, что случилось?; - что произошло в спальне?; Ничего не отвечая, она просто махнула рукой, и убежала. Долгое время она не возвращалась обратно. Медсестра, напарницы, сразу забеспокоились за нее. Одна из них побежала на улицу, и от ужаса подняла, кипишь и панику во всем доме. Перед ее взором возникла ужасающая картина. На улице, рядом с входом, у двери, валялось бездыханное тело этой твари. Она начала кричать, звать на помощь. Прибежала помощь. Ее подняли, принесли на пост, и положили на кушетку. Вызвали скорую, врачи , констатировали смерть. Все происходило так быстро, что они даже забыли о том, что дети, которых она избивала, все еще были вне своих кроваток, просто валялись на полу и ревели. Все занимались тогда только этой шкурой. Примерно через час, а может быть и больше, в спальню вбежала какая-то няня, с другой группы, увидела перед собой ужасающую картину. Дети валяются на полу. Весь пол мокрый от детских слез. Кроватки все перевернуты. У нее сложилось такое впечатление, что по спальне, просто прошелся смерч. Она, по всей видимости, была хорошей и доброй женщиной. Сразу стала успокаивать детишек. Подняла и установила все, перевернутые кроватки, вновь их застелила. Уложила детей спать. Она тогда все бубнила себе под нос: - Ой, боже, боже; - что же здесь произошло?; - Это же каким животным надо быть, чтобы такое убожество сотворить?; Жаль, что тогда она и не ведала, кто это все сотворил. А может быть, даже знала, но не могла в это поверить, или просто, не хотела. Сережа, все так же стоял у своей, перевернутой кроватки, и все так же, с простынею на голове. Нянечка, которая прибиралась в спальне, поставила на место его кроватку, и уже хотела уложить его в нее спать. Подошла к нему, медленно, сняла с него мокрую простынь. Резко, будто увидев перед собой провидение, отшатнулась назад, и попятилась в сторону. Ее взору, предстал весь ужас! Перед ней стоял маленький, посиневший от синяков мальчишка. На его теле не было свободного места, похожего на нормальную кожу. Перед ней стоял, маленький, -живой труп! Она смотрела на него, и по ее левому глазу побежала слеза. Она схватила его, обняла, взяв его на руки, и пошла с ним в медпункт. Сережа, в тот момент даже не чувствовал какой либо боли. Он просто находился в шоковом состоянии. Постоянно плакал. Наутро, пришла врач, увидела у себя в медпункте посиневшего ребенка, и чтобы снять с себя ответственность, вызвала скорую. Врачам скорой, она тогда заявила; - Ребенок просто упал с высоты своего роста, и долго, долго бился в истерике головой об пол, побивая себя палкой, как мазохист. - Ему вообще, с рождения место в психушке!; - заключила тогда она;. Впрочем, это стандартная формулировка, скрываемая, преступные деяния воспитательниц, во всех детских государственных учреждениях. «И ЧТО САМОЕ СТРАШНОЕ, ЭТО ДЛИТСЯ, И ПО СЕЙ ДЕНЬ, ВО ВСЕХ ДЕТСКИХ УЧРЕЖДЕНИЯХ СОЦИАЛЬНОЙ НАПРАВЛЕННОСТИ!!!»….
В больнице он провел долгое время, пока пришел в себя, и зажили все его болячки. Отношение к нему, в больнице, со стороны персонала, было доброжелательное. Ему просто сочувствовали, в его горе, и не более того. Он старался быть невидимым, никого не нервировать, и поэтому его никто не замечал.
Эти твари, под названием, врачи, воспитатели, педагоги, довели его до комплекса неполноценности. Он стал шарахаться от них, чувствуя, во всех них, скрытую для себя угрозу. Впрочем, можно было бы, этого и не писать, но все еще впереди. Страшные и жестокие моменты в его жизни, не за горами. То безразличие, жестокость, ненависть к сиротам, потихоньку сформировывало в ребенке отвращение ко всем этим тварям. Но давайте, обо всем по порядку.
