После всего услышанного, мать еще долгое время пыталась понять, что только что произошло, пыталась проанализировать ситуацию в корне. Даже обратилась за советом к роженицам по палате. Они все, естественно сами были в шоке и недоумении, в том, что произошло. Но недолго музыка играла, и мать в трауре по ребенку пребывала. Она оценила всю ситуацию, все за и против, получив советы от рожениц по палате, она все-таки решила написать заявление об отказе. Ну, правильно, - ей было тогда, чего терять. Она была успешным сотрудником «Дома мод», и у нее бы просто не хватало времени уделять внимание, ребенку-инвалиду. Если бы, она тогда, только понимала, что врачи развели ее, на совершение преступления против собственного ребенка, против своего чада, которого она так долго, с любовью носила под сердцем. Тогда бы она не поставила свою подпись под смертным приговором своему собственному ребенку. Порыдав немного, над своим горем, над брошенными в мусорное ведро счастливыми, радостными мечтами. Она все-таки взялась за перо. Она приподнялась на кровати, присела, спустив ноги на пол. Медленно, мучаясь от боли, она потихоньку придвинулась к тумбочке, на крышке которой и написала свое зловещее письмо в «АД». Она ни понимала тогда, что подписывает разрешение государству, на уничтожение собственного ребенка. Она и помыслить не могла, что ожидает ее ребенка в будущем, каким оно будет, и настанет ли оно вообще для него. Дрожащей рукой, она взяла в руки шариковую ручку, с синими чернилами, начала писать.
Я, М.Н.М., ОТКАЗЫВАЮСЬ ОТ СВОЕГО СЫНА, И НЕ ВОЗРАЖАЮ, ЧТОБЫ ЕГО УСЫНОВИЛА ЛЮБАЯ СОВЕТСКАЯ СЕМЬЯ.
Поставила ниже свою подпись, и вновь разрыдалась. На мгновение ей показалось, что она совершает большую, необдуманную ошибку, если не сказать еще хуже, совершает страшнейший грех, продавая дьявольскому государству собственного ребенка. Сердце билось как сумасшедшее вырывалось из груди, вот, вот да и выпрыгнет наружу. Тело отяжелело. Она хотела подняться с постели, но ей это не удавалось сделать. Приподнявшись, у нее в глазах резко потемнело, и она сразу же передумала это делать. Она прилегла. Ее слезы так и не высыхали на глазах. Она долгое время колебалась, в вопросе, что же она совершает, но на тот момент, ей ничего рационального, в голову не приходило. Она еще раз, и еще, делала попытки проанализировать сложившуюся ситуацию, но все было безуспешно. Ей было невыносимо больно от того, что она в данный момент беспомощна перед натиском обстоятельств. На какое-то время она успокоилась. Не много погодя, она попыталась сделать еще одну попытку, встать с кровати. На этот раз, пусть и с трудом, но ей это удалось. Ей вдруг захотелось, просто прогуляться по отделению. А вдруг! – ей пришла в голову мысль, проходя мимо бокса с младенцами, она вдруг обнаружит свое чадо, от которого она только что отказалась. Она долго всматривалась в стеклянное, огромное окно бокса, в светлое, пошарканное помещение, в котором штабелями стояли кроватки с младенцами. Их там было так много, что у нее не было времени, всех их пересчитать. Эти маленькие, человечки, прекрасные создания мироздания, воплощение любви и красоты, лежали спокойно, и смиренно в своих люльках и посапывали. Кто-то из них, проснувшись, покрикивал, - наверно сон плохой увидели; Она стояла, всматриваясь в личико каждого ребенка, чтобы в этих младенцах все-таки отыскать свое единственное чадо, но ей ничего не удавалось. Она даже и не ведала о том, что ее ребенок находится совершенно в другой кроватке, загорая, под ультрафиолетовой лампой, совершенно в другом боксе, сокрытый от внешних глаз. Она так простояла еще, какое-то время, пока ее не окликнула медсестра. – Ты еще долго там стоять собираешься мамаша?; - спросила медсестра; - Все равно ты там не увидишь своего отпрыска, там его просто нет; - с наглой ухмылкой, добавила она. Матери на мгновение стало плохо, от такого жестокого безразличия, в глазах все потемнело. Она сбоку от себя, нащупала стену, облокотилась на нее, чтобы только не упасть. Потихоньку все стало проходить, и она медленными шажками, попятилась обратно к себе в палату. Легла на кровать, осмотрелась. И тут вдруг обнаружила, что с ее тумбочки, что стоит возле кровати, исчезло заявление об отказе от ребенка, что ранее написала. Она от ужаса, вскрикнула, но никто ее не услышал, так как никто не обращал на нее никакого внимания. Она спросила у соседок по палате, кто забрал заявление. Те ей ответили, что заходила медсестра. Не обнаружив ее на месте, с резким выпадом в адрес матери - «ЧУДОВИЩЕ», она забрала бумагу.
Никто из них, тогда и помыслить не мог, что мать оказалась всего лишь заложницей и жертвой в одном лице, коварного и хитроумного плана, врачей роддома, которые таким дьявольским образом, не единожды повышали свое благосостояние, за счет отъема детей у матерей. Сколько жизней детей, тогда можно было бы спасти, если бы правительство, хоть иногда отрывало свои жирные задницы от мягких кресел, и следило за тем что твориться на местах, а не доверяло свою работу всяким жуликам, аферисткам и маньячкам!!!
Прошу прощение, за этот маленький выпад в адрес правительства, но это было к слову.
Ну-с, продолжим, наш грустный, но правдивый рассказ.
Мать еще долго лежала в оцепенении, не соображая, что вокруг нее происходит. Ее мир, полный радости, счастья, светлых ожиданий чуда, в одночасье рухнул, с ее отказом от ребенка. Она с усилием пыталась, нарисовать в своих мыслях картину, своей будущей жизни. Как она предстанет пред этим миром, совершив такой непростительный грех? Как она с этим сможет дальше жить, что она скажет своей семье, знакомым, друзьям, соседям, в конце то концов, на работе? В ее душе, царил страх, разочарование, боль, ненависть к самой себе, отчаяние. На глаза вновь накатили слезы, она никак не могла их остановить. Все ее попытки остановить приближающуюся бурю эмоций, были тщетными. Она замкнулась в себе, перестала обращать внимание, на окружающий ее мир. Долго она еще, тогда горевала, восстанавливалась.
Ну вот, настал день выписки, и ей предстояло неутешительное действо, отвечать перед миром. У больницы ее встречали муж с сыном. Они долго не выходили из машины, когда увидели ее без ребенка. Потом, наконец, то муж вышел из машины, и подошел к матери. Они обнялись, и она расплакалась. Всю дорогу домой, они молчали. Никто из них не обронил ни словечка. Да и чего тут было обсуждать? – Нечего! Они добрались до дома, мать закрылась в своей комнате, и долгое время оттуда не выходила. Что тогда ее мучило? Какие мысли ее посещали в тот момент? Никому и по сей день не известно. Она все время плакала. Просила прощение. Узницей собственных разочарований, она пробыла еще несколько дней. Ее, пятилетний сынишка, уже не выдержав, долгое ее отсутствие, подошел к двери комнаты, расплакался. - Мамочка!; - умоляющи, сквозь слезы, прошептал он; - пожалуйста, открой мне дверь; - мне очень одиноко без тебя! - покушай хоть что-нибудь; В какой то момент, ее как током ударило. – Что же ты тварь делаешь? - подумала она про себя; - умирать, что ли собралась? - не смей этого делать! Поняв, что она может потерять то что имеет, найдя в себе последние силы, она встала с дивана, и подошла к двери, отворила ее. Сынишка, сидел на полу, возле двери, спиной облокотившись о дверь. Его глаза, были мокрыми от слез. Когда дверь открылась, он вскочил на ноги, и бросился в объятия любимой мамы. Он обнял ее так сильно, так преданно, с такой любовью, что она, на какое-то мгновение, даже забыла о своих переживаниях. – Мамочка; - родная моя, любимая; - я боялся тебя потерять; - расплакавшись, проговорил сынишка. Мать, эти слова сына, так сильно задели, что она тоже искренне расплакалась. Обнявшись они простояли больше пяти минут, пока у матери не стали подкашиваться ноги. Ее можно было понять, она несколько дней не выходила из комнаты. У сынишки к матери, было много вопросов. Но он, даже и помыслить не мог о том, чтобы заговорить с ней, пока она в таком состоянии. Они успокоились, и медленно проследовали на кухню. Сынишка помог ей сесть на табурет, возле стола, налил из кастрюли, уже подогретый суп, это был борщ, нарезал хлеба, и поставил все на стол, перед матерью. Поставил на плиту чайник, на медленный огонь. Сел напротив нее, за стол, на соседний табурет. Ему так стало хорошо и спокойно, что ему даже захотелось улыбнуться. Мать, закинув одну ложку супа себе в рот, мельком заметила невзрачную улыбку сынишки, и ее это так сильно затронуло до глубины души, что она в ответ тоже ему улыбнулась. Сынишка почувствовал, что его мама потихоньку возвращается, и это его не могло не радовать. А мать, увидев и поняв по сыну, что она в этом доме любима, желанна и всегда необходима, а значит не все еще потеряно, успокоилась, и продолжила уметать свой суп. Она еще потом долго приходила в себя. Можно еще долго рассказывать о матери, но книга вовсе не о ней. Эта книга о сыне, который еще, как мы помним, загорает под ультрафиолетовой лампой, все в том же роддоме. Он уже заждался нас, и поэтому, мы возвращаемся к нему. А к матери, мы еще обязательно вернемся, но чуть позже, пусть пока приходит в себя ей и так досталось.
