С пробудившимся интересом и лёгкой презрительной усмешкой Элис взглянула на Уину. «Странная зеленоглазая колдунья… С чего бы вдруг такое нелепое пожелание, остаться во враждебном для Сэлонтов дворце арахонок?»

– Я слышала, все твои бесценные умения не помогли даже тебе! Что проку тогда мне в твоей защите?

Уина склонила голову.

– Раз в месяц я теряю свою силу. Тот, кто выдал меня, знал об этом.

– Я хочу знать истинную причину твоего желания. Или ты откроешь эту тайну, или… уйдёшь.

Уина окаменела, глядя в пустоту за спиной Элис. Королева терпеливо ждала, с любопытством разглядывая смуглую просительницу.

– Известно ли тебе, моя госпожа, пророчество, данное Вещей птицей королеве Самоне?

– Хм? Вещая птица давала множества пророчеств… – Элис не могла признаться, что не понимает о чём речь.

– Три года назад, наша бывшая Главная Жрица, была призвана во дворец. Чтобы снять или ослабить страдание смертельно раненной в бою королевы. Колдовская сила велика, но не беспредельна. Жрица могла только облегчить уход в Мир Теней, но уже не могла ему воспрепятствовать. В момент короткого просветления сознания, когда невыносимая боль отступила, королева Самона задала вопрос Вещей птице: «Погибнет или спасётся арахонский народ?»

«Настанет день, и четыре короны и Знак Силы откроют ворота в Иной Мир. Твой народ будет спасён…» – ответила птица.

– Да, я слышала об этом пророчестве, но пока никто не смог его растолковать.

– Если позволишь, моя госпожа… Несколько лун назад, когда племя Сэлонтов избрало меня своей Главной Жрицей, на ритуале посвящения нам было явление: Лицо ушедшей в Мир Духов жрицы появилось над ритуальным костром и предсказало будущее. По откровению жрицы, – именно я владею одной из тех корон, что освободят твой народ. Моё предназначение – служить тебе, госпожа. И я смиренно прошу тебя этой милости…

Лицо Уины, по своему обыкновению, ничего не выражало. Она никогда не улыбалась, не морщилась, и в раскосых зелёных глазах её Элис не смогла разглядеть ни лжи, ни вражды. Королева отвернулась, задумчиво взглянула на свой город Арахон, чьи островерхие крыши, башенки и шпили, теснились к королевскому дворцу. Она не боялась смерти и козней оборотней, беспокоило одно: как бы смерть не пришла раньше, чем будет оставлена наследница. А просьба Уины… наверно неплохо иметь под рукой хорошего лекаря и такого незаменимого лазутчика, как когуар. Пусть, даже если предсказание не верно́, и она не сможет спасти арахонцев.

– Я согласна. Клянись! – приняла решение Элис, резко поворачиваясь. Но если ты рассердишь меня или надоешь, я сама тебя прогоню.

– Моя госпожа не пожалеет. – Уина прикоснулась губами к подолу королевского платья и поднялась.

Сняв с шеи разноцветное ожерелье, набранное из камней, ракушек и зубов неведомых зверей, Жрица Сэлонтов сосредоточилась. Прочертив перед собой замысловатый знак, она мурлыкающе проговорила на своём языке слова клятвы. Тотчас, словно написанные на воздухе символы, появились над головой, полыхнули тёмно-зелёным огнём. На мгновение Элис показалось,

что её и женщину-оборотня окружила мерцающая стена, но вот она дрогнула и растаяла, расходясь туманом. Приложив ладони к сердцу Уина неспешно поклонилась.

– Я поклялась тебе в верности, моя госпожа. Теперь, если потребуется, я погибну за тебя.

– Надеюсь, этого не потребуется. И помни, я не держу тебя здесь силой. Если ты захочешь меня оставить, то можешь это сделать.

– Нет, моя королева, больше я в этом не вольна. Ты можешь прогнать меня… и тогда я умру, – она склонила голову и удалилась странным крадущимся шагом.

Глава 10

Сежи поставила корзину с грязными тарелками, из обожжённой глины, на землю возле ручья. Падающий с высокой скалы, ручей за долгие годы пробил в камнях углубление, в котором было удобно не только мыть посуду, но даже купаться самим. Сейчас вода с ледника текла такой холодной, что пальцы Сежи скоро заледенели и перестали слушаться. Она засунула их под мышки, желая поскорее согреть, присела на покрытый мхом, тёплый валун, с наслаждением ощущая, как не по-весеннему жаркое солнце, быстро отогревается всё её тело. Послеобеденная усталость взяла своё, и Сежи, смежив веки, забылась в сладкой дрёме.

Свистящий шум от хлопающих крыльев заставил Сежи, вздрогнув, открыть глаза. Большая чёрно-коричневая птица уже садилась на скальный выступ над её головой.

«Вещий!», – с ужасом поняла Сежи, не в силах стронуться с места.

Нежданный гость, наклонившись вниз, внимательно вгляделся в девушку.

– Так вот ты какая… Сежи… – внезапно проговорил он странным утробным голосом.

Сежи сползла с камня на землю, ощущая в себе необъяснимое желание немедленно спрятаться или сбежать, но тело не желало ей повиновались.

– Медальон потеряла? – задумчиво проговорил Вещий.

Сежи заторможено кивнула.

– Ну и что за беда? Что за трудность такая? – Вещий отвернул от Сежи взгляд, осматривая её дом, и ближайшие окрестности. – Ааахи тебе помогут… – он легко оттолкнулся от скалы, раскрыл крылья, и быстро ушёл в высоту. Маленькое коричневое пёрышко, неосторожно им потерянное, кружась, медленно полетело вниз.

Только тогда, будто кто-то толкнул в её в бок, Сежи подскочила на месте, протёрла глаза, и с недоумением огляделась.

– Это был сон? Или я, теряя рассудок, уже вижу наваждения на яву?

Тут она заметила коричневое пёрышко, всё ещё падающие вниз, и уже почти достигшее воды. Метнулась вперёд, желая ухватить его, но… показавшись напоследок простым прошлогодним сухим листом, маленькое коричневое «нечто», закружилось в водовороте и, подхваченное быстрыми водными струями затянулось в расщелину.

Постоянно поглядывая на небо, (не увидится ли там птичий силуэт?), Сежи торопливо собрала посуду, почти побежала в дом. Она так и не поняла, что же такое сейчас произошло у ручья, но совет, поданный Вещим, с радостью приняла. Аахи! Они, единственные, могут ей помочь! Вот только как быть с обещанием сёстрам: «ничего, от чужаков, не приносить в дом»?

Обдумав это, Сежи пришла к решению, что, если ей удастся достать амулет, она будет хранить его вдалеке от дома. Сёстрам тогда «вещь чужака» ничем не сможет повредить, а значит, её слово можно считать не нарушенным!

Изнывая от нетерпения, Сежи дождалась, пока сёстры разойдутся по делам, и, убедившись, что её никто не видит, заторопилась в сторону ущелья.

… Сежи опустилась на камень, покрытый причудливой вязью серо-голубого лишайника. Расслабилась, заставляя себя полностью отдаться созерцанию гор, как бы растворяясь в них. Взгляд легко и бездумно скользил по отвесным скалам, извилистым трещинам, и редким кустикам камнеломки, до тех пор, пока она не смогла «оторваться и отстраниться» от девушки, оставшейся на краю ущелья.

Уловив это, начала осторожно прощупывать мыслью расщелины.

«Розовые птицы Аахи, молю вас, отзовитесь! Мне нужна ваша помощь!» – беззвучно звала Сежи птиц, вызывая их образ перед своим внутренним взором. Вскоре она почувствовала ответ, пришедший из дальнего кустарника, растущего на склоне горы. Ветки его зашевелились, бело-розовая стайка маленьких существ взвилась в небо, закружила там, то припадая почти к самой к земле, то вновь набирая высоту и, вскоре уже чуткое ухо Сежи уловило слабые шорохи их крыльев.

– Аа! Аа! – тонко и протяжно, как влюблённая самочка во время весенних безумств, вскричала Сежи, в то же время мысленно притягивая к себе вожака.

– Аах, аах! – охотно откликнулся тот, почти падая с высоты вниз на ближайший острый выступ скалы.