– Она больше не пленница, а гость! – объявила королева Элисандрей, оглядывая замерших придворных. – Накормить, залечить раны и не беспокоить. Я позже решу, что с ней делать. – обернулась к охране и указала на стражницу, струсившую во время обращения.

– А этой… больше не место во дворце! Сослать её в Северную Заставу, простой лучницей.

Глава 8

Стояла глубокая ночь, когда Сежи очнулась от полузабытья, села на постели и огляделась. Тонкий серп луны заглядывал в окно, слабым светом очерчивая спящих сестёр, Гейлу и Маршу, и нехитрую мебель спальни. В доме не было слышно ни звука, и даже ветер, по своему обыкновению, не завывал в трубе.

Рядом, на стуле, покрытый холщёвой салфеткой, стоял небольшой кувшинчик с настоем из трав, заботливо приготовленный сёстрами. Сежи послушно выпила ароматный пряный отвар, и дурманящий напиток быстро растёкся по жилам, согревая её руки и тело… но не душу. Наверно впервые в жизни, она ощутила, насколько пусто и тоскливо было там, где раньше была душа, как будто оторвали кусок чего-то настолько важного, что без него теперь она не чувствовала себя живой.

Вгляделась в далёкие мерцающие звёзды, и в затуманившихся от слёз глазах они исказились, закружились вокруг лунного серпа, напоминая… Амулет чужака! Стоило только закрыть глаза, как он появлялся в воображении Сежи, вещественно отяжеляя ладонь, тонко позвякивая золотой цепочкой, отражая небо центральной бордовой полусферой и четырьмя драгоценными камнями. Нет, ни о ценности золота и камней страдала теперь Сежи, а о той вещи, которая таинственным образом могла связать её с утерянным прошлым!

Подавив в себе тяжкий вздох-стон, Сежи поднялась на ноги, сняв со спинки стула тёплую шаль, зябко закуталась в неё, и, словно преодолевая вязкую тягучую воду, подошла к окну на слабых ногах. «Как всё плохо. Я и представить себе не могла, что жизнь моя так нехороша!».

Она и сама себе не могла объяснить, что же такого случилось в её жизни неправильного, кроме того, что сестра бросила в пропасть её амулет. Но эта потеря так сильно тяготила её теперь своей безысходностью, и такой нелепой непоправимостью, что Сежи стало казаться, что и вся её жизнь, разом порванная как та золотая цепочка, полетела в бездонную чёрную пропасть.

Ночь откликнулась на её боль: с тоскливым криком метнулась прочь ночная птица, ветер засвистел, загудел, закрутил светлые пряди волос Сежи. Где-то, далеко в горах, простенала снежная кошка, эхом ей ответил новый порыв ветра и шум далёкого камнепада. Сежи плакала молча, отдавая всю силу своей боли чёрной горной ночи. Вскоре звёзды и луна померкли, укрытые клочковатой пеленой низких туч и земля погрузилась в непроглядную мглу. Недолгую полную тишину нарушило завывание ветра, бросившее в лицо колючую порцию воды. Яркая вспышка молнии выхватила из мрака силуэты гор, гром пронёсся по небу от востока до запада, и на заставу обрушилась хлынувшая с небес стена воды.

В углу заворочалась Гейла.

– Это ты беспокоишь Духа гор? – испуганно спросила она, чертя в воздухе оградительные знаки.

– Эта вещь была моя! – отчаянно выкрикнула Сежи. – Эйба не смела отнять её у меня!

– Я не узнаю тебя Сежи, ты вся не своя… Наверно там, в Чёрном Ущелье, ты неосторожно прикоснулась ко злу, и оно вошло в тебя. Борись с ним, сестра! Борись! – Гейла снова стала чертить в воздухе знаки, отгоняющие Беду, но Сежи не чувствовала их очистительного воздействия.

– Это была МОЯ вещь! – Сежи упиралась, не желая признать правоту сестёр. – В ней не было зла, совсем не было! И этот чужак… Ты ведь сама знаешь, что наши волосы одного цвета, значит он из моего рода, быть может, это даже был мой отец? Также как вещи нашей матери перешли к нам по наследству, так и вещь чужака должна была стать моей!

Дверь открылась. Разбуженная шумным спором, Эйба стояла на пороге со свечой в руке.

– Может это и так. – холодно согласилась она. – Но есть ещё и мы, и та вещь была НАМ чужда… Ты же не собиралась причинить нам вред? Сделай, наконец, свой выбор: Или ты наша сестра и соблюдаешь наши законы, или ты Чужачка, и тогда покинь наш дом!

– Покорись! Покорись, Сежи! – шептали младшие сёстры, глотая слёзы.

В комнату влетела ночная бабочка, с тихим шорохом крыльев забилась в толстое мутное стекло открытого окна, осыпая подоконник светящейся пыльцой.

«Совсем как я!», – подумала Сежи, давая свободу пленнице. – «Быть может, так же как у неё, моё «окно» открыто, но я по неразумию никак не могу увидеть выход?»

– Я решила. – смирилась Сежи, – Сделала выбор. Я – ваша сестра…

Глава 9

…Королева Элис задумчиво «мерила» шагами «Сад королевы Самоны», своё излюбленное место на плоской крыше одной из башен дворца. Не замечая ни великолепие арок из редкостного розового гранита, сплошь увитого яркими красными вьюнами, ни огромных каменных чаш, с пышно цветущими алланами, ничто не радовало сегодня королеву.

Двенадцать шагов до северной стороны стены, столько же до южной. Уже в который раз королева проходила здесь, не замечая чарующего аромата редких растений, не слыша журчания воды, истекающей из крошечных искусно сделанных гротов, не обращала внимания на подносы с лакомствами, расставленные по маленькому саду.

Настороженно поглядывая на Властительницу из-за колонны, Хайлет напряжённо пыталась угадать, что же так гнетёт королеву? Никаких происшествий во дворце или неприятных новостей из королевства! Отчего ж так насуплено лицо, так угрюм взгляд?

Подходили обычные в такое время просители и жалобщики, всех отсылала прочь Хайлет, с тщетной надеждой ожидавшая окончания «непогоды».

Двенадцать шагов на север, и видимые сквозь розовые аркады, близкие горы будто зовут голосом Сежи: «Найди меня! Я есть на самом деле!».

Двенадцать шагов на юг и голос разума отчитывает строго: «Очнись! Ведь это только сон! Не доверяй тому, что не существует в реальности, не позволяй призрачным видениям вносить в твоё сердце смятение, ослаблять волю, умалять силу!»

Желание найти девушку из сна было велико и неотступно, но боязнь жестокого разочарования не позволяла Элис послать людей на поиски.

– Моя госпожа… – не послушавшись совета Хайлет, «не попадаться на глаза королевы», перед взором Элис возникла Уина. Смиренно опустилась коленями на холодный каменный пол, прижала ладони к груди.

– Что тебе? – недовольно спросила Элис, с трудом осознавая присутствие рядом женщины-оборотня. – Уже здорова? Что ж… Твоё племя выплатило откуп. Я верна слову: можешь уйти.

Элис отвернулась, но дерзкая смуглая рука посмела удержать её за подол.

– Моя королева… Женщины нашего рода тоже всегда верны своему слову. И в теле человека, и в теле когуара, они бесстрашные воины и телохранители…

Элис не услышала сказанного. Колдунья раздражала своим присутствием и непонятной навязчивостью. А тонкий дух хищника, исходящий от неё, тревожил чуткое обоняние королевы.

– Чего ты хочешь? – обернулась Элис, досадуя на присутствие Уины.

– Моя госпожа, позволь мне остаться подле тебя…

– Ты бредишь? – Элис слегка отстранилась, – Ты смеешь просить позволения быть подле меня? Ты – оборотень, чьё место на костре? Разрешить тебе остаться здесь, чтобы однажды стража нашла моё растерзанное тело?

– О, нет! – отшатнулась Уина. – Я поклянусь тебе в верности, самой страшной клятвой Сэлонтов! Никто из нашего рода не посмеет нарушить её! – женщина-оборотень дерзнула поднять на Элис глаза, и в них полыхнул изумрудный огонь. – Я принадлежу к роду Посвящённых, знаю травы и заклинания. Могу вылечить смертельно раненого и возвратить жизнь мёртвому, снять наведённые Чары и создать защиту от оружия и Тёмных Сил. Если ты позволишь мне остаться, я смогу защитить тебя от любой напасти, отдать за тебя жизнь!