Вулмерт с неожиданной легкостью отпер дверь и вошел внутрь, с опаской поглядывая на вывеску. Наружу вырвался прелый липкий аромат крепкого табака и терпкий вонючий запах застоявшегося пота. На первом этаже разместился маленький офис шерифа с сейфом, стоящим прямо под письменным столом, несколько стульев, стоящих полукругом около железного стола, выкрашенного темно – коричневой краской. На нем стоял огромный деревянный лось, который приклонил одну из своих длинных ног и приклонил голову с развесистыми рогами перед самим полицейским. На тяжелой дубовой подставке с лосем гласила витиеватая надпись: «нашему охраннику леса и гор, Стивену Загу». На полу у мягкого кресла шерифа громоздилась такая же дубовая статуя медведя, щедро покрытая лаком. Он стоял на задних лапах, выставив когти на встречу охотнику. Выцветшие пыльные жалюзи были полуопущены. В закрытое грязное окно билась огромная зеленая муха, наполняя комнатенку шумом ударов крыльев о стекло. На стенах висели две металлические картины, на которых были вырезаны индейская девушка с тугим луком, наполненным заточенными стрелами, и заяц с длинными ушами на фоне гор. Со стороны зайца наверх вела деревянная лестница. В столе стоял еще один комод – калека, подбоченившись к стенке стола. Вулмерт присел за стол и коленями уперся в тот самый комод. Он открыл один из ящиков стола и нашел бутылку Бренди и две одинаковых курительных трубки с щеточками. В другом ящике лежали ребрами пара стаканов с горчичными разводами на донышках. В последнем ящичке лежала чистая писчая бумага и несколько ручек. На столе стояла железная банка из-под томатов, переполненная старым табаком, похожим на древесную кору. Вулмерт глубоко вздохнул и еще раз посмотрел на косматого свирепого бурого медведя, готового накинуться на кресло, в котором сидел сам шериф. Мишка застыл в оскале, оголив рыжие клыки, и сморщил нос, чуя запах человека. Вулмерт поднялся с кресла и поднялся по ступеням на второй этаж. Под его ногами тихо поскрипывали дощатые перекладины. На втором этаже стояла узкая железная кровать с закатанным в трубочку матрасом. На железных упругих пружинах лежала пухлая подушка в голубой наволочке. В тяжелые темно – вишневые тюли еле – еле проникал дневной свет. У кровати на небольших деревянных распилках бревен, покоилась небольшая шашечница с очередной трубкой и маленьким радио. В углу стоял огромный темно – зеленый ящик с техническим инвентарем автослесаря и очередной сруб со статуей огромного лесного оленя. Его черные глаза испуганно глядели на вишневые задернутые тюли с желтыми кисточками. Напротив кровати стоял дубовый крепкий шкаф. У шкафа дверь вела в ванную комнату. Вулмерт поднял сумку наверх и приготовил свое банное полотенце. Вместо душевой кабины, в комнатке покоилась маленькая ванна – фасоль. Сняв с себя промокшую одежду, Вулмерт шагнул в ванную и включил горячую воду. Трубы возмущенно заклокотали, и со стоном вытолкнули первые струйки теплой воды. Вулмерт попытался сесть в фасолину, но его колени упирались в кран. Стоя на коленях ему удалось вымыться. Расстелив матрас, Вулмерт подложил перьевую подушку под голову и почувствовал, как его тело одолевает неподъемная усталость, приятная тяжесть всего тела вдруг сменилась теплым молоком, в которое он нырнул с головой и ушел почти на самое дно. Прохладные усы водорослей щекотали ему спину и шею.

2

Глубокие удары сменялись рыком. Поначалу Вулмерт решил, что это тот самый медведь вошел в его дом, поднялся по лестнице, косолапыми ножищами в широких меховых порыжевших шароварах, и теперь стоял совсем рядом над ним. Оскалив свои загнутые клыки, он поднялся на задние лапы, растопырив жесткие когти своих мохнатых лап, готовый вот-вот наброситься на него и разодрать. Под пеленой мучительной дремы веки его дернулись. Вулмерт ждал, но медведь почему – то медлил. Его рык сменился на отчужденно похожую человеческую речь. Он повторял одно и то же слово громче и громче, потом опять утихал. Опять послышались глухие удары. Это металлический заяц тарабанил по полу с арабским ковром своими задними длинными лапками, отбивая чечётку. В стуке его белых пяток послышалось какое – то перешептывание. Вулмерт заметил, что лось, склонясь над бурым медведем и касаясь его своими рогами, шептал ему на ухо: « а он здесь вообще? Темень такая!» Медведь опустил лапищи и косматой головой нехотя махнул в сторону кровати: «а где ему еще быть!» Вдруг из – за спины вышла индианка, и направила лук в окно. Вулмерт хотел прикрикнуть на плутовку, но та уже пустила свою стрелу в стекло, и то мелко звякнуло. «Вулмерт! Шериф!» – Крикнул олень, испуганно глядя на Вулмерта. Тут заяц запрыгнул на грудь Вулмерта и громко ударил по его ребрам: «бум! бум!» Он вскинул пушистые уши и завыл совсем по-собачьи. Вулмерт спросонок вскочил на месте. Его глаза вонзились в темноту. Голоса людей за окном просачивались сквозь вишневые тюли и, запутываясь в кисточках, тонули в них. Вулмерт спешно подошел к окну и ударился о какую – то железную штуку ногой. Боль пронзила пальцы. Он простонал и приоткрыл тюль. «Вот и наш шериф!» «Ура!» «Вулмерт, выходите!» Во всю глотку залаяли собаки. На улице стояло человек сорок. Многие держали в руках какие – то непонятные свертки. Тут только Вулмерт осознал, что стоял перед ними в чем мать родила. Бегом одевшись, он спустился по лестнице вниз и отворил дверь. Лием подбежал к шерифу и дружески приобнял за плечи. «Наш охранник леса, гор и всей Заячьей Норы – Вулмерт Торнтон! Прошу любить и… кормить!» Горожане засмеялись. Они стали поочередно подходить к Вулмерту и пожимать ему руку. Маленькая хрупкая женщина поднесла маленький чемоданчик с красным крестиком у ручек: «ваша аптечка, Вулмерт! Если понадоблюсь, четвертый дом справа» «Это Барбара Рибес, наша врач, акушерка, когда нужно ветеринар и, по совместительству, учительница биологии и химии», – произнес Лием. Другой женщиной была Марта Адек, учительница словесности и истории. Летом она устраивала выставки работ своих учеников прямо у себя в гостиной, за неимением музея, и организовывала кружок любителей живописи и поэзии. «Именно Марта со своими учениками расписала капеллу нашей церкви. Потом увидите!» – Произнес Лием. Она принесла сливовый пирог и единственная назвала его мистером. Женщины приносили корзины с едой и хлебом. Мужчины сильные крепкие рукопожатия. Последний из них мужчина в инвалидной коляске сдавил так руку Вулмерта своим гигантским рукопожатием, что тот невольно поморщил нос. Около ног мужчины, подперев коляску своими горячими боками, улеглись две лохматые псины. Они положили свои морды ему на колени, пока мужчина гладил их за ушами. Завидя Вулмерта, огроменный лабрадор гавкнул для порядка и завилял виновато хвостом. «Ну, тихо, Том», – прикрикнул вполголоса мужчина и ласково потрепал собаку за холку. Пес лизнул руку мужчины своим шершавым языком и уткнулся мокрым носом ему в колено. Это был Джеффри, мастер по дереву и дублению кожи. Вулмерт догадался по новой статуэтке, которую Джеффри торжественно вручил Вулмерту под аплодисменты остальных горожан. Маленький заяц, выпрямив уши, храбро, даже нагловато, поглядывал на своего владельца. Его тельце покрывали мелкие зазубринки, имитирующие белую шерстку. Внизу была надпись: «Вулперту Торнтону». Вулмерт вновь перечитал свое имя, выгравированное под лапами зайца. Так и есть: «Вулперту». Марта подошла к Лиему и шепнула: « заметил! Я вам говорила!» Вулмерт улыбнулся: «Спасибо. Это так необычно для меня…благодарю всех вас». «Это мы вас благодарим и надеемся, что вам тут понравится. То есть уже вам у вас», – произнес Дуглас, математик и главный строитель, и помощник Нины в обсерватории. «Главное правило Заячьей Норы – все важные вопросы и споры решаются за столом у шерифа!» – Обратился к людям Лием. «Вы для нас и полицейский, и судья, и сам Господь», – рассмеялся Лием. « В общем, вы – наша буква закона!» – Произнесла Барбара. Вулмерт улыбнулся и пожал плечами. «Ну, вам теперь надо хорошенько подкрепиться и отдохнуть. Завтрак вам завтра с утра принесу я, Вулмерт. У меня своя пекарня в девятом домике справа и вкусное парное молоко. В восемь тридцать утра я принесу вам корзину», – произнесла Сибилла. Вулмерт смутился и кивнул. Худощавый пожилой мужчина с кустистыми бровями в темной ветровке пожал ему на прощание руку и шепнул: «Да веселятся небеса, да торжествует земля, и да скажут в народах: Господь царствует!». «Это наш пастор, Джонатан Мор», – шепнул Лием на ухо Вулмерту, занося корзины в участок и составляя их на стол у медвежьей башки с разинутой пастью.