© Любецкий П., 2018

© Оформление. ОДО «Издательство “Четыре четверти”», 2018

11 сентября 2009 года. Больница города Санкт-Петербург.

Город, как никогда был негостеприимен. Пробка, распространившаяся практически на всех центральных улицах, затрудняла проезд всем автомобилистам без исключения, а вечерний час пик лишь усилил непроходимость трасс, ведущих к окраинам города. Не прекращавшиеся сигналы, рёв моторов, брань участников движения, адресованные к себе подобным, не утихали. После этого Питер уже не казался культурной столицей России, Каждый человек, находившийся в разгаре всей этой суматохи, выглядел не лучшим образом, если не сказать больше. Водители застрявшего общественного транспорта были вынуждены освободить пассажиров, не желавших более толпиться в переполненных и душных салонах и, выбравшись на «свободу», они с недовольными лицами устремились к станциям метро, казавшимися спасением и удачей в сложившейся ситуации, чего нельзя сказать о застрявших каретах скорой помощи. Выехав с места происшествия разными путями, три машины, как и все остальные, едва ли не остановились, время от времени продолжая движение и находясь на разных точках от больницы.

Девушка находилась в ужасном состоянии. Врачи скорой помощи сделали всё, что в их силах, но ей требовалась помощь, которую могли оказать лишь на месте, но в данном случае, добраться до него вовремя, могло не выйти.

– Езжай по бордюрам, – потребовал врач скорой помощи от водителя, разводившего руками от беспомощности.

– Как я это сделаю? – встряхнул руками тот, вновь положив их на руль.

– Мне насрать! – продолжил он. – Пациентка умрёт у меня сейчас!

– Но…

– Я сказал, живо!

Ничего не ответив, мужчине, лет сорока пяти, в спешке пришлось искать способ выехать со второй полосы на пешеходную дорожку, где вдоль обочины, как и по всей длине проспекта, стояли автомобили, готовившиеся к повороту налево. Несколько минут не представлялось никакой возможности для подобного манёвра, но к счастью, движение продолжилось, хоть и ненадолго. Освободившийся коридор был, кстати, и мужчина, вывернув руль, резко сменил местоположение, вызвав бурю злобных сигналов. Оказавшись на пешеходной дороге, движение к больнице продолжилось. Наполненная людьми улица была не лучшим способом для езды, но для спасения жизни подошла в самый раз.

– Раньше бы так сделал! – спокойно сказал врач, посчитав, что есть все шансы успеть приехать вовремя.

Первая из трёх карет скорой помощи, наконец, добралась до больницы. Пострадавшую, то и дело терявшую сознание из-за обильной кровопотери, множественных ушибов и колотых ран, приняла врач средних лет. Выслушав всё, касаемо нынешнего состояния пациента, направляясь с каталкой по коридору, бригада медиков двинулась в первую операционную.

– Вызовите анестезиолога и нужен ещё один хирург, который будет мне ассистировать. Срочно! – громко объявила она молоденькой медсестре в ожидании прихода необходимых ей специалистов.

– Что у нас? – спросил вбежавший в операционную молоденький хирург.

– Множественные механические повреждения органов брюшной полости, повреждение печени и селезёнки. Состояние критическое, – сказала доктор, готовясь оперировать перед этим, тщательно до локтей вымыв руки, надев перчатки и хирургический халат, а после – маску и защитные очки, защищавшие от случайных брызг в лицо.

– Давление упало. Поторопитесь! – заметила анестезиолог, введя несколько минут назад дозу наркоза.

Приготовив всё необходимое, врачи приступили к делу. Сделав первый надрез над необходимой областью брюшной полости, называемый верхней срединной лапаротомией, доктор воспользовался расширителем Микулича для прохода к селезёнке. Разрез имел преимущество, облегчая ревизию органов брюшной полости. К тому же, при необходимости, операционную рану можно легко расширить дополнительным левосторонним поперечным или косым разрезом. Сильное кровотечение затруднило возможность увидеть орган, поэтому пришлось временно избавиться от её обилия, благодаря зажиму, которым ассистент сдавил сосуды, проходившие в поджелудочно-селезеночной связке, после чего, женщина смогла оценить характер повреждения.

– Открытое повреждение селезёнки. К счастью для девушки, всё выглядит не так плохо, как я думала, – заметила доктор.

– Я зашью её, – предложил ассистент.

– Хорошо. Займусь печенью, только не забывай, что…

– Паренхима селезёнки очень хрупка и швы легко прорезываются. Знаю. Я ведь учился у мастера, – спокойно сказал он.

– Не подведи! – обнадеживающе проговорила она, почувствовав, что смогла передать часть своего богатого опыта ученику, заглотившему информацию без остатка.

Не сказав больше ни слова, оба хирурга приступили к делу. Ассистент нанёс небольшие узловые кетгутовые швы, захватывая в него подведенный сальник на ножке. Закончив зашивать рану, он убедился в отсутствии кровотечения, удалил остатки жидкости из брюшной полости: она могла мешать хирургу при оперировании печени, и приступил к ассистированию.

– Это всё – таки разрыв печени. Я надеялась, будет всё несколько лучше, – тяжело вздохнула женщина. – Как её показатели?

– Пока стабильно, – ответила анестезиолог, наблюдавшая за монитором слева от лежавшего пациента.

– Это хорошо, потому что у нас профузное кровотечение, значительное разрушение паренхимы, наличие гемобилии.

– Будем перевязывать? – поинтересовался парень.

– Да, вперёд.

Печёночную артерию, в таких случаях, перевязывали, когда при временном пережатии определённой связки имелся достаточный гемостатический эффект. Благодаря диссектору, по верхнему краю, гепатодуоденальной связки хирург выделила общую печеночную, собственную и пузырную артерии. Собственную печеночную артерию она перевязала викриломдистальнее места отхождения пузырной артерии. В противном случае возможно развитие некроза стенок желчного пузыря, и тогда бы потребовалась холецистэктомия. Спасая жизнь пациентки, она не забывала и тот факт, что перевязка печеночной артерии сама по себе приводила в 20–25 % случаев к летальным исходам за счет развития множественных мелких сегментарных некрозов. Но в данном случае, этим методом пришлось воспользоваться. Иного способа не было, иначе, девушка могла погибнуть, не приходя в сознание.

– Кажется, всё прошло удачно! – вздохнула с облегчением хирург.

– Похоже, на то, – обрадовался ещё одной спасённой жизни он, но не прошло и нескольких секунд, как струя крови ударила в лицо. Была случайно повреждена одна из артерий при зашивании ассистентом брюшной полости. Монитор тут же запищал, сообщая о критически низком давлении. Врачи поторопились снизить кровопотерю, вручную пережимая сосуды, при этом зашивая повреждённый участок.

– Пульса нет. Все от стола! – послышался голос реаниматолога, приготовившего дефибриллятор, а также множество препаратов для запуска сердца: адреналин, норадреналин, мезатон, изадрин. После каждого электрического заряда, женщина делала непрямой массаж сердца, и как только оно подало признаки жизни, воспользовалась методом кавакатетеризации, присоединив трансфузионную систему к полиэтиленовому катетеру, введенному посредством пункции одной из центральных вен, тем самым выровняв и оптимизировав объём циркулирующей крови, а после, воспользовалась фармакологическими стимуляторами миокарда, уже подготовленных заранее.

– Ещё одной остановки сердца она может не пережить, – напомнила реаниматолог, вернувшись к мониторам.

Прошло десять минут, прежде чем операция закончилась. Пациентка осталась жива, несмотря на все законы вероятности и неутешительные прогнозы врачей, но всё обошлось.