За время, что Лансель провел среди наемников, он для себя понял несколько очевидных вещей об этих людях. Во-первых, почти все они для себя когда-то решили, что все тяготы и проблемы мира и живых существ его населявших исключительно не их дело. Все, что их беспокоило, так это заботы собственного тела и духа. Остальное было несущественно. С одной стороны, конечно, это приводило к равнодушию и связанным с ним перегибам - слезы и мольбы тех, против кого наемники обращали свои клинки - не стоили для них ровным счетом ничего. Надо сказать, воины тем самым были также совершенно безразличны друг к другу. Нет, конечно, взаимопомощь и выручка обычные для людей, оказавшихся в замкнутом коллективе или опасной ситуации, естественно присутствовали, но... если кто-то из команды становился помехой или позволял себе нарушать какие-то удобные для всех правила, его без лишних колебаний могли посадить на нож.
Во-вторых, конечно, никто из этих вояк, годами месивших грязь под ногами в любую погоду и время года не жил ради денег. Скорее, так: ни у кого не было цели заработать определенную сумму, а затем жить с женой под боком и детьми. Нет, конечно, у некоторых были какие-то похожие планы, но с годами все это уходило прочь. Люди или гномы, или даже эльфы с орками привыкали к такому образу жизни. Именно сам по себе вечный путь искателя удачи, когда ты не знаешь, чем закончится твой день, был настоящей целью наемников. Деньги, им, конечно, то же были нужны, но обычно они спускали их все до последнего медяка на женщин и прочие развлечения, покупали оружие, доспехи. А для чего? Чтобы снова пойти куда-то за тем же самым. И так год за годом, пока случай не отправит их вот так, лежать на траве, как куча...
- Ухай, а чего вдруг такая спешка? Неужели не подождать до завтра, не похоронить своих мертвых? - спросил командира как всегда быстрее всех собравшийся эльф.
Здоровяк перевел взгляд на Элайджу и осклабился:
- И не говори. Помимо До еще Терпаку и Ловчего боги приголубили сегодня. Лежат тоже теперь. Но хоть не так вонюче...
- Так что стряслось то, туды твою, - уже более грубо поинтересовался гном. Надо сказать, какой-то строгой субординации в отряде Ухая не было. Он даже спокойно позволял подшучивать над ним. Другое дело мог также в ответ дать в морду, от чего шутки очнулся бы только на утро.
- Эльвут нарвался на целое гнездо могов. Эти гады все же устроили что-то вроде крепости из собственного дерьма и кишок на границе Зеленых лугов. Говорят, Эльвут с говносоветниками решили не лезть в улей, сами вал набросали вокруг этой хреновины и решили спалить всю паучью братию при помощи магии, так гады полезли из-под земли. В общем, чуть деру не дали бравые вояки Ильдена. Но кое-как порядок восстановили, однако сейчас засели на валу, трясутся идти дальше. Поэтому сейчас приказ пошел, чтобы левый фланг собрался у Воющего леса и затем как серп обошел вокруг пауков да вжарил им по заднице.
- Тогда мы как раз подставим свой зад эркам и другим отрядам могов, - нахмурился гном, раскуривая трубку.
- Да, как-то планчик мне тоже не по душе, - хмыкнул Ухай.
- Эльвут вообще не радует в последнее время. Какие-то дерганные и неуверенные решения он принимает, - почесывая острой подбородок, сказал эльф.
- Херней страдает, ты хотел сказать, друг мой, - громыхнул здоровяк. - Как Айрон отправился на моря, так этот хренов лорд все как-то делает через задницу. Его же глупостью посеяли несколько сотен конницы, когда он их на север отправил, бездна пойми за чем.
- Что вы раскудахтались как бабы с базара, - пробурчал в трубку гном. - Будто при Айроне в Зеленых лугах все нормально шло? После Крепости мы тащимся как старухи. И что при кесаре, что при Эльвуте. Одна хрень - повсюду чертовы пауки да взбесившиеся эрки.
Лансель молча согласился с гномом. Да, Айрон был весьма способным полководцем, но не он один решал исход сражения. И даже его невероятная везучесть ни при чем. Кесаря окружали весьма способные и смелые люди. Взять того же Дронго и всех, кто погиб тогда вместе с ним. Не будь смелого рейнджера в ту минуту и в том месте, кто знает, чем бы закончилась история нынешнего кесаря.
- Да все равно, если честно, - махнул рукой Ухай. - Нам пока деваться особо некуда - моги не очень разговорчивы, да и цену деньгам они похоже не понимают. А эрки сбрендили в конец. Так что... служить Ильдену пока наша почетная обязанность, а там посмотрим.
- Если не передохнем, - хмыкнул гном.
- Да, - теперь уже задумчиво и грустно посмотрев на До, сказал Ухай. - Через полчаса выступаем. К ночи мы должны подойти да Воющего леса. Там сделаем привал и уже к утру вдарим по жукам.
- Как бы они нам ночью в зад не залезли, - пробурчал Гнугнир, закидывая торбы за спину. - Эй, молодчики, - обратился гном с тройке молодых наемников, недавно примкнувших к Ухаю, - разберите меж собой добро До. Негоже ржаветь хорошим вещам.
Вся тысяча с лишним бойцов под общим командованием лорда Мортимера вил Сантара довольно быстро собралась и двинулась на юго-восток. Высланные со всех сторон охранения несколько раз натыкались на разъезды эрок, но те были без синих глаз и быстро отступали, не видя перспектив нанести какой-то урон обозам или застать врасплох спящих. Вскоре воинство лорда Мортимера пополнилось несколькими конными сотнями и парой отрядов наемников-арбалетчиков. Чувство большой защищенности при прикрытых конницей флангов заставило кого-то из бойцов, мерно шагая по лугам, затянуть грустную солдатскую песню о потерянной любви и дырявых сапогах. Сапоги и правда, часто приходилось менять, несмотря на то, что Ланс с товарищами передвигались на лошадях. В бой сотня Ухая обычно ходила пешая и там всякое случалось. Коней у сотни Ухая было не много, только у самых зажиточных и успешных.
Впрочем, в походе все равно было множество проблем. Обычно это болезни, мелкие раны, постепенно становившиеся большой проблемой, голод, холод. Так уже ближе к вечеру у одного из парней Ухая разболелась нога в районе колена, остановился на пригорке, снял штаны - оказалось, маленькая рана, буквально от легкого чирка стрелы, загноилась и почернела. Лекаря в войске не было. Всего через четверть часа у парня закружилась голова, он слег. Ухай приказал оставить раненного, но друг его наотрез отказался:
- Хочешь, вели стрелять в меня, но не брошу своего товарища, - сказал молоденький рыжеволосый разведчик. - А если нет, то дай нам время, я нарву трав, вылечу, догоню.
Ухай почесал затылок.
- Подохнете оба, - буркнул он, развернулся и пошел вслед за общей колонной.
Рыжеволосый посмотрел грустно на Ланселя и, взвалив друга на плечи, пошел к ближайшим зарослям. Ланс же проводил бывшего сотоварища взглядом и сам двинулся дальше, мучимый рассуждениями о том, как ему следовало поступить - остаться помочь? Отдать коня?
Но Ланс точно должен был себе признаться - за последние месяцы такое бывало уже не раз. И если бы он пытался помочь каждому, то вряд ли бы долго протянул среди всей этой грустной истории. Так и сейчас - сначала ситуация с рыжеволосым парнем и его товарищем, затем по пути стали попадаться маленькие группы воинов, сгрудившихся в кучу над одним или двумя страдальцами. Что? Как решится их судьба? Спасать всех, бежать в лес за травами или каждому коня?
- Думаю, все же рыжий самый правый здесь, - ответил Гнугнир, покуривая трубку, когда Лансель поделился с ним своими мыслями. Надо сказать, что гном почти никогда не ездил на конях, но сидеть на заду, как выражался он, у коня Ланселя или Элайджи ему не нравилось, поэтому он заморочился, но все же подыскал себе коня по росту и с одним мастером из армейских сделал подходящее для него стремя. Так что теперь ехал наравне с напарниками. Ну почти наравне, на две головы ниже. Зато любил ехать между Лансом и Эладжей и, покуривая трубку, рассуждать. - Я вот, например, остался бы подтирать задницу за тобой. И даже за остроухим. А до всех остальных мне дела нет. Хоть завтра вся ганза вымрет от срачки или какой иной другой болезни.
