– И не удастся, – заметил Бьякуя из своего угла. – Я здесь не за этим.

– А, вот как, – Гинтаро озадаченно уставился на синигами, а потом вдруг просиял. – Капитан Кучики, а хотите подсказку?

– В каком смысле? – Не понял Бьякуя.

– Ну, подсказку из глубины собственного сердца, – не вполне внятно принялся объяснять Гинтаро. – Это такая техника, когда сложно, или просто не знаешь, что предпринять. Это во сне приходит, если правильно все сделать. Подсознание очень быстро анализирует все факты и дает верное решение. А еще – вы только не смейтесь – душа может подцепляться, как к сети, к мировому информационному пространству. И находить информацию, которой вы раньше не знали. А еще, я уверен, когда решение зависит не от одного человека, то души разных людей могут в этот момент взаимодействовать в мировом пространстве. И вы тогда получаете во сне какую-то подсказку. Главное – правильно ее использовать.

– Это у Гинтаро новое увлечение, – добавил Фуками. – Он же у нас маг по призванию. Кстати, это действительно хорошая идея. Никто не станет лезть к вам в душу, никто не будет знать, что вам приснилось, да и воспользоваться подсказкой сможете только вы сами.

– Я не владею этой техникой, – сухо сказал Бьякуя.

– И не нужно, – с энтузиазмом воскликнул Гинтаро. – Главное, ей владею я. Я сам все сделаю, а вам останется только смотреть сны.

– Мне помогало, – вставил Фуками.

– Не то, чтобы у меня есть проблема, которая требует решения, – сказал Бьякуя, но заколебался.

– Насколько я понимаю, вам требуется восстановить душевное равновесие, – уверенным тоном профессионала заявил Фуками. – А для этого техника тоже годится.

И Бьякуя сдался. Почему бы не попробовать, подумал он. В конце концов, может, его сюда занесло не случайно. Не то, чтобы он верил в судьбу, просто… А напиваться с Фуками ничуть не лучше, чем с Сайто: тоже всю душу вытрясет. А так… вдруг да получится что-нибудь стоящее. Не следует забывать, что эти двое – вовсе не люди, и их техники – не наивные научные опыты смертных, а иррациональные умения древних божеств, сродни самим синигами.

Гинтаро провел его через множество коридоров, в какую-то крохотную подсобку, заставленную шкафами и заваленную коробками, но зато в ней обнаружилась истрепанная кушетка. Ота велел лечь на нее и просто не сопротивляться сну. С этим у Бьякуи проблем быть не могло. Спать он хотел уже давно.

***

Проснувшись, он сперва ничего не мог вспомнить. Просто чернота, словно он только что закрыл глаза и тут же снова открыл. И ничего между. А вот про опыт Бьякуя вспомнил сразу и с огорчением вздохнул. Ничего не вышло. Потом он снова зажмурился на минутку, и тут в сознании зашевелились смутные образы. Что-то все же было, вот только что, вот прямо тут. Что-то ему снилось.

Бьякуя пришел в отчаяние. Он никак не мог ухватить воспоминание, а это казалось сейчас так важно: вспомнить, что же ему снилось. От сна веяло… нежностью. Это было… так, будто он вернулся домой.

Нет, что за чушь? Его дом пуст, а те люди, которые имеют для него значение, обитают в тринадцати отрядах. Бьякуя сел и принялся тереть глаза. И тогда вдруг увидел этот дом.

Это был очень скромный сельский домик в зеленых зарослях, непримечательный и обветшавший, но там внутри… Бьякуя не мог вспомнить лица того, кто находился в этом доме. Он знал одно: ему очень нужно туда. Он даже знал, где это, так, словно перед ним развернули подробную карту. Довольно далеко. Но расстояние сейчас не имело значения.

Бьякуя огляделся и обнаружил, что он один. Гинтаро не стал дожидаться его пробуждения. Это было к лучшему. Бьякуя понял, что ему совершенно не хочется сейчас разыскивать демонов и прощаться. Он боялся растерять свое воспоминание. Что ж, если они действительно проделывали это, они поймут. Он выбрался из каморки и покинул больницу прямо через окно.

Бьякуя мчался через города, поля и горы, время от времени запрыгивал на крыши попутных экспрессов, чтобы перевести дух, и снова спрыгивал, едва поезд менял направление. Он называл себя легковерным мальчишкой, и все равно продолжал бежать с немыслимой скоростью, время от времени срываясь в сюнпо. Он точно знал, куда ему надо попасть, словно в голову его был встроен компас. Он старался ни о чем не думать. Знал, что стоит задуматься, посетившее его интуитивное озарение пропадет, и он останется, как дурак, стоять посреди леса. Никто ему этого не объяснял. Это знание тоже пришло во время сна.

И вот она, та самая деревня. Крохотная, стиснутая горами, прилепившаяся к дороге, проходящей через перевал. Бьякуя сиганул с макушки горы вниз, прямо в переулок. Короткий зигзаг – и вот он, тот самый домик. Точно такой, как он видел.

Что делать дальше, Бьякуя понятия не имел. Ну да, здесь кто-нибудь живет. Но ведь это человек, вряд ли он даже сможет увидеть Кучики. Зачем он сюда пришел? Ладно, следовало хотя бы заглянуть внутрь, просто понять, чего его сюда принесло. Он поправил одежду, вытер ладонью взмокший лоб, коротко вздохнул и двинулся к домику.

Окно было открыто. Бьякуя подошел поближе и заглянул внутрь. В маленькой комнате сидела в плетеном кресле миниатюрная седенькая бабушка с книгой на коленях. Заметив движение за окном, она подняла голову… и книга полетела на пол. Сухонькая старушка вскочила на ноги с резвостью, более подобающей юной девушке.

– Это ты! – Ее глаза расширились, но приступ первого изумления быстро увял, и взгляд ее стал просто ласковым. – Ну вот, ты и пришел. А я уж думала, что и не дождусь.

Теперь пришел черед Бьякуи хлопать глазами в изумлении. Он был уверен, что никогда прежде ее не видел. И даже не напоминала она никого. Совершенно незнакомая, совершенно обычная старушка с морщинистым лицом, в заношенном домашнем кимоно.

– Но… – неуверенно начал Бьякуя, еще раз для верности вглядываясь в ее лицо. – Мы знакомы?

– А почем мне знать? – Как-то очень легко отозвалась она, пожимая плечами. – Да только ты мне с ранней юности снился. Вот точно такой, как сейчас. Только чаще у тебя волосы распущены были. – И она провела рукой по щеке, словно изображая челку, которая всегда падала на лицо Бьякуи, когда он снимал кенсейкан. – А я знала, что сон, и все равно почему-то верила, что ты однажды появишься. Зачем? Ну, да тебе лучше знать, зачем.

Бьякуя снова посмотрел ей в глаза, наполненные удивительной нежностью, мечтательные и молодые… и тут его осенило.

– Хисана!

Он до боли в пальцах вцепился в подоконник. Как только доска выдержала! Старушка покачала головой.

– Это не мое имя. Но мне нравится, как оно звучит. Пусть тогда будет так.

– Ты же Хисана! – Не веря своим глазам, бормотал Бьякуя. – Ты точно… Но это же невероятно!

Он перелез через подоконник, но приблизиться так и не решился, остался у окна. Эта женщина, эта старая женщина, нервно теребящая пальцами шаль на груди… Она уже совсем другая, это не она, у нее другая внешность, другой характер, другая судьба. И все же… ведь это ее душа! В какой-то момент Бьякуя разглядел в глубине этих глаз ту самую женщину, которую когда-то любил.

– Так ты знаешь… меня? – Спросила Хисана (с этого момента Бьякуя мог думать о ней только так). – Расскажи мне. Я с ранней юности хотела понять, кто ты. И кто я. И что вообще это все…

И Бьякуя обнаружил, что не знает, что сказать. Как это объяснить? Когда ты была мертва, ты была моей женой? Не скажешь ведь так! Пришлось бы очень много объяснять, пришлось бы начать издалека, но где взять слова?

– Когда… когда ты была мертва, ты была моей женой.

Она не удивилась. Не испугалась. Просто улыбнулась снова очень ласково.

– Я так и думала. Не зря я всю жизнь любила тебя. Пусть даже ты был только сном. А что это значит? Когда я была мертва – это как? В прошлой жизни?

– Нет. Не совсем так, – ответил Бьякуя охрипшим голосом. Ему вдруг срочно потребовалось на что-то опереться, и он присел на подоконник. Сомнений больше не оставалось. Она помнила его! Ее разум и тело ничего не знали о нем, но душа помнила. Всегда.