– А как? – Она наклонила голову. Это был новый, незнакомый жест, но тоже очень и очень…

– Ну, видишь ли, – совладав с собой, принялся рассказывать Бьякуя, – люди после смерти попадают в такое место, которое называется Общество душ. Там, в общем, почти такая же жизнь, как здесь, с некоторыми отличиями, конечно. Но души людей там находятся временно. Потом они возвращаются сюда, рождаются заново. И ты была одной из таких душ.

– А ты?

– А я синигами.

И снова она не испугалась. Улыбнулась удивленно, но без страха.

– Так ты бог? А я была твоей женой? А так разве можно?

– Нет, – сказал Бьякуя, чувствуя, как нежность подступает к горлу и вот-вот вырвется наружу. – Но плевать я хотел!

– А имя свое ты назовешь, синигами? Твое лицо я в точности запомнила, а вот имя – никак.

– Бьякуя. Кучики Бьякуя.

– Да, – она кивнула. – Все верно. Так тебя и должны звать.

– Почему ты помнишь? – Бьякуя все никак не мог поверить. – Когда ты ушла, я был уверен, что потерял тебя навсегда. Люди обычно не помнят. Такое почти невозможно!

– А я и не помню, – просто сказала она. – Ничего не помню, и даже сейчас не могу ничего вспомнить. Только тебя, твое лицо. Наверное, я просто очень не хотела тебя терять. Но даже этого я не помню. А скажи, Бьякуя, – она кокетливо склонила голову набок, – а как оно там, после смерти? Я так и останусь старухой?

– По-разному бывает, – ему потребовалась вся сила воли, чтобы ровным голосом начать познавательную лекцию. – Многое зависит от того, как душа себя ощущает. Кто-то сживается со старостью, забывает о молодости, и тогда его душа выглядит, как старик. А кто-то, напротив, надолго остается ребенком, может и вовсе не повзрослеть. Там все очень субъективно.

– Это хорошо, – Хисана негромко рассмеялась. – Значит, у меня еще есть шанс. Я снова стану молодой и красивой и попробую еще разок вскружить голову одному богу.

– Ты… ты этого хочешь? – Не поверил своим ушам Бьякуя.

– Сам виноват. Зачем было сниться мне так часто?

– Мне было плохо без тебя, – признался он. – Я никогда никому этого не говорил, но…

– И я не говорила, – она грустно улыбнулась. – Да и кому б я сказала? Но всю жизнь надеялась, что вот, придет тот, кто мне снится, и заберет с собой. Куда угодно. Все брошу, плевать. Потом состарилась и надеяться перестала. Просто так любила, без надежды. А сколько времени прошло?

– А сколько тебе лет? – Ответил Бьякуя вопросом на вопрос.

– Седьмой десяток, – усмехнулась она. – И в самом деле. Глупый вопрос. А ты совсем не изменился. Ты, наверное, женился уже.

– Нет, – сказал Бьякуя, чувствуя, что поднимавшаяся из глубины его существа нежность перехлестнула-таки через край, что уголки его губ ползут вверх, а глаза принимают прежнее, давно забытое выражение. – Я не смог.

– А я с тремя мужьями развелась и одного похоронила, – призналась Хисана. – Все искала, может, попадется хоть один, похожий на тебя. Не попался.

– Прости. Похоже, я тебе целую жизнь испортил.

– Всего одну жизнь! – Легкомысленно отмахнулась она. – Сколько их было, сколько будет. Да и кто сказал, что это была плохая жизнь? Пусть я любила призрака, но ведь любила! Не все мои подруги даже знали, что это такое. Я только боялась, что я просто сумасшедшая, – она засмеялась. – Хорошо, что ты на самом деле есть.

– Я есть, – подтвердил Бьякуя. – И я… я снова на тебе женюсь!

Она весело расхохоталась.

– Тогда мне придется очень постараться, чтобы снова стать молодой и красивой. Ты же не станешь связывать свою жизнь с ужасной старухой!

– У тебя не получится остаться старой, – уверенно заявил Бьякуя. – В душе ты прежняя. Я вижу.

– Как бы я хотела уйти с тобой прямо сейчас! – Воскликнула она. – Но у меня дети, внуки…

– Что ты! – Горячо возразил Бьякуя. – Ты должна дожить отпущенную тебе жизнь. Всю, честно. Это будет правильно.

– Не так уж много ее осталось.

– Тем более. Ты никуда не должна торопиться.

– А ты дождешься?

– Ну конечно! Мне это совсем не сложно. Мы иначе воспринимаем время.

– И мы все начнем заново?

– Да.

– А можно, я тебя поцелую? – Спросила она как-то несмело. – Ой, нет! – Спохватилась она. – Ты, поди, от такой старухи в окно выпрыгнешь.

– Вовсе нет, – возразил Бьякуя. – Только я не уверен, что ты сможешь до меня дотронуться. Обычно люди не видят синигами, не слышат их и не могут прикоснуться. Даже удивительно, что ты можешь меня видеть. В тебе никогда не было ни капли духовной силы. Может, это просто потому, что ты меня помнишь.

– Тогда я лучше не буду пробовать, – Хисана немедленно отпрянула. – Вдруг я сейчас ничего не почувствую и решу, что совсем сошла с ума. А может, и вправду сошла?

– Нет, – Бьякуя решительно покачал головой. – Ничего подобного. Наоборот, теперь все встало на свои места.

– Это хорошо. Теперь я буду знать, что дальше.

– И я, – согласился Бьякуя.

– Как же мне всегда нравилось, как ты улыбаешься!

– Я? А я разве…

И только тогда обнаружил, что действительно улыбается, что он почти готов рассмеяться, и вообще, совершенно счастлив.

Она все же подошла ближе, да и он сделал шаг вперед. Теперь они стояли совсем рядом. Будь они оба живыми, почувствовали бы дыхание друг друга. Но они были слишком из разных материй.

– Ты, наверное, мне теперь и сниться перестанешь.

– Не знаю. Наверное, это не от меня зависит.

– Как это глупо. – Хисана вздохнула. – Я всю жизнь ждала этой встречи. А теперь даже дотронуться до тебя не могу. И скоро внуки приедут. С правнуками.

– Да и мне пора возвращаться, – признался Бьякуя. – Я ведь без спросу сбежал, как мальчишка. Если меня хватятся, Кьораку наверняка влепит мне выговор.

Ему было смешно. Какой нелепостью представлялась сейчас и нарушенная им дисциплина, и неизбежная выволочка от командира! И какое все это имело значение?

– Тогда иди. Не хочу, чтобы тебя из-за меня наказали.

– Ничего, это ерунда. А можно… можно я еще зайду? Потом, как смогу вырваться? Там столько дел, но…

– Сам-то как думаешь? – Она лукаво улыбнулась. – Конечно, можно. У меня, старухи, полно времени. Ты расскажешь мне о прежней нашей жизни.

– А ты мне – о своей нынешней. Должен же я знать, кого беру в жены!

– Да уж, это точно!

В этот момент во входную дверь позвонили. Бьякуя и Хисана даже подскочили от неожиданности.

– Приехали! – Испуганно, но одновременно смешливо, словно девчонка, которую внезапно вернувшиеся родители вот-вот застукают с парнем, воскликнула Хисана. – Давай, беги, герой-любовник!

Бьякуя прыснул и выскочил в окно.

***

В Сейрейтее уже сгущались сумерки. Бьякуя, бредя по улице, размышлял, есть ли смысл еще идти в штаб, или прогулял так прогулял. И тут навстречу ему попался Хаями, чье лицо при виде Кучики немедленно приняло все то же неуместно сочувственное выражение.

Но больше Бьякуя терпеть этого был не намерен. Не дав другу и рта раскрыть, он совершенно неаристократическим жестом сунул ему под нос кулак.

– Еще одно слово на эту тему, я тебя по стенке размажу.

– Ну ладно, – Хаями растерянно заморгал, косясь на кулак, потом глянул в глаза Кучики и обомлел. Хотя лицо его сохраняло привычную неподвижность, глаза были совсем не те, что вчера. Они были живые, блестящие. – А тогда пошли на тренировку, – нашелся Наото. – Шихоинь с утра грозилась нас обоих хорошенько отлупить.

– Обоих сразу? – Уточнил Бьякуя.

– Ну да.

– Ну что ж, – ехидно сказал Кучики. – Пошли, докажем ей, что она жестоко заблуждается.