Собрание было коротким. Ничего не изменилось за прошедшую ночь, разве что Ямамото так и не появился вновь, да еще, пожалуй, особо сложных противников не было. Потери среди офицеров были, но незначительные. Кучики передал прогноз оммедзи, что нападения опять нужно ждать с приходом темноты; командир распорядился действовать точно так же, как прошлой ночью, после чего все и разошлись восвояси.

***

Йоруичи вернулась в город на третий день. Унохана сочла травмы достаточно серьезными, несмотря на вовремя оказанную помощь, и не торопилась выпускать Шихоинь на волю даже при особо интенсивной терапии. Вырвавшись, наконец, из госпиталя, Йоруичи первым делом бросилась разыскивать своего подопечного: не стряслось бы чего.

Картина в лагере шестого отряда была вполне идиллической. Колдун, сперва показавшийся довольно замкнутым, после того, как убедился, что убивать его никто не собирается, оказался парнем веселым и дружелюбным, очень неглупым и способным постоять за себя как на словах, так и на деле. Ренджи смеха ради раздразнил его, вызвал на поединок и убедился, что драться парень умеет. Не виртуозно, конечно, в настоящей схватке не выстоять ему против Абарая, который и капитана порой валяет, но в шуточном поединке Ренджи позволил сбить себя с ног. После чего парни пожали друг другу руки и вместе отправились ужинать. Словом, за три дня Тамура вполне освоился и прижился в шестом отряде.

Йоруичи обомлела, увидев своего подопечного в форме синигами, мирно болтающего с офицерами шестого отряда. Рядом с ним не было не только Кучики, но даже и Абарая. Ничего себе они за ним присматривают! Шихоинь не без труда нашла глазами капитана среди множества бойцов. За эти несколько дней он совершенно одичал, подевал куда-то все свои регалии и выглядел теперь точно так же, как и все остальные офицеры.

– Бьякуя! – Йоруичи цапнула его под локоть, увлекая в сторону от возможных свидетелей. – Я же просила тебя проследить за этим парнем!

– С ним все в порядке, – холодно отозвался он.

– Зачем ты дал ему форму?

– Странно, что этого не сделала ты. Ведь это проще всего, на него просто не станут обращать внимания.

– Я нарочно этого не делала, – объяснила Йоруичи. – Пока он был слишком заметен, ему было сложнее сбежать.

– Об этом ты не предупреждала, – заметил Бьякуя.

– Я думала, ты знаешь! – Возмутилась Йоруичи.

Некоторое время капитаны внимательно смотрели друг другу в глаза. Шихоинь первой отвела взгляд, вздохнула:

– Ну да, конечно, не знаешь. Такая путаница в последнее время, не помнишь, с кем о чем говорили… Так что, чем он тут занимался?

– Сражался и медитировал. Насколько я понимаю, в этом и состоит его задача.

– И ничего подозрительного? Никуда не порывался удрать?

– Нет.

– Ну и ладно, – Йоруичи вздохнула с облегчением. – Возможно, мы и вправду зря его подозреваем. А у тебя как дела? – Она смерила Кучики насмешливым взглядом. – Где твой шарф?

– Я его спрятал, – невозмутимо пояснил Бьякуя. – Не хочу, чтобы он превратился в грязную тряпку.

– А кенсейкан?

Кучики смерил ее уничтожающим взглядом и не ответил. Йоруичи захихикала.

– Ну, хорошо, не стану больше тебя утруждать. Колдуна я забираю с собой.

Бьякуя неожиданно замялся.

– Ты уверена, что хочешь его забрать?

– А что, у тебя есть возражения? – Удивилась Шихоинь.

– Нет, конечно, нет, – как-то слишком поспешно пошел на попятный Кучики.

– Ну-ка, выкладывай, – заинтересовалась Йоруичи. – Что такое? Он тебе самому нужен?

Бьякуе очень не хотелось рассказывать ей про оружие, которое делал для него оммедзи. Не потому, что это была тайна, или он стыдился такого вооружения. Напротив, ему казалось, что он нашел отличный способ, получил значительное преимущество, и с этим луком ему уже случалось выручать свою команду в нескольких очень опасных ситуациях. Но, во-первых, Шихоинь в чем угодно найдет повод для насмешки, а во-вторых… вдруг ей тоже захочется воспользоваться луком?! Колдун затрачивал немалое время на каждую такую бумажку, так что Бьякуя опасался, что если ему придется обеспечивать стрелами еще кого-то, на всех может не хватить.

– У нас с ним существует некая договоренность…

– Ну и жук же ты, Бьякуя! – Йоруичи расхохоталась. – Нет уж, колдуна я тебе не оставлю. Ты за ним плохо присматриваешь. Если уж он тебе действительно так нужен, заходи в гости. – И, отвернувшись от Кучики, зашагала в сторону сидящих офицеров. – Тамура! Живо сюда!

– Шихоинь-тайчо! – Оммедзи подскочил на месте от неожиданности, но явно обрадовался. – Ладно, ребята, мне пора, – он торопливо помахал рукой своим собеседникам.

– Ну, как ты тут? – Спросила Йоруичи, когда они вдвоем немного удалились от лагеря шестого отряда. – Не обижали?

– Они хорошие парни, – улыбнулся Тамура. – Они все поняли. Поняли, что я не враг, и тоже хочу все исправить. Конечно, они огорчены потерей своих домов, но в них нет бессильной злости. Их ум ясен и холоден, они готовы сражаться с любым противником, с каким доведется встретиться. А с таким настроением мы победим, в этом я уверен.

Комментарий к 6.

* «Осколки». Арранкар Бланко тоже использовал звуковую атаку.

========== Часть II. Вторая волна ==========

— Нет, вы только послушайте. К нам жалует Майкрофт, мой брат!

— И что же тут особенного?

— Что особенного? Это все равно, как если бы трамвай вдруг свернул с рельсов и покатил по проселочной дороге.

Артур Конан Дойл «Чертежи Брюса-Партингтона»

1.

Ренджи был уверен, что Кучики быстро скиснет в таких условиях. Это он, Абарай, ко всему привычный, может и спать на голой земле, и есть всякую гадость, или вовсе не есть, когда нечего. Кучики же привык к комфорту, чистоте и достатку. Теперь ему приходится ютиться в норе, которую Ренджи любезно сдавал время от времени напрокат, и есть из общего котла то, что приготовили люди, крайне далекие от поварского ремесла, из того, что удалось наскрести в развалинах. Редко когда удается найти неповрежденный мешок риса, и рядовые собирают зерна с земли по одному, старательно просеивают, но он все равно грязный. А в котел, как ни старайся, все равно летит с деревьев мелкая труха, хвоинки и листочки.

И форму теперь приходится стирать самому, причем в озере. Рядовые слишком заняты, чтобы нагружать их какими-то дополнительными обязанностями, поэтому каждый обслуживает себя сам. Белое косоде после такой стирки приобретает серо-зеленый оттенок и кажется белым только по контрасту с черным. Впрочем, в этом все примерно одинаковы, так что никто уже не обращает внимания.

Мыться тоже приходится в озере, старательно экономя мыло. Волосы после такого мытья все равно кажутся грязными, жесткими, так что Готэй сейчас имеет довольно растрепанный вид. Зараки больше не пытается прилаживать свои колокольчики, тоже устал возиться с прической, вот и Кучики давно забросил куда-то свои зажимы. Ренджи проще: он стягивает волосы в хвост, а что он топорщится во все стороны, так это так и задумано. Там, за стеной, в лагере беженцев, говорят, устроены вполне приличные ванны, но здесь, в военных лагерях, этим никто не заморачивается: возни много, а растопчут следующей же ночью.

Словом, условия в лагере совсем не для аристократа. Да и вообще, сам факт… Это у Ренджи почти ничего своего не было: жил в казармах, одевался в казенную форму. А у Кучики был дом. И вообще много чего. Прежде Абараю до него было, как до луны, а теперь они делят одно одеяло на двоих. Все это, несомненно, должно угнетать Кучики, и Ренджи теперь пытался вообразить, какую форму примет недовольство капитана. Станет ли он зол и раздражителен, как Каноги (Ренджи слышал от людей, что та непрерывно ворчит, правда, все больше достается Нишигаки, который терпеливо это сносит)? Или же замкнется, уйдет в себя, сторонясь друзей и запрещая кому-либо проявлять хоть какие-то признаки дружеского участия? А может, ударится в занудство, примется цепляться к каждой мелочи? Но Кучики оставался спокоен до равнодушия, ровен в обращении с подчиненными, привычно невозмутим, и вообще казалось, что он по-прежнему находится в штабе шестого отряда, который именно так и должен выглядеть.