– Я пойду, – улыбнулась Хисана. – У тебя дела. И мне тоже надо еще во многом разобраться. Буду ждать тебя дома.

– Ты дорогу-то найдешь? – Спохватился Бьякуя. Архитектура Сейрейтея не отличалась разнообразием, и после того, как город был перестроен по-новому, Кучики и сам несколько раз заблудился, пока запомнил путь.

– Разумеется. Я спрашиваю людей.

И она исчезла. То есть, просто ушла, конечно, но показалось: раз, была – и нет.

Бьякуя медленно вернулся к столу. Ренджи сделал вид, что все это время сосредоточенно работал, и только теперь бросил на капитана быстрый испытующий взгляд. Бьякуя подозревал, что у него не только уши, но и щеки малиновые, как волосы Абарая, и все, что он мог сделать для самообороны, это ответить лейтенанту самым ледяным и высокомерным своим взглядом. Ренджи немедленно уткнулся лбом в ладони, низко опустил голову и углубился в изучение бумаг. Кучики понимал, что лейтенант просто прячет ехидную усмешку. Ладно, вот появится у тебя девушка, тоже жизни не дам, мстительно подумал Бьякуя, усаживаясь на рабочее место.

***

Прошло уже несколько дней, и Хаями решился на разведку боем. Бьякуя выглядел каким-то растерянным с тех пор, как появилась эта Юми, и пора было выяснить, не требуется ли постороннее вмешательство.

Хаями, Кучики и Сайто неторопливо направлялись к своим отрядам из штаба главнокомандующего, когда Наото спросил:

– Ну что, Бьякуя, как семейная жизнь?

И тут Кучики внезапно прорвало.

– Да я и сам не знаю, как. Я совершенно запутался. Ведь это совсем другая женщина! Она не та, которую я знал. Да и она меня тоже не знает. Что у нее есть? Несколько странных снов да несколько разговоров с призраком. И ведь то, что я ей рассказывал о нашем прошлом, я тоже рассказывал о другой женщине. Почему я не подумал об этом раньше? Ведь это должно было быть очевидно. Но, когда мы беседовали с ней, она для меня – старуха, я для нее – призрак, мы просто поверить не могли, что однажды все произойдет на самом деле, и мы встретимся здесь, вот так… Наобещали друг другу… Наверное, она чувствует себя теперь обязанной выполнить свои обещания, но ведь то, что встретило ее здесь, совсем не то, чего она ждала. Весь клан относится к ней враждебно. А я не могу находиться рядом с ней, потому что целыми днями пропадаю на службе. И даже когда я с ней, я все равно не могу понять, кто это.

– А какая тебе разница? – Фыркнул Хаями. – Хорошая ведь девчонка.

– Но другая.

– Тяжело однолюбам… Что ты привередничаешь? Заботится она о тебе?

– Конечно.

– Ну так и чего тебе еще?

– Но почему вдруг мне не должно быть разницы?

– Ладно, не кипятись, – Хаями, заметив, что Кучики начинает свирепеть, примирительно похлопал его по плечу. – Шучу я. Но почему бы тебе не забыть ту и не приглядеться к этой?

– На самом деле, ситуация совершенно рядовая, – вступил в разговор Сайто. – Такое сплошь и рядом происходит, и без всякой даже мистики вроде переселения душ. Люди иногда просто берут и меняются. Иногда медленно, постепенно, а бывает и разом. Вдруг начинают новую жизнь. Представь, что твоя жена вдруг на ровном месте придумала все поменять, сменила круг общения, привычки, манеру одеваться… Тебе ведь тогда тоже покажется, что рядом с тобой внезапно образовался какой-то незнакомый человек. И тут всего два выхода: или продолжать любить ее такой, какой она стала, несмотря ни на что, или уходить, если ты не в силах принять эти изменения.

Бьякуя уставился на него в изумлении. Тугой узел сомнений, терзавших его в последние дни, вдруг оказался развязан всего несколькими словами. В самом деле, ведь все так просто! Да, Хисана изменилась, но никакой трагедии в этом нет. Это сплошь и рядом происходит, как верно было замечено. Неправильно будет заставлять ее стать той, которую Бьякуя помнит. Это насилие, и так не должно быть. Пусть она остается такой, какой хочет. А он либо привыкнет, либо нет, но все будет добровольно. И вместо того, чтобы цепляться за старые, мхом поросшие воспоминания, не лучше ли заново познакомиться с собственной женой? Какая шикарная перспектива!

– Сайто, осторожно, он тебя сейчас стукнет, – захихикал Хаями, подцепляя приятеля под локоть.

– За что это?

– За то, что ты, скотина, всегда прав!

***

На самом деле, Юми в этой ситуации вряд ли было проще. Чуть не с самого детства видя во сне таинственного незнакомца, испытывая необъяснимую нежность к нему, как легко ей было мечтать о встрече! Действительность редко бывает похожа на романтические фантазии влюбленных. Вот, он появился в ее жизни, самый настоящий, живой, но… кто он на самом деле? Каким угодно можно было придумать его, всего лишь видя во сне лицо. Но ведь этот человек – отнюдь не воплощение ее грез, он уже есть, со сложившимся характером, привычками, судьбой. Его придется узнавать с самого начала.

А еще она не могла не видеть, не понимать, что и Бьякуя видит в ней вовсе не ее, Юми, а ту, прежнюю, другую женщину, которую она даже не помнит. Что он, глядя на нее, пытается разглядеть в ней черты совсем другой Хисаны, точно так же, как она старается увидеть в нем признаки того человека, которого она себе воображала. И ей становилось ясно, что за мужа придется бороться, и что самое смешное, с самой собой.

Что ж, все было действительно так: это была совершенно другая женщина. Она родилась в другую эпоху, она прожила другую жизнь, обзавелась совершенно иными представлениями. Это в Сейрейтее все осталось по-прежнему, а в Мире живых прошел едва не целый век, и был этот век насыщен глобальными и молниеносными изменениями.

Прежняя Хисана была тихой и робкой, она с преувеличенной почтительностью относилась к своему мужу, не забывая немного побаиваться его, для порядка. Ее угнетало неприязненное отношение членов клана, она полагала себя источником неприятностей и старалась казаться незаметной. Новая Хисана-Юми вошла в дом, как хозяйка. Это была женщина, которая прожила жизнь. Она вырастила детей и внуков, и она прекрасно знала, какова должна быть хозяйка, жена и мать. Это был человек, всю жизнь стремившийся к своей цели и достигший ее. А если учесть, что она недавно умерла… вряд ли такая малость, как враждебность каких-то дальних родственников, могла бы ее напугать. Теперь это была женщина, способная и готовая бороться. И еще она понимала, что, как бы ни путалось воображаемое с действительным, она все равно любит этого мужчину и не уступит его никому.

И Бьякуя, тоже пристально вглядываясь в эту незнакомую женщину, отмечал многие ее отличия от прежней Хисаны. Юми оказалась легкой, как ветерок, улыбка вовсе не сходила с ее губ. Для нее было совершенно естественным делом заботиться о мужчине, которого она любила всю жизнь, ей не казалось, что она делает что-то особенное, и точно так же она не считала, что Бьякуя делает что-то особенное для нее, во всяком случае, в ней не было той робкой преувеличенной благодарности Хисаны. Что же касается некоторой бытовой неустроенности, о чем переживал Бьякуя, так ее она вовсе не заметила. Юми не знала, каким был этот дом прежде, и приняла все, что видела, как должное. А кроме того, Юми не знала той мучительной вины, которая преследовала Хисану, бросившую свою сестру, и которая так нервировала Бьякую прежде.

Постепенно стало ясно, что некоторые вещи Хисана-Юми все-таки помнит. Она словно сердцем угадывала предпочтения мужа, его мелкие бытовые привычки. И в такие моменты Бьякуя вдруг ясно осознавал, что это она, та самая женщина, которую он знал, пусть и переменившаяся до неузнаваемости. И тогда Бьякуя начал склоняться к мысли, что новая Хисана, пожалуй, даже лучше прежней.

***

Прошла уже неделя, пошла вторая. Обалдевший Сейрейтей постепенно привыкал к мысли, что у главы клана Кучики снова появилась жена. Соваться к нему с вопросами на эту тему не решался пока никто, кроме Хаями. Родственники Бьякуи в этот раз перестали ворчать довольно скоро, вздохнули и смирились. А что они могли сделать, если у него даже в юности хватало упрямства, чтобы всех переупрямить?!