Неслышно отворилась тяжелая дверь кабинета. Синигами проскользнул внутрь без стука, без предупреждения, и Бьякуя сразу понял, что это тот, кого он ждет. Кто еще посмел бы так врываться? Тот самый юнец из одиннадцатого, которого арестовывала Шихоинь. Значит, не ошиблись. Он так легко смог уйти в сторону, ничем себя не выдавая, именно потому, что их было трое.

– Капитан Кучики, нам нужно кое-что обсудить, – без предисловий заявил мальчишка.

– Где она? – Немедленно задал Бьякуя тревоживший его вопрос.

– С ней все в порядке.

Кучики неторопливо приблизился к визитеру, бережно взял его за ворот и очень аккуратно вдавил спиной в дверной косяк. Синигами слегка побледнел.

– Если с ней хоть что-нибудь случится…

– Ничего не случится, если вы будете благоразумны.

Бьякуя выпустил пришельца, повернулся к нему спиной и сделал несколько шагов в сторону окна.

– Итак, Ишимори Масаи… Или как твое настоящее имя?..

– Зихао, – не чинясь, назвался синигами. – Надеюсь, вы понимаете, капитан, почему это все произошло. Нам нужна печать.

– В этом я не сомневался, – холодно проговорил Кучики. – Надеюсь, вы также понимаете, что я не могу ее отдать.

– Даже ради нее? Вы хорошо подумали?

Бьякуя замялся. Точнее, изобразил смятение, как умел. Важно было не переиграть, чтобы враг не заподозрил неладное. Он должен вести себя как человек, умеющий держать в узде эмоции, но одновременно выглядеть так, будто он на грани паники. Вот-вот сорвется. Бьякуя не был уверен, что выглядит именно так, но его тревога и ярость были непритворны.

– Вы ведь не хотите ее потерять, – вкрадчиво продолжил Зихао. – В конце концов, это не означает для вас окончательное поражение. У вас остается еще одна печать. Еще один раунд, который вы можете и выиграть. Не случится ничего страшного, если вы согласитесь. Поверьте, мы тоже не хотим, чтобы пострадала невинная женщина. Все будет хорошо, вам достаточно только согласиться.

– А если я откажусь?

– Нам придется убить ее, – Зихао виновато развел руками и сморщился. – Поймите правильно. Если уж торговаться, то торговаться до конца. Нет смысла брать заложника, чтобы потом вернуть его в целости. Нам придется ее убить просто для того, чтобы вы поверили, что мы зря языком не треплем. На всякий случай, мало ли что потом. То есть, она не умрет, конечно. Мы синигами, так что она просто вернется в Мир живых. Но для вас-то не будет разницы. Вы ведь не хотите лишиться ее?

– Не хочу, – сказал Бьякуя вполне чистосердечно.

Он понял, что пора сдавать позиции, но не знал, как сделать это достаточно достоверно. Единственное, что он смог придумать, это заложить руки за спину и начать прохаживаться по кабинету взад-вперед.

– Я не могу принять решение один, – сказал он. – Я должен поговорить с командиром.

– Конечно, конечно, – закивал Зихао. – Но вы должны понимать, что вам ее не найти. Если хотите увидеть ее живой, вам придется принять наши условия.

– Мне нужно время подумать. В конце концов, речь идет о чести.

– Речь идет о жизни.

– Но как я могу быть уверен, что она все еще жива? – Спохватился Бьякуя. – И как я могу быть уверен, что, если я отдам тебе печать, она вернется домой?

– Ох! – Зихао сделал вид, что задумался. – Могу дать честное слово.

– Почему я должен верить твоему слову?

– Я все же синигами.

А почему нет, подумал Бьякуя. Вполне достойная тема для разговора.

– Ты непонятно кто. Что ты такое? Как тебе и твоим подельникам вообще удалось пробраться в Готэй?

– Как? Обыкновенно. Как всем, кто родом из Руконгая. Я вошел в ворота и сказал, что хочу поступить в Академию. Потом поступил. Могу рассказать, как я учился, как был зачислен в отряд…

– Я не об этом, – перебил его Бьякуя. – Те, с кем мы сражались в Мире живых, не синигами. И вы тоже должны быть той же породы, что и они.

– Ну разумеется! Мы все люди. Но ведь все, кто приходит из Руконгая, люди. Не вижу противоречия.

– Но откуда силы синигами?..

– Так это же совсем просто, – рассмеялся Зихао. – Главное – правильно родиться. Нужно родиться сыном человека, который может передать тебе эти способности. Они не всегда наследуются, удается не с первой попытки, но все же можно рано или поздно своего добиться.

– Не понимаю, – Бьякуя снова был вполне искренен. – Ты что хочешь этим сказать? Что ты родился целенаправленно?

– Именно. Но мы отвлеклись от темы нашего разговора. А мне не хотелось бы удаляться от нее. В конце концов, чем дольше ты тянешь время, тем дольше твоя жена остается в плену. Подумай, как ей сейчас страшно! Давай не будем тянуть резину. Ты просто отдашь мне печать, а потом она придет домой. Нам нет смысла убивать ее.

Бьякуя снова заметался по кабинету.

– Я вам не верю, – заявил он. – Вам ничего не стоило ударить ребенка. Окажись тот удар чуть посильнее…

– Мальчишка сам полез в драку! Ему стоило подумать головой, прежде чем нарываться на трех взрослых. Но надо признать, пацан храбрый. Хоть и совсем мелкий.

– Ты и сам не производишь впечатления взрослого человека, – заметил Бьякуя.

Юнец снова рассмеялся.

– О, но это впечатление обманчиво. Моя душа очень стара. Поэтому поверь старому человеку: мы не причиним ей вреда, если ты будешь сговорчив.

– Не спеши, – проворчал Бьякуя. И добавил после паузы, глянув на синигами через плечо: – Я же не могу согласиться сразу.

***

В то время, как Бьякуя заговаривал зубы одному из подельников, двое других охраняли пленницу. Хисана не была связана, – в этом не было смысла, ей все равно не убежать от синигами. Но смотрела она скорее не испуганно, а негодующе.

Место, где находились они трое, было маленьким ветхим домишкой, почти сараем, лишенным мебели и вообще всего, чему положено находиться в доме. Окна были забраны ставнями, и свет просачивался только сквозь щели, весьма, однако, многочисленные. Похитители и их пленница сидели в разных углах этого сумрачного помещения. Синигами не снимали своих масок, и это обнадеживало. Такая предосторожность имела смысл только в том случае, если они действительно собирались ее отпустить. Вот только она сама не особенно в это верила.

– У вас все равно ничего не получится, – спокойно сказала Хисана. – Он не отдаст вам то, что вы хотите.

– А ты знаешь, что это такое? – Спросил один из них.

– Нет. Но это неважно. Если Бьякуя взялся что-то стеречь, он не отступит.

– Не думаю, что ему будет так просто тебя потерять. Или я ошибаюсь? Может, ваша семейная идиллия – одна видимость?

– Вовсе нет, – Хисана даже слегка улыбнулась. – Но для моего мужа главное – долг. И ради долга он пожертвует жизнью. Своей, моей, сына. Вы ничего не добьетесь.

– Ему это кажется, – уверенно возразил второй. – Любовь – самая большая слабость человека.

– А он не человек, – с безмятежной смелостью отозвалась Хисана. – Он синигами. Чтобы сберечь честь клана, он способен на все. И кстати, ведь я тоже Кучики. Значит, и мне должно умереть ради интересов клана. И я это сделаю, не сомневайтесь.

– Отчаянная женщина, – восхищенно сказал кто-то за дверью.

Синигами дернулись, подскочили, уставились на дверь ошеломленно. Но тут вылетела с грохотом ставня, и в оконном проеме возникла гибкая женская фигурка.

– Сюрприз, – громогласно объявила Шихоинь Йоруичи.

Дверь, выбитая пинком ноги, ввалилась вовнутрь. На пороге обнаружился лейтенант Тамура. Застигнутые врасплох, похитители все же сумели собраться и занять боевые позиции, вот только странные какие-то позиции, без оружия. Тамура молниеносно выхватил из-за пояса свой веер оммедзи и с лязгом развернул металлические лопасти. Противники отпрянули. Йоруичи сорвалась с подоконника и одним ударом свалила дальнего от окна офицера. Тот, упав, подняться уже не порывался. Второй же мигом обернулся и бросился к пленнице, видя в ней последнюю надежду на спасение.

И тут же растерянно замер, увидев прямо перед собой неведомо откуда взявшегося мальчишку, нацелившего свой клинок точно ему в грудь. То есть, Кентаро, конечно, просто прыгнул в то же окно и использовал сюнпо, но офицер этого не заметил. Его секундного замешательства хватило Йоруичи, чтобы связать его кидо. Вся операция продлилась хорошо если секунды две.