Она, наверное, стала спокойнее, находя умиротворение в обычных вещах, но это не значит, что жизнь стала хуже. Она продолжает течь, счастье — не только спонтанные решения и юношеский максимализм. Она старается быть хорошей матерью, помогать людям через свои статьи в одном из журналов и блог с парой тысяч подписчиков.
Взгляд цепляется за фотографии на холодильнике, они неровно прикреплены магнитами и некоторые выцвели от времени, но всё-таки каждый раз навевают нежную ностальгию по тому, чего уже не повторить. На фото у Вильяма непослушная чёлка, светлый свитер и её щека, прижатая к его плечу. Нура вспоминает, как она приехала разбитой из Лондона, склеивая прежнюю себя по обрывкам и кусочкам, клятвенно обещая не верить и не надеяться. Это было этапом, который стоило пережить, потому что потом, конечно, был милый и заботливый Пьер. Он учился по обмену в их школе, робко улыбался и слегка заикался, но это не мешало ему застенчиво ухаживать и краснеть. Они встречались до окончания школы и расстались хорошими приятелями, хотя Пьер, как полагается французу, написал ей красивое письмо-признание, затерявшееся потом в многочисленных переездах.
Потом был Джозеф, её коллега в маленьком издательстве, где она подрабатывала во время учёбы в университете. У него были пшеничные волосы, очки и мнение обо всем на свете. Они путешествовали вместе по Италии и Венгрии, смотрели на искрящиеся фонтаны и играли вечерами в скраббл. Будь она старше, то, может, согласилась бы выйти за него, но их страсть остыла, он уволился, и Нура переехала в Мадрид, решив, что устала от холода Норвегии.
Затем случился Вильям. То есть он случился на пару лет раньше в школе, но вдруг появился снова случайным днем в аэропорту. Он сменил образ плохого мальчика на самоуверенного бизнесмена, оставив только кривую улыбку и привычку преследовать её. Они начали всё заново, с чистого листа — в спешке обменялись номерами в зале аэропорта, а потом разбежались в разные стороны, потому что их жизнь давно перестала быть общей.
Вильям написал первым. (Не)привычным «Привет, красавица». Нура долго смотрела на его сообщение, пару раз откладывала телефон, прежде чем написать «Вильгельм», а после стереть и отправить «привет, Вильям». Ей казалось, так она проводит черту между тем, что было и тем что сейчас. Этим же вечером она созвонилась с Эвой по скайпу, и они проболтали пару часов, распивая вино по разные стороны экрана. У Мун был затянувшийся роман с Юнасом с чередой мимолетных интрижек с Крисом — то, что Нура могла назвать стабильностью.
Этот новый Вильям стал ей другом. Они болтали по телефону, когда она была в Лиссабоне или французском Провансе (рядом дремал Пьер, когда она выскользнула из кровати). У Вильяма была девушка. Он, вроде, встречался с ней больше года, и отец надеялся, что они поженятся, но Нура знала, что этого не случится. Что-то противное тихо шептало «он же не мог тебя забыть». У неё не было права претендовать на что-то кроме дружбы, она не была уверена, что ей было нужно что-то кроме этого — новая жизнь устраивала её полностью.
Они встретились только через год того случайного столкновения в аэропорту Мадрида, когда, наконец, ей удалось выбраться в Лондон.
— Как же я ненавижу такую погоду, — жаловалась она, когда Вильям встретил её с огромным черным зонтом. Рубашка на нём всё же слегка вымокла от моросящего дождя, но улыбка была широкой и открытой, пока они шли до такси.
— Тебе раньше нравился дождь. Старый сезон «Форс-мажоров» и горячее какао.
— Хорошо, мне не нравится Лондон, — призналась тогда она, и он замолчал на какое-то время, видимо, вспоминая их расставание.
— Я мог бы взять отпуск и прилететь к тебе. Ты же в последнее время жила в Варшаве?
Нура качала головой, ударяя отросшими влажными волосами о щеки.
— Отец бы не отпустил тебя.
— Я бы его уговорил.
А потом были прогулки, сплетенные пальцы и попытки узнать друг друга заново (Нура была уверена, что она полюбит любую из его версий). Они блуждали по Лондону, терялись на его улицах и говорили, говорили, говорили…
У него была модная квартира с неплохим видом, плазмой и удобной большой кроватью в спальне, отгороженной полупрозрачными дверьми. Он и в семнадцать создавал впечатление богатого мальчика, у которого есть всё, а теперь с часами за пару тысяч евро и своей недвижимостью в столице Великобритании, стал самым настоящим мужчиной со связями и людьми в нужным местах. И всё же… он оставался тем самым Вильямом, который просил Нуру читать ему вслух норвежскую поэзию и сдувал чёлку на один бок. Его поцелуи так и оставались обжигающими, а ладони скользили по телу, словно проверяя, реальна ли она в его руках. Нура расстегивала пуговицы на его рубашке и думала, что не стоило тогда отвечать на его смс, одновременно приходя к решению, что мимолетный роман никому не повредил. В Варшаве у неё завязывались отношения с очередным коллегой (с карими глазами, выбритыми висками и манией пить зеленый чай). Она больше не верила в сказку, где Вильям был принцем, поэтому целовать его можно было без опаски.
Как она и предполагала, их роман продолжился. Каждый раз, когда он готов был выдохнуть заветные слова, Нура заставляла его замолчать, прижимаясь губами к его рту. Они по-прежнему жили в разных мирах: он в глянце с обложки, а она в постоянных разъездах и статьях для газет/интернет-порталов/журналов. Роман с коллегой не завязался и сошёл на нет через пару свиданий.
Всё изменилось, когда она увидела на тесте две полоске. Это было ушатом ледяной воды на голову, и ей пришлось взять билет на самолет в нелюбимый Лондон, чтобы там размахивать руками перед глупо улыбающимся Вильямом, а потом едва не бросить в него стаканом.
Сейчас ей кажутся далекими те дни, когда она спорила с ним, упиралась и отказывалась принимать кольцо. Нура опускает взгляд на свои руки, хмыкает при виде привычного золотого ободка. Вильям подходит к ней со спины, утыкается лицом в плечо, и она ощущает его улыбку.
— Доброе утро.
— Вильгельм.
Он смеётся, разворачивает её к себе и целует, как множество раз до этого. Это их утренний ритуал, когда он не в Лондоне с отцом, а дома в Осло. Ему пришлось отказаться от многого, чтобы вернуться в Норвегию, оттого что Нура напрочь отказалась поселиться в Британии (в кой-то веки решила побыть эгоисткой).
— Ты как раз вовремя, она должна скоро проснуться.
Они привязывают шарики к спинке стула и пару минут смотрят на спящего ребенка: её подрагивающие во сне реснички, темные волосы и маленькие пальцы, сжимающие одеяло. У них куча фото Кэриты, но каждый раз хочется сделать новое, потому что она меняется день ото дня. Вильям Пенетратор, которого считали плохим мальчиком и главным бабником школы, совершенно не может устоять перед малышкой, которая, только разомкнув карие глаза, начинает вить из него верёвки. Он сжимает талию жены, и выглядит донельзя счастливым, когда Кэрита сонно причмокивает, глядя на родителей несфокусированным взглядом.
— С Днём Рождения, солнышко.
И Нура тоже счастлива.
========== соулмейты au ==========
С этим миром что-то было не так — как иначе объяснить то, что невозможно увидеть цвета, пока не поцелуешь своего соулмейта? У Вильяма проблем с поцелуями не было, его вполне честно считали дамским угодником и неисправимым бабником. Он презрительно хмыкал, когда речь заходила о родственных душах и разбивал сердца маленьким наивным девочкам, которые пытались соблазнить его в надежде, что он окажется их соулмейтом.
Само собой, он не хотел признавать, что и сам в тайне надеется на это.
Он старался из всех сил представить, каковы цвета, каков мир по-настоящему. Плохиш Вильям Магнуссон отчаянно желал разделить свою жизнь с кем-то.
И всё же… Сколько бы он не играл свою роль, не целовал блондинок, брюнеток, рыжих, он продолжал видеть только серый.
Когда они с Крисом и ещё парой ребят едут в Берген на уикенд, то Вильям не планирует ничего особенного — хорошо оттянуться и найти временную подружку. Берген его раздражает больше других городов: всюду цветы и море зонтов, цвета которых он различить не может. От влаги челка неприятно липнет ко лбу, а в толстовке прохладно, но он всё равно идёт с парнями на ярмарку. Там, как правило, можно найти пару прелестных девочек, которые мечтают о соулмейте (ах, как жаль, что их город слишком мал в сравнении с целым миром).
