Петрович. А если не возьмут? Посмотрят на твою рожу и не возьмут.

Эдуард. Будь спокоен: возьмут! Так эта власть их научила. Когда к руке пачка прилипает – не оторвешь! И запах у нее настоящий, настоянный… Тут пахнет властью, свободой, выбором… Ну, Афган, давай по совести: что ты защищаешь? Кого?

За окном отчетливо слышно, как пошел дождь.

Петрович. Друга! Друга, сволочь! Героя великой войны! Разве поймешь ты… человеческое. Вот Варвару защищаю. Миллионы людей защищаю, что легли в землю… Вы не только к Степану забрались, вы к ним ко всем забрались… А тебя, Купец, с такой философией в клетке держать надо. Потому что ты все сотворить можешь. Оборотень ты, любое предательство оправдаешь. Прикидываешься солью земли, а для тебя человек – тля, пустое место, тать. Все, кончаем разговоры. (Переламывает ствол ружья, смотрит патроны и встает наизготовку.)

Эдуард. Ты, Афган, святым-то не прикидывайся. Вон как целишь! Умелец! Небось в Афганистане не одного положил? Скольких там ни за что потеряли?

Варвара. Петрович, выводи его, не могу больше слушать.

Эдуард. Ах ты, цаца! Не может она. У преступника есть право последнего слова. Остановись, Афган! По тебе же жизнь проехала трактором, а ты на нее крестишься. Посмотри вокруг: от деревни твоей рожки да ножки остались, пахотная земля бурьяном заросла… От колхоза твоего и председателя только миф остался. Ты это защищаешь, Афган?

Петрович. Я дом свой защищаю! Ты – моль, черная моль, которая жрет эту страну.

Эдуард. Ложь! Я, как и ты, говорю правду! Но свою! Да, я работал на себя, на личное спасение. Вас учили коммунисты на три жизни замахиваться, а у меня – одна. И я никакому эксперименту ее дарить не собираюсь. Жаль, Афган, тебя, глупый ты!

Петрович. Для тебя ты – это все, вся правда, а для меня есть и другие…

Эдуард. Хорошо! Давай, Петрович, взаимную амнистию устроим. Все мы границу заступили. Прости нас, старина. Полмиллиона – хорошие деньги. Отпусти подобру, а все, что этот идиот вытащил, вернем! (Григорию.) Вставишь, гад, назад все, что забрал!

Григорий. Вставлю! Черт с ним, последний раз загляну на тот свет, если не вырвет.

Эдуард. Не глотал бы мух, не рвало бы.

Сергей. Дядя, не могу больше. Пусти хоть одну руку. Затекла… Болит… Простите…

Петрович. (Григорию). На «тот» заглянешь, навсегда заглянешь. (Эдуарду.) А тебе вот что скажу: людям я служил и людям поклонюсь, если надо будет ответить за вас. (Отчетливо и решительно.) Все, прения в суде закончены. А ну, Варвара (показывает на Эдуарда), отвязывай его первого. Предлагаю (читает по паспорту) Гозина Эдуарда Михаевича, как преступника и главаря пойманной банды мародеров, приговорить к смертной казни. Кто за? (Варвара поднимает руку. Любовь и Капитолина – нет.) Против? (Обе женщины замерли.) Кто воздержался? (Любовь медленно поднимает руку.) Двое – за, одна – против, одна – воздержалась. Большинство – за! Отвязывай, Варвара, решение суда приводим в исполнение.

Эдуард (до него наконец дошло). Петрович, ты что, рехнулся? Я кого-нибудь убил? Я ни по одной статье не подхожу! Я неподсудный!.. (Кричит.) Убийца!

Сергей. Дядя, миленький, меня пожалей!

Эдуард. Я – бизнесмен! Любой большой капитал в России на крови делался!

Сергей. Я теперь за сотню километров от таких буду!

Эдуард (кричит). Я буду жаловаться. Это – произвол!

Сергей. Дядя, я все понял. Отпусти, век помнить буду.

Эдуард (Сергею). Перестань выть, гиена! Петрович, я все достать могу, если надо, новые мозги вставлю! Без таких, как я, вам продыху не будет.

Сергей. Я все могу… Дядя, давай я ему первому могилу выкопаю.

Эдуард (кричит). Миллион даю! (Пауза. Все замирают.) Тебе семьсот за то, что воевал и сидел, и им – по сто… Ну что, по рукам?

Сергей (истошно). Дядя, пожалей!

Петрович (подходит к Сергею, проверяет, как связан). Ну что, женщины, отпустим или как? Доброволец, хочет могилу рыть. Может, и впрямь поумнел.

Капитолина. Да-да, Петрович! Мальчишка весь синий стал, затек… Пусть отойдет немножко…

Любовь. Отвяжи его, Варвара. Ему наука, с кем связываться.

Петрович. Хорошо, хорошо… С ним будем разбираться отдельно. Развяжи его. (Сергею.) Отдохнешь, и вперед – яму рыть. Вон, возьми лопату.

Варвара развязывает Сергея.

Варвара. Ну, гуляй, бздило-мученик.

Сергей (берет лопату, но внезапно отбрасывает ее, падает на колени и ползет к Петровичу). Дядя, благодарю тебя. Вечно буду помнить. Обещаю вам, буду человеком. (Приближается к столу, на котором лежит нож.) Дядя! (Обнимает ноги Петровича, виснет на шее.) Спасибо тебе, дядя. (Внезапно хватает нож и наносит удар Петровичу – тот валится на сторону и падает.) Вот тебе, старый козел! Прежде, чем судить, сам Богу душу отдашь! (Хватает ружье и наводит его на женщин. Отпивает из бутылки большой глоток коньяку.) В угол, сучки! (Капитолина бросается к Петровичу.) Стоять! Ни с места! Стрелять буду! (Капитолина останавливается. Сергей разрезает веревки, которыми связаны Эдуард и Григорий.)

Григорий (хлопает Сергея по плечу). Серега, да ты голова! Я-то, дурак, не сразу усек, куда ты ведешь!

Эдуард. Да, Серый, поработал лихо! Недаром два года в учениках ходишь. Даже я тебя пожалел, когда синеть начал. Молодец! С нас большой кусок тебе причитается!

Григорий (оглядывает женщин, Сергею). Надо кончать с ними.

Любовь. Что, как вы сказали? Мальчики, вы что? Вы шутите? Зачем так? Сережа, мы же тебя освободили. Я же все время просила за тебя. Ты это помнишь?

Григорий. Молчи, стерлядка, не удалось похорохориться. (Сергею.) Серега, лишние глаза и свидетели не нужны. Гады, шнуром такого парня связали. Давай!

Сергей (Любе). Ты, по-моему, больше всего рвалась в полицию? С тебя и начнем.

Капитолина (склонившись над Петровичем). Божечка, что наделали, ироды. Какого человека сгубили. (Плачет.) Петрович, голубчик… Петрович, слышишь меня?

Эдуард. Сережа, подожди, не торопись.

Сергей. Нет, я за все отплачу. (Переводит ружье то на Любу, то на Варвару.) Ну, прошмандовка полицейская, приготовься. Крестись и ты, заика.

Капитолина (достает из шкафа простынь и сильным рывком отрывает кусок). Человек кровью обливается, а он… горло дерет от радости.

Сергей (в экстазе). Молчать! Я здесь хозяин!

Варвара. Убб-ивец ты, гни-да.

Любовь. Варя, замолчи! Мальчики, не убивайте меня. Я ничего не скажу, они тоже молчать будут. Честное слово. Я расписку дам. Капа… Варя… Скажите, ради бога, что будете молчать. (Капитолина перевязывает Петровича. Варя незаметно отступает к печке.) Прошу вас, Сереженька, ни-ни… Ни одного слова.

Сергей (вставляет Любе ружье в рот). Вот так хочешь?

Любовь (выталкивает ствол изо рта). Сереженька, убери ружье… Все! (Ползет на коленях.) Слышишь, все. Больше никто эту историю не помнит, не знает и знать не хочет. Клянусь вам, что ни звука не пророню. Сережа, мальчик…

Капитолина (бинтуя Петровича). Его надо в машину, к врачу, в больницу. А то истечет кровью! Слышите, ироды! (Кричит.) Человек умирает!

Варвара (метнувшись к печке, вооружается топором). Ну? Что? Стреляй, мос-ляк! (Медленно идет на Сергея.) Чего ты ско-со-ро-тился. Стре-ляй!

Григорий (выхватывает у Сергея ружье). Да их всех под корень надо.