– Классный денёк, па! – Скинул кроссовки и дунул по лестнице. – Наверху он вспомнил о чём-то и слетел вниз. – Па, можно?..

Как раз в этот момент его отец приглашал меня на семейный ужин с близким другом, который вернулся из дальнего путешествия, и предлагал мне остаться сегодня ночевать в доме.

Егор смотрел на меня выжидающе, и, когда я сказала: «спасибо, с удовольствием», – подскочил на месте и с криком «ура!» через три ступеньки понёсся к себе.

Я справилась, во сколько ужин, и сказала, что зайду домой, приведу себя в порядок и вернусь. Хозяин настоял на том, чтобы Борис отвёз меня, и, поскольку шёл дождь, я не стала отказываться.

– Форма одежды? – Спросила я, выходя на крыльцо.

– Самая соблазнительная, – улыбнулся Сергей Егорович.

Приятно будет провести неформальный вечер в обществе двоих незаурядных мужчин… Троих незаурядных мужчин, – поправила я себя и тут же вспомнила недавнюю сцену в машине. На глаза едва не навернулись слёзы.

* * *

В объявлении, на которое я случайно…

Ну да, конечно, ничего случайного на свете не бывает, я знаю! Если какое-то событие, какой-то штрих нашего бытия по всем параметрам выпадает из обыденности, нужно вслушаться в него, как можно внимательней: вполне вероятно, что за ним последует ещё одно незаурядное происшествие, а то и ещё одно. Тогда с большой долей вероятности можно быть уверенным, что это начало ярких перемен, а случайности – лишь предвестники их. Судьба звонит и дважды, и трижды… и «семижды семь». Но если ты не услышишь – твои проблемы, что называется.

Это я знала из теории, но, конечно же, всё произошедшее в то утро, сложила в цепочку гораздо позже.

Первой случайностью стало моё желание раскусить лесной орех – накануне я ни с того, ни с сего купила на рынке пакет фундука, притом, что обычно покупаю чищеные орехи. А тут мне вдруг показалось, что горка сочно-коричневых ядрёных, шелковисто лоснящихся орешков украсит мою кухню…

Вторая случайность. Мои от природы крепкие зубы не выдержали довольно тонкой кожуры аппетитного орешка – от нижнего зуба откололся крохотный кусочек.

Я собиралась в магазин, и моя дорога совершенно случайно проходила мимо стоматологической клиники.

Когда я заглянула туда на удачу, совершенно случайно оказалось, что через пятнадцать минут освобождается один из докторов, и по записи к нему никого нет.

Я присела в кресло в ожидании, когда освободится доктор, и совершенно случайно мой взгляд упал на газету объявлений, которую я зачем-то взяла в руки, хотя никогда не читала подобных изданий.

В объявлении, на которое я случайно наткнулась, значилось: «Требуется воспитатель для подростка: одинокая женщина, не моложе сорока лет, высшее педагогическое образование, владение компьютером, широкий круг интересов. Проживание в доме подростка. Тел. …»

Я не искала работу – моя меня вполне устраивала. Менять образ жизни даже отдалённо не входило в мои планы. Почему я позвонила?.. Возможно, моё подсознание само просчитало слишком большое количество случайностей на одно отдельно взятое утро, и подало сигнал моей интуиции… А с интуицией, как я уже сказала, я дружила всегда.

Мне назначили встречу. После двадцатиминутной беседы отец того самого подростка, нуждающегося в воспитателе, пожал мне руку и сказал:

– Я позвоню вам в любом случае.

Разумеется, я не ждала звонка так скоро! Тем не менее, Сергей Егорович позвонил в тот же вечер и сказал, что хочет познакомить меня с подопечным. Договорились на завтра в кафе, за ланчем.

Когда я увидела Егора, то первым делом подумала, что нужно быть слишком самоуверенным педагогом, чтобы питать надежду на успех. Подросток был дёрганый, ни о каких манерах речи не шло, и плевать ему было на то, что там задумал его папаша.

«Вот эта тётка будет моим воспитателем? Ну, пусть будет, мне до лампочки! Эта, другая – чихать я хотел на ваше воспитание со всеми воспитателями вместе взятыми!» – примерно об этом заявлял он всем своим видом.

Когда папаша закончил представление нас друг другу, дитё засунуло себе в уши по затычке и задёргалось в ритме какого-нибудь очередного музыкального супершедевра. О том, как он поглощал пищу, не стоит даже рассказывать.

Только вот его обкусанные ногти больно резанули по сердцу – я-то знала, что это значит…

После обеда меня отвезли показать дом и дали право выбора: жить тут или отдельно, неподалёку.

– Если у меня действительно есть выбор, я буду не против отдельного жилья, – сказала я.

Когда мне объявили о зарплате, я едва устояла на ногах, но сделала вид, что она вполне в пределах моих ожиданий.

Потом, как я говорила, мне дали некоторые инструкции касательно формы одежды и выдали наличность для скорейшей реализации рекомендаций – до начала работы оставалось две недели.

И вот он, сегодняшний день со всем его содержимым…

* * *

Борис привёз меня назад, и я ещё раз смущённо поблагодарила его. По-моему, ни он, ни второй водитель, ни приходящая домработница, не могут понять: за что я виновато благодарю каждого всякий раз – это же их работа. И притом далеко не за «спасибо».

Я постучалась в комнату Егора.

Он сам открыл мне, а не крикнул, как обычно «да!», «открыто!» или что-нибудь в этом роде.

– Какая вы красивая! – Он замер на пороге, воззрившись на меня. А ведь уже один раз ему довелось видеть меня в вечернем наряде. Но это было невесть как давно – целых три недели тому назад.

– Спасибо, мой хороший. Ты тоже блестяще выглядишь. – На парне костюм по всем правилам и рубашка с галстуком.

Помню, когда мы покупали этот костюм для первого сентября, он сказал:

– Да я лучше удавлюсь, чем одену эту гадость!

– Надену, – поправила я.

Егор уставился на меня:

– Что – надену?..

Я объяснила парню, в каких случаях нужно говорить «одену», а в каких – «надену».

Это был, пожалуй, самый первый урок, преподанный мной ему.

– С галстуком сам справился? – Спросила я.

– Посмотрите… пожалуйста.

Я проверила – узел завязан безукоризненно, причём узел сложный, двойной.

– Отлично! – Я провела по его волосам и уловила едва заметное движение головы: так котёнок прижимается к руке, гладящей его. – Во сколько велено быть в гостиной?

– В девять.

– У нас есть… – Я посмотрела на его будильник. – У нас есть семнадцать минут. Чем займёмся? Можно сесть?

– Ой, да. Конечно, простите, я должен был предложить вам.

Меня забавляло и удивляло, с какой охотой и быстротой он усваивал язык галантности. Впрочем, если бы это не было созвучно его натуре, навряд ли мои старания увенчались бы столь скорым успехом…

Я села на диван, он – к рабочему столу.

– Ну, что, вызвать тебя завтра на моём уроке?

– Не знаю…

Егор крутился туда-сюда в своём чёрном кожаном кресле.

Я не стала напоминать ему о манерах – иногда хорошими манерами можно пренебречь ради хорошего настроения. И ещё меня порадовало, что он чувствует себя вольно в моём присутствии – не так, как прежде, ещё совсем-совсем недавно…

– Хочешь блеснуть? – Подзуживала я.

– Вообще-то я готов…

– Ладно, давай договоримся так: если ты решишься, то поднимешь руку.

– Угу. – Сказал он, и тут же, без паузы: – А Алиса простила меня.

– Я поняла это. И я очень рада! А скажи, у вас с ней официальная дружба?

– Как это? – Удивился Егор.

– В моё время мальчики делали девочкам предложение, если хотели дружить с ними. Например, в записках. Или на словах.

– Нет, я не делал… А для чего?

– М-м-м… Резонов может быть несколько. Ну, например, если девочка даёт согласие на дружбу, то мальчик может быть уверен в том, что тоже интересен ей, и тогда он гораздо меньше времени тратит на ненужные переживания. Хотя… – оговорилась я, – от переживаний далеко и надолго не уйдёшь… Потом, такие отношения, как правило, в меньшей степени подвержены насмешкам друзей и подруг: какой смысл насмешничать, если никто ничего не скрывает, правда же? Такая смелость, кстати, поднимает обоих в глазах их окружения.