Нечто похожее Дина испытала, когда увидела свою фамилию в списках зачисленных в институт.

Конечно, она была счастлива. Ведь позади остались и напряжённая подготовка с бессонными ночами, и переживания перед каждым экзаменом: что попадётся в билете? – и после него: что поставила комиссия, и хватит ли на проходной балл?..

Но к удовлетворению и подъёму диссонансом примешивались и растерянность перед новой, совершенно самостоятельной, жизнью в чужом, большом городе – ведь больше не будет рядом мамы, которая вовремя разбудит, приготовит поесть, проследит за уроками и одеждой; и сомнение в правильности выбора будущей профессии – ведь то, что знала о ней Дина, было лишь обложкой книги, вовсе не говорящей о её содержании, или говорящей лишь поверхностно; и понимание, что сделан очень важный шаг, для отмены которого, в случае чего, потребуется не меньше усилий, а может, даже больше.

Радость, сомнение, смятение…

Вот и сейчас… Конечно, многие девчонки – как и тогда, кстати – отдали бы, что угодно, лишь бы оказаться на её месте. Но то ли это, что нужно Дине? И что потом?..

Радость, сомнение, смятение…

Да, ей нравился Константин Константинович.

И не только как незаурядный преподаватель: с его занятий, будь то лекции или семинары, даже не самые усердные студенты уходили с неохотой.

И далеко не только своей яркой наружностью – хотя, при всей её яркости, было что-то неуловимое и в образе, и в манерах, подобное патине на поверхности полированного серебра, что придавало этому внешнему блеску налёт благородства.

И не только чувство юмора Константина Константиновича нравилось Дине: если уж он рассказывал анекдот или употреблял шутку, это были умные и тонкие шутки и анекдоты, он ни разу не позволил себе скользкой двусмысленности, какие позволяли другие преподаватели в расчёте на популярность у студентов и звание своего парня.

И не только его эрудированность, которую он не выпячивал, а применял исключительно по назначению: для расширения кругозора своих подопечных.

Константин Константинович нравился Дине. Но ей бы в голову не пришло мечтать о нём как о близком друге. А тем более – как о… как о мужчине.

Но почему же тогда она здесь?.. Её пригласили в кино. Её пригласили на свидание – впервые в жизни. Не кто-нибудь… не студент-однокашник и даже не старшекурсник…

А может, он пошутил? Пригласил и наблюдает откуда-нибудь из укромного места: придёт эта дурочка или нет? Или решил развлечься: схожу для разнообразия с некрасивой в кино, от меня не убудет, а она пусть думает, что я влюбился…

«Как бы то ни было, я пришла» – подумала Дина, посмотрела в очередной раз на стрелки часиков и решительно вышла из парадного.

***

Дина увидела Константина Константиновича почти сразу. Он стоял в стороне от осаждавшей кассы и вход в кинотеатр толпы. Точнее, не стоял, а прохаживался, поглядывая по сторонам. Можно даже сказать – нервно поглядывая. Или – нетерпеливо.

Дину он заметил, когда она была шагах в десяти, и сразу пошёл навстречу. Константин Константинович так решительно двинулся в Динину сторону, что они едва не столкнулись. Дине пришлось остановиться, чтобы этого не произошло.

– Какова пунктуальность! – Возбуждённо сказал Константин Константинович, протягивая Дине руку. – А ведь вам следовало минут на пять-десять задержаться.

Дина тоже протянула руку, которую он пожал порывисто, но крепко.

– Вы считаете?.. Зачем? – Спросила она, глядя с неприкрытым удивлением на Константина Константиновича.

– Ну, – усмехнулся смущённо тот, – чтоб я понервничал хоть немного: придёте или нет?

– Вынуждена вас разочаровать, это не мой стиль, Константин Константинович.

– Это интересно… – Он посмотрел на Дину серьёзно, но смущение и волнение остались, едва прикрытые улыбкой. – А можно мы продолжим эту тему после короткого обсуждения животрепещущего вопроса?

– Слушаю вас, – сказала Дина.

– Мы можем пойти в кино, а можем в кафе. М-м-м… Ещё мы можем пойти в кино, а потом в кафе.

– Третий вариант, с вашего позволения.

Константин Константинович засмеялся и ещё внимательней посмотрел на свою студентку. Он достал из нагрудного кармана билеты и легко взял Дину под руку, направляясь ко входу.

– У нас есть десять минут на буфет. Не хотите перекусить? – Сказал он.

– Спасибо, я из-за стола, – ответила Дина. – Но, если вы хотите…

Константин Константинович улыбнулся:

– Я тоже сыт. К тому же, нас ждёт ужин. Вы не имеете ничего против «Радуги»?

– Нет, не имею. – Сказала Дина.

Что она могла ещё сказать? В рестораны и кафе студенты вроде Дины, жившей на стипендию, ходили нечасто: разве что на чей-нибудь день рождения, устроенный вскладчину, или на свадьбу, которые к последним курсам стали случаться всё чаще.

Они прошли к своим местам – в самом центре зала. Константин Константинович откинул сиденье для Дины и уселся сам. Он сел почти лицом к Дине и посмотрел на неё с улыбкой.

– Итак, мы остановились на вашем стиле. Вы считаете, что женщина должна быть пунктуальной и обязательной?

– Я считаю, что каждый должен быть обязательным и пунктуальным, – ответила Дина, глядя прямо перед собой.

Она разглядывала проходящую мимо публику, новый – взамен старого плюшевого – расписанный красками занавес, стильные светильники: кинотеатр открыли совсем недавно после ремонта.

– А как же женские слабости, капризы? – Не унимался Константин Константинович.

– Ну, кому нравится, пожалуйста.

– А вам не нравится.

– Мне нет.

– А что вам нравится?

– Мне?.. Естественность.

– И прямота.

– И прямота.

– И как оно, получается так жить?

– Получается.

– Не тяжело?

– Наоборот, очень легко.

– Правда? – Не переставая улыбаться, спросил преподаватель.

Но тут свет начал медленно гаснуть, усилился шум от усаживающихся поудобней и спешащих занять свои места зрителей. Динин спутник близко наклонился к её уху и сказал:

– Вы меня заинтриговали. Можно мы продолжим позже?

Дина повернулась к нему. Вспыхнул свет на экране. Лицо преподавателя было совсем рядом в сгущающейся темноте, и сейчас оно было особенно эффектно: правильные крупные черты лица подчёркнутые односторонним освещением, мерцающие блики в глазах, очень внимательный, но мягкий и волнующий взгляд, губы, приоткрытые в полуулыбке.

– Можно, – сказал Дина и отвернулась к экрану, но видела краем глаза, что Константин Константинович продолжает наблюдать за ней.

Тогда она спокойно посмотрела ему в глаза. Тот улыбнулся, опустил взгляд и тоже сел лицом к экрану.

Продолжение вечера

Они с трудом протиснулись в двери кафе сквозь большую толпу желающих попасть внутрь. Даже поняв, что эти двое идут без очереди не по причине нахальства, а потому, что швейцар сделал им приглашающий знак, стало быть, у них или места забронированы, или мало ли, что ещё – даже несмотря на это, страждущий народ не выказал энтузиазма, чтобы расступиться и пропустить счастливчиков.

Дина и Константин Константинович подошли к стойке гардероба, кавалер принял у дамы плащ, разделся сам и сдал вещи.

Дина поправляла у зеркала причёску и увидела, как к ней приблизился преподаватель и тоже поправил свои роскошные волнистые воронова крыла волосы, проведя по ним, как расчёской, сперва одной пятернёй, потом другой, одёрнул пиджак. Но при этом он смотрел в зеркало не на себя, а на Дину.

Дина повернулась к Константину Константиновичу.

– Вы были так уверены, что я соглашусь пойти с вами в кафе?

Он, улыбнулся и, пытаясь быть игривым сказал:

– Нет, не был. Я даже не был уверен, что вы вообще придёте.

– Но билеты купили и места заказали… Ну, билеты, положим, можно продать, а залог в кафе ведь не возвращают.