Иногда Артур приглашал к себе Дину – попросить у неё консультацию по контрольной или курсовой. Дина добросовестно объясняла ему трудные места в том или ином предмете, но понимала, что всё бесполезно: Артур не сделает контрольную самостоятельно, не напишет курсовую сам – проще было выполнить задание за него. Что она и делала.

Ей это очень не нравилось: ладно, первый курс, но вот уже четвёртый, а Артур не сделал ни одного задания без чьей-либо помощи… как же он будет писать диплом?.. а как он потом будет работать по специальности?.. У доски или на экзамене он мямлил что-то невразумительное, да ещё с акцентом – из-за этого ответ получался совершенно невнятным. Но в зачётке у него не было ни одной тройки… Пятёрок, правда, тоже не было – только четвёрки. Дину это страшно удивляло: она знала гораздо более умных и способных ребят, к которым педагоги не были столь снисходительны.

– Артур, – говорила Дина горячо и сочувственно, – почему ты ничего не учишь? Ну хоть зубри, если не понимаешь чего-то! Ну сделаю я тебе контрольную… курсовую… Но ведь тебе же работать придётся, а ты ничего не понимаешь, не можешь по формуле кислоту от соли отличить!..

Но на это Артур только улыбался прекрасными восточными губами и прятал за ресницами бархатный взгляд. Потом доставал из шкафа большой пакет с мандаринами или сухофруктами, клал его на стол рядом с Диной и говорил:

– Я нэ буду работат… мнэ просто дыплом нужен… И ты нэ будэш работат. Ты будэш жит, как каралева…

Нет! Этого Дина никак не могла понять – посещать институт, но не учиться, получить диплом, но не работать по специальности!..

Этого же, по всей вероятности, не мог понять и Константин Константинович Колотозашвили – до Дины доходили слухи о том, что Артур по пять раз пересдаёт ему экзамен, а Константина Константиновича каждую сессию мучают в ректорате, заставляя поставить Давлатяну в зачётку «хор», а не «уд» или «неуд». А потом назначают Давлатяну пересдачу у другого преподавателя, который ставит четвёрку.

Вот, кстати, и на Артура Дина посматривала порой с мыслью о возможных отношениях. Тем более что он с первого курса проявлял к ней особое внимание и даже приглашал каждое лето к себе в гости, в Армению. Он говорил, что Дине не придётся тратить на поездку ни одной копейки, он купит ей билеты и будет кормить её и даже одевать, что он повезёт её на море – на какое она только захочет: на Чёрное, на Каспийское…

Когда Дина однажды рассказала об этом маме, мама очень активно стала убеждать дочь поехать с Артуром к нему на родину. А Внутренний Голос, отговоривший её от этого шага, был немногословным, но настойчивым. «Не надо… не-на-до…» – как-то очень тихо, но твёрдо повторял он.

Дина больше никогда не рассказывала маме об Артуре, а на её вопросы о нём отвечала, что у него давно есть девушка. А если бы она сказала, что Артур предлагает ей пожениться на последнем курсе и уехать с ним в Армению и жить там, как королева?..

А ведь Артур нравился Дине. Своей деликатностью, воспитанностью, щедростью. Он нравился ей и внешне: высокий, стройный, с чуть более смуглой, чем у остальных, кожей, с красивыми руками, тёмными добрыми глазами. Однажды – это было совсем недавно, перед вот этой вот весенней сессией – Артур чуть было не поцеловал Дину…

Она написала ему вчерне курсовую работу, он, как всегда, достал из шкафа пакет с чем-то вкусным, положил его на стол и обнял сидящую Дину. Дина поднялась со стула и удивлённо посмотрела на Артура. Он взял её за плечи, приблизил своё лицо к Дининому. Он смотрел ей в глаза, будто спрашивал: можно? Наверное, если бы он не спрашивал, а просто поцеловал, Дина не была бы против. Она ещё не целовалась никогда ни с кем по-взрослому. Она даже разволновалась и ждала его поцелуя. Но он ждал её позволения… И ей это не понравилось. Она сказала:

– Не надо, Артур.

Артур прикрыл глаза пушистыми ресницами, чуть растянул в улыбке губы и отпустил Дину.

И Дина, не забрав пакет, ушла к себе, в комнату на троих, где обитали четверо.

Если бы Дина стала женой Артура Давлатяна, она жила бы с ним в его совсем нестуденческой комнате с коврами на полу и на стене, с телевизором «КВН» и магнитофоном «Комета». Но она не уверена была, что любит Артура. «Нравится» – это одно, а «люблю»… «Люблю» – это совсем другое, была уверена Дина и продолжала жить в тесной комнате с одним единственным столом на четверых.

Соседки

– Сдала? – Почти хором спросили Вера и Валя, когда Дина появилась на пороге.

Они сидели по обе стороны прямоугольного стола, который служил и рабочим, и обеденным местом, над разложенными книгами и тетрадями. На краю стола лежали в двух стопках Динины ювелирной работы шпаргалки.

Вера и Валя учились в параллельной группе, и экзамен Константину Константиновичу Колотозашвили им предстояло сдавать завтра.

– Кто-то сомневался? – ответила Дина и принялась переодеваться.

– На что? – поинтересовалась Валя.

– Спроси чего поумней! – сказала Вера и метнула на Дину испытующий взгляд. – Знамо дело, на пять баллов.

– Да? – Спросила недоверчиво Валя.

Дина ничего не ответила, сняла с себя шуршащий невесомый плащ и переобулась в домашние тапочки с меховой опушкой – слегка поношенные, но вполне аккуратные.

Она подошла к столу и, заглянув через плечо Веры в её тетрадь, потом в книгу, пролистнула несколько страниц и сказала:

– Вот это зубрите. Кокон всех на дополнительных режет.

– Кокон всех на всём режет, – тихо заметила Валя.

Валя приехала из Вологодской области, из деревни, и так и не сумела за четыре года привыкнуть к большому городу. Речь её была тихой – то ли по причине домостроевского воспитания, то ли потому, что она стеснялась своего выговора и провинциального вида, то ли из-за того и другого вместе взятого.

Однажды Валя, смущаясь, попросила Дину позаниматься с ней произношением и грамматикой. Тогда Дина написала длинный список Валиных ошибок, с которыми та вполне успешно справилась за учебный год. Вот только характерное оканье, похоже, было неискоренимо.

– Да. На всём. – Сказала Дина. – А это у него конёк сезона.

Вера, метнулась к той стопке шпаргалок, которая была побольше, и стала перебирать её, ища нужную.

– А тебе что попалось? – Спросила она.

Дина спокойно ответила:

– Это и попалось. – И добавила после паузы: – Только он мне автомат поставил.

Обе изумлённо воззрились на Дину:

– Кокон?! Автомат?!

Дина села на свою постель и откинулась на подушку.

– Не совсем, правда, автомат, а… полуавтомат.

Вера и Валя опять почти в голос воскликнули:

– Полуавтомат?.. Как это?!

– Я билет взяла, подготовилась, подхожу, сажусь, а он мне говорит: «я в ваших знаниях не сомневаюсь и тратить на вас время не намерен». Даже в черновики не посмотрел.

Вера цыкнула:

– Во изверг! Нет, чтоб сразу…

– Одно слово, Кокон! – Добавила Валя.

– А вы знаете другого преподавателя, который так же свою науку любит?.. – Сказала Дина.

– Баб он любит, а не науку, – перебила Вера.

– Ну… вообще-то, конечно, не такой уж он и изверг… – Вставила Валя. – Я помню, на первой лекции так себя подал, что хоть сразу из института уходи, а потом сам же мне на экзамене помогал…

– А его юмор? – Дине почему-то вдруг захотелось говорить о Константине Константиновиче. – Его шуточки по всему институту гуляют!

– Это да! – Поддержала Дину Валя. – И ведь сам не повторяется никогда … не то что этот… по научному коммунизму… как пошутит, так не знаешь, куда деваться…

Вера мечтательно закатила глаза:

– Да… Кокона, конечно, и после института не забудешь! Луч света в тёмном царстве! – Потом опомнилась и взялась за книгу. – Ладно, харе трепаться, последний экзамен бы ещё сдать с первого захода!