Мы с Васей договорились, что однажды купим по дюжине маленьких розовых навесных замочков, подпишем их примерно так: "и любовница Света" или "и Маша" Придем на Петропавловку и будем довешивать эти замочки к другим замкам, которыми изгадили цепи и мосты молодожены. Должно получиться примерно так: Висит большой замок с надписью: "Сергей и Люба", а к нему довешен наш маленький с надписью: "и любовник Вася" Придет Сережа с Любой посмотреть на свой замок, а там ему привет от нас с Васей. Может отучим народ глумиться над историческими местами…

И тут мне вдруг вспомнилось… мне было лет восемнадцать. Вижу ножки. Подхожу знакомиться. Она оборачивается. Ей лет сорок пять. Видит мое замешательство и спрашивает: "Юноша, вы знаете, что такое сублимация? Вот идите и сублимируйте." И ведь, блядь такая, именно она познакомила меня с Фрейдом и выбрала мне профессию.

Об ипотеках и самодостаточности

Вася все пытается меня приучить с ним пить, но я ему объясняю, что мне это не надо. Он спрашивает почему, и я решил объяснить ему свой взгляд на жизнь.

– С чего начинается целый ряд русских народных сказок? С того, что герой теряет свою вторую половину – мудрую и прекрасную, и отправляется на ее поиски. Обретение ее вновь означает обретение счастья. В какой-то момент мне стало ясно, что речь идет о поиске своей целостности. Обретение целостности и возвращение к себе все меняет в человеке и в отношениях между собой и миром. Вижу красивую девушку и думаю: «А какая красота у меня внутри!» Вижу дорогую витрину, а думаю: «А какие богатства во мне самом!» Вижу Солнце и думаю: «А сколько потаенного света в моей душе!» И это не фантазии, не идея, а явно ощущаемая реальность, которая, как мне кажется, и есть цель всех духовных поисков. Мне вообще кажется, что фраза: «возлюби ближнего своего» относится как раз к этой самой внутренней половине у каждого в душе.

– И ты понимаешь, что деньги, ипотеки, женщины и дети – это все фигня? – Сыронизировал он.

– Ну конечно! Вот именно! Настоящий герой должен претерпеть все соблазны, чтобы вернуть себе утраченное состояние духовной целостности, а женщина… Понимаешь, брат. Мне кажется, что женщина – это совершенно инфернальное существо, ожившее чучело твоей кобылы, цель существования которого соблазнить мужчину и направить его не на поиски свободы духа, а в тот самый спермоприемник на ипотеки, деньги и выплату долгов. Она ведь тебе напоет, что живем ради любви, что счастье – это быть не в гармонии с собой, а в гармонии с ней, и что ее любовью к ребенку весь мир освящается, а ты Богом поставлен вить гнезда и выплачивать ипотеки.

– Так ведь без этого человечество выродилось бы!!

– Всегда, когда нечего сказать, начинаются глупые обобщения! Ты не о человечестве думай, а от себя говори. Тебе нужны ипотеки? Нет. Твой ребенок будет вынужден решать твои незавершенные кармические долги, которые как шли от Каина, так и идут, и становится их все больше и больше. Пойми – больше! Нет! На фиг ипотеки! Лучше уж монгольские рукописи переводить, как твоя Алла.

– Может все-таки нальешь? И давай уж выпей со мной!

– А давай! Соблазнитель хренов! И ты на той стороне! Господи, прими за святую воду! – И я наливаю тридцать грамм себе тоже.

О любви к Богу и женщине.

Странно, но, когда Васе удается уговорить меня выпить вместе с ним, мы приходим к одинаковым выводам. Прошлый раз он пришел ко мне в студию грустный. Я налил не только ему, но и сам выпил. После третьего бокала он начал рассказывать какую-то грустную историю. Я хотел подбодрить его, а договорились до таких выводов… Например, что влюбленная женщина так же несносна (а-то и более), чем не любящая. И вообще выносить женщину можно только, если сам ее любишь. То есть это мужчина должен любить женщину, а не она его. Так уж природа задумала. Но ведь любить – это значит ВСЕ делать бескорыстно, от души, терпеть все, восхищаться независимо от того, что там, может, и нечем восхищаться. Жертвовать, всепрощать. То есть быть в полном смысле христианином. В этот момент не помню уж кто вспомнил, что самыми главными заповедями являются любить Бога всей душой, всем сердцем и всем разумом своим и ближнего, как самого себя.

И тут нам захотелось уйти в монастырь. Так проще! Проще! Любить Бога – задача несравненно более легкая. Любить брата или друга тоже просто, удобно и легко.

А женщину… невыносимую и в любви, и в ненависти…

Но, значит, что все эти монахи – просто хитрые дезертиры. Мы тут за них отдуваемся, алименты платим, язвы лечим, а они там… попели, попостились и в рай… ???

В общем, круг замкнулся. Ждем старости. Пьем виски из мерных стаканчиков.

Перед уходом Вася сказал:

– Всю жизнь хотел понять женщин. И профессию из-за этого выбрал. Интересно! Не было на свете ничего загадочнее. А теперь не хочу. Женщину не надо понимать. Ее надо любить. А любить страшно. Почему? Если думаешь о том, где находится этот страх, то видишь, что суть именно в мужском начале. Оно логично. Оно всю жизнь пытается при помощи логических конструкций, всяких договоров и обязательств как-то обезопасить себя. Но когда ты любишь женщину, ты должен от всего этого отказаться. А для мужского ума это страшно, непонятно и с точки зрения логики, с о в е р ш е н н о бессмысленно.

О борще, чувстве вины и самолюбии.

– У меня был один знакомый, – говорю я. – Пожилой уже мужик, психоаналитик, талантливый бабник и знаток женских сердец, но была у него история, которая озадачила его на всю жизнь. Лет пятнадцать он держал на коротком поводке свою любовницу, которая надышаться на него не могла. Однажды почти восемь часов она простояла на морозе в очереди, чтобы джинсы ему купить. И когда его жена все-таки от него ушла, он пришел к ней и сказал: «Вот теперь ничто не помешает нам быть счастливыми. Будь моей полностью».

– И что?

– А она ему в ответ: «Да я тебя ненавижу. Не-на-ви-жжжжжууууу-у!»

– Ну, так и в чем суть-то? – Опять спрашивает Вася.

Да вот тебе еще одна формула любви. Влюбленность вызывается оскорблением самолюбия, которая вынуждает противника взять реванш, который ему никак не дается. Мы выбираем человека признание именно которого нам необходимо и годами пытаемся его заслужить. Но причем тут любовь? Кто это говорил, что русская баба любить не умеет, а может только жалеть? – Я смеюсь.

– А русский мужик чем лучше? – В ответ мне смеется Вася. – Он тоже любить не умеет. Может только чувствовать себя виноватым. Мы выращены на этом чувстве. Это наша эмоциональная база. Многие женщины, как я подозреваю, на этом комплексе, на желании оправдаться и получить признание, всю жизнь едут в рай. И счастливы… наверное.

Мы смеемся оба и вдруг Вася говорит:

– Если взять все противоречивые и иногда взаимоисключающие требования, которые женщины выдвигают мужчинам, то получится, что нужно-то только одно. Мужчина должен быть ОЧАРОВАН. Это одно стоит всего остального. Тогда он будет чутким, предупредительным, прощающим, заботливым. А самое главное – он САМ будет счастлив. Понимаешь? Сам!

Он задумался, а потом продолжил:

– И не важно, кто ему попадется: дура, стерва, блядь или тихая скромная и влюбленная в него самого. Он этого не поймет, а будет видеть перед собой божество. Я вот помню (он усмехнулся), сижу я на кухне, а моя бывшая орет мне, что я ничтожество. Что ее трясет от меня. И в самом деле не выдерживает и тарелку супа мне на голову кидает. И вот я сижу весь в супе и… очарован. И, мать его, совершенно счастлив.