Остаются два письма. Самые душераздирающие.

- Карина, ты не представляешь, каково это – лишиться лучшей подруги. И хуже всего, что я не попрощалась. Когда нашла тебя, было уже слишком поздно. Как же мне хочется все исправить. Не втягивать тебя в это, не звать с собой на игру. Знаешь, если бы ты сейчас была со мной, я бы наплевала на то, что обо мне говорят другие. Но без твоей поддержки мне непередаваемо туго. Я, будто никогда не умела ходить, и передвигалась лишь благодаря тебе. Я лишилась своей рыжеволосой опоры. Как же я скучаю по твоим веснушкам! Это письмо должно было помочь мне проститься, но я чувствую, что еще не скоро смогу тебя отпустить.

Письмо выпадает из дрожащих рук. Макс поднимает его и возвращает мне, чтобы я отправила его в огонь.

Последнее письмо. Самое длинное. Я поднимаю глаза на соседа.

- Давай, – кивает он мне, и я принимаюсь читать.

- Помнишь, как мы познакомились? Я постоянно вспоминаю это с улыбкой на лице. Какой же глупой тогда была я, и каким рассудительным не по годам был ты. Знаешь, мало, кому везет встретить человека, который делает жизнь лучше, а не втаптывает в грязь. Ты делал это для меня целых тринадцать лет. Ты помог мне перестать ненавидеть себя в подростковом возрасте. Постоянно боролся за мою самооценку и жизнь в целом. Ты делал все за меня. Наверно, догадываешься, каково это обходиться без тебя? То, что ты заставил меня сделать, Марк, было неправильным. Я уверена, мы могли придумать что-то другое. Но ты настолько привык заботиться обо мне, что, ни на минуту не задумываясь, отдал свою жизнь. То, что я понимаю тебя, не значит, что я согласна с этим. Но злиться на тебя у меня больше нет сил. Помнишь, как напоследок ты улыбнулся? Той самой грустной улыбкой, от которой мне всегда необъяснимым образом становилось легче. И только сейчас я понимаю почему. С самого дня нашего знакомства ты пытался донести до меня одну простую истину: сейчас тебе грустно, но дальше станет лучше. Нет ничего глупее фразы «жизнь продолжается», но именно ее и несла твоя улыбка. Для меня она всегда будет олицетворением светлой грусти по прошлому. По ушедшим дням и людям. И, особенно, по тебе.

Видя, как сгорает послание для Марка, меня начинает колотить. Макс прижимает меня к себе. Мне кажется я целую вечность плачу у него на плече, прежде чем успокоиться.

Я высыпаю содержимое пакета в костер. Все еще кажется это неправильным. Завтра я точно пожалею об этом, но не сейчас.

- Ты все сделала правильно, – говорит Макс, поглаживая меня по голове.

41 глава

Спустя десять месяцев после игры

Есть дороги, которые ведут к домам любимых людей. Это родные тропинки, каждый метр которых несет в себе воспоминание. Долгий ли этот путь или короткий, прямой или извилистый, он все равно особенный, не похожий на остальные.

По дороге к дому Карины мне встречается куст, с которого в детстве мы обрывали листья. Это была наша валюта, за которую мы могли купить, что угодно в нашем воображаемом магазине.

Я выхожу к месту, где когда-то стояли наши любимые качели. Чуть дальше небольшая горка, с которой Карина упала, катаясь на роликах.

Когда дорога ведет к дому человека, который уже мертв, она становится невыносимой.

Я звоню в дверь. Думаю, что мне не откроют. По крайней мере, будь я на их месте, себя бы в дом не впустила. Не знаю для чего я пришла. Может быть, надеюсь, что хоть где-то есть семья, которая меня не ненавидит.

Но семья Карины оказывается не из их числа.

Ее мать открывает мне дверь, но впускать не собирается.

- Чего тебе? - спрашивает она, поправляя свои растрепанные волосы.

Впервые вижу ее в таком неухоженном виде. Похоже, такое состояние для нее теперь норма.

Своим вопросом она заводит меня в тупик. Что я должна ей ответить, если сама не знаю, что мне здесь вдруг понадобилось. Ноги сами привели меня в поисках поддержки. Я ищу надежду, что в этом городе еще остались люди, которые меня не презирают. Если бы нашла хоть кого-то, кроме моей семьи, то непременно бы здесь осталась.

- Ну и что ты молчишь? - спрашивает она опустошенным голосом.

- Я просто так сильно скучаю по ней... - начав говорить, я останавливаюсь от подступившего к горлу кома.

Поднимая глаза, хочется увидеть ободряющий сочувственный и всепрощающий взгляд. Но вместо этого я наталкиваюсь на бешеные налитые кровью глаза.

- Я рада, что тебе хватило совести не произносить ее имени, - выплевывает она озлобленным голосом и закрывает перед моим носом дверь.

Обезумев, я начинаю тарабанить по ней.

- Поговорите со мной. Я знаю, что виновата... Знаю... Мне так жаль... - говорю я скорбным страдальческим голосом, сползая по двери на землю.

Я сижу на мокром после дождя пороге и чувствую, как тело начинает дрожать от холода. Слезы стихли несколько минут назад, но подняться и уйти не получается.

Не могу избавиться от чувства, что сейчас откроется дверь и оттуда выйдет Карина. Обнимет меня, как ни в чем не бывало и заведет в дом. Приготовит какао и обернет меня пледом. Расскажет, что нового у нее на учебе, и как повздорила накануне с родителями. Я улыбнусь ей и, как обычно, скажу, что все будет хорошо. Мы включим какой-нибудь ужастик и будем беспричинно смеяться все два часа, что он будет идти. Она оставит меня у себя с ночевкой, а утром я уйду домой.

Как же больно, что ничего из этого уже не случится.

42 глава

Спустя год и три месяца после игры

- Не волнуйся, ты справишься, – успокаивает меня Оксана.

Через несколько минут мне придется выйти на сцену и, встав у микрофона, наконец, рассказать всю правду об игре.

Мне кажется, что это никому не интересно. И, что даже в этом благом намерении кто-то увидит издевку и возненавидит меня еще сильнее. Но, если есть шанс, что хоть кто-то, выслушав меня, посмотрит на произошедшее под другим углом, я должна попытаться.

Я выглядываю наружу и вижу заполненный до краев зал. Родственники и друзья погибших, журналисты, обычные жители города – собрались сегодня в надежде услышать то, чего они так хотят. Как же страшно, что я могу не оправдать их ожиданий.

Оксана организовала все это практически в одиночку. Вот на что способен один человек, проводящий всю жизнь в поисках правды. Она ищет ее во всем и привыкла добиваться своего даже в самых запущенных и, казалось бы, безвыходных ситуациях. Она уходит на сцену, чтобы сообщить о моем выходе.

- Ада, пора выходить, – сообщает Оксана, вернувшаяся со сцены.

Только бы не заплакать. Держи себя в руках, Аделина. Я делаю глубокий вдох и быстрыми шагами иду к микрофону, стараясь не смотреть на зал.

Когда я поднимаю глаза, то вижу родителей. Мама с отцом улыбаются мне обнадеживающей улыбкой. Может быть, пока меня не было, их отношения наладились, и они снова смогут быть вместе. Жаль, они не взяли с собой Лизу. Мне бы сейчас пригодилась ее обезоруживающая улыбка.

Макс и Бель тоже здесь. Они стоят на лестнице и смотрят на меня каким-то восхищенным взглядом. Мне хочется верить, что они действительно мной гордятся.

Тяжелее всего смотреть на второй ряд, где расположились семьи погибших. Там есть люди, которые знают меня лично, от чего их ненависть такая сильная и всепоглощающая. Намного проще считать, что в окружении твоего ребенка была ядовитая змея, отравляющая жизнь и виноватая в его смерти. Обвинять знакомых легче, чем чужаков. Им и в голову не может прийти, что на игре мы столкнулись с настоящим хищником, из смертоносной хватки которого было не вырваться.

- Гхм гхм… - я откашливаюсь перед тем, как начать.

Сначала я подумывала написать речь, но мне показалось, что это тот случай, где правильнее будет импровизировать.

- На моем месте мог оказаться кто-то другой. Представьте, что обстоятельства повернулись так, что сейчас здесь стоит кто-то из ваших близких. Хотели бы вы, чтобы его презирали за то, что он жив? Если нет, тогда почему вы так сильно ненавидите меня? – я делаю паузу, чтобы дать им осмыслить услышанное. – Двадцать четвертого июля прошлого года произошла трагедия. Многие из вас потеряли кого-то, кого вы любили всем сердцем. И я тоже. Я была там и видела, как умирают мои друзья. Я не успевала опомниться, как находила застреленной очередную подругу. Вы можете представить, каково это, когда теряешь близких одного за другим? Как вы знаете… Я убивала. Многим из нас тогда пришлось это делать. Но не только, чтобы спастись, как вы думаете... Когда мы только узнали, что нас ждет, нашлись те, кто хотел уйти. Их даже не пугал тот факт, что они могут быть застрелены за отказ играть. Тогда организатор игры показала нам кое-что еще. Видеотрансляции с камер наблюдения. На экране я увидела спящую сестру. Карина - маму, Анжелика – больного брата, Натали – тетю, которая заменяла ей родителей, Анна – любимую бабушку, Марк – отца. Каждый из игроков нашел свою трансляцию. Нам сказали, что эти люди умрут в случае нашего отказа…