1 глава

За месяц до игры.

Мне снится сон. Я лежу на холодном бетонном полу в слабо освещенной комнате. На мне мокрая одежда, прилипшая к телу, а влажные волосы, как сосульки, свисают на лицо.

Почти сразу в нос ударяет резкий металлический запах, исходящий от моих липких от крови рук. Я начинаю подниматься, но резко возникшая сильная боль в груди, заставляет согнуться пополам и издать страдальческий крик.

Тяжело дыша, я расстегиваю блузку и замечаю кровоподтеки на бледной коже. Дотрагиваюсь до них кончиками пальцев, и по всему телу разливается жгучая боль. В попытке принять сидячее положение, я начинаю кашлять пенистой кровью.

Мне удается отползти и сесть, вплотную прижавшись спиной к стене. Я начинаю прощупывать сломанное ребро, и костные отломки издают своеобразный хруст. Каждый вдох сопровождает пронизывающая боль.

Из швов в стенах и потолке начинает вытекать красная жижа. От нее исходит такой же тяжелый и липкий запах, как у крови.

Весь пол заливается этой густой массой. Она стекает по стене, ей пропитываются волосы и одежда. Каким-то образом она даже оказывается у меня во рту, и ее отвратительный вкус вызывает непроизвольный приступ тошноты.

Я извергаю из себя смесь крови и рвоты, а сразу после этого захожусь от нестерпимой боли в груди. Оказываюсь лежащей в мерзком, цепляющемся ко мне, словно клей, красном месиве. Корчась от боли, я не замечаю, как эта жижа начинает пузыриться, закипая прямо под телом.

Я медленно сгораю, свернувшись калачиком. Боль полыхает снаружи и изнутри, но в какой-то момент она прекращается, из-за наступившего шока. Тогда же я и замечаю черную карточку-приглашение на игру, лежащую на кипящей поверхности.

Просыпаюсь я с криком, едва ли дыша от страха. Сразу включаю лампу, стоящую на тумбе рядом с кроватью. В глаза бросается приглашение на игру «Сыграем в Мафию?», которое накануне я получила по почте.

Более жуткого и столь реалистичного сна я еще не видела.

Так, ладно, успокойся, повторяю я про себя целых двадцать минут, но сердце колотится, как ненормальное.

Дурацкие приглашения. Из-за них мое воображение сошло с ума, думаю я, разглядывая черные карточки и текст на них, стилизованный под кровавые надписи.

2 глава

За три недели до игры.

Я пулей вылетаю из дома, и только тогда вспоминаю, что забыла диплом. Отличное получится собеседование без документа об образовании. С трудом нащупав в рюкзаке ключи, я достаю их, потянув за брелок в виде мохнатой совы.

От волнения у меня начинает болеть горло, и я бросаюсь в аптечку за леденцами, как только захожу домой.

Диплом, оказавшись в моих руках, буквально выскальзывает из них, но я ловлю его в полете. Мне точно необходимо присесть и успокоиться.

Всего два дня назад случилось то, чего ждет каждый студент на протяжении долгих, кажущихся вечными, нескольких лет обучения.

Когда, такая ценная бумажка, как диплом, попала в мои руки, я растерялась, почувствовала, что еще совсем не готова. Оказавшись у микрофона во время прощальной речи, я застыла и посмотрела в глаза тех, кто был со мной на протяжении последних четырех лет. Взглянула на преподавателей и вспомнила все их добрые слова в мой адрес. Хоть я и не имею привычки пытаться расположить к себе людей, но я просто ненавижу их разочаровывать.

Раздается мобильный звонок, прерывающий мои размышления. Звонит женщина, назначившая мне собеседование.

- Да? – отвечаю я.

- Вы придете? Здесь уже собралось достаточно много претендентов на вакансию, – сообщает она мне высокомерным тоном.

Стала бы она мне звонить, если бы за дверью стояла толпа. Кого она пытается обмануть.

Я наматываю на палец прядь моих длинных вьющихся и выкрашенных в пепельный цвет волос. На коленях лежит диплом с отличием. Я провожу по его обложке пальцем и царапаю ее покрашенным красным лаком ногтем. В трубке слышится тяжелое и шумное дыхание, похожее на одышку. Должно быть, у нее сердечная недостаточность. Как же другие ненавидят, когда я ставлю им диагнозы. Но у меня никак не получается избавиться от этой привычки.

- Вы здесь?

- Да, простите, я отвлеклась.

- Мне ждать вас? – высокомерие в ее голосе сменилось учтивостью.

Я бросаю взгляд на зеркало, висящее напротив: темные круги под глазами, не проходящие уже несколько месяцев - следствие бессонных ночей; серый, почти земляной, цвет лица - результат недавнего обострения хронического бронхита; редкие волосы, часть которых выпала от нескончаемого потока переживаний и стресса; тремор рук, появившийся от постоянных чувств волнения и тревоги. Выгляжу я действительно уставшей, и хоть я не привыкла себя жалеть, мне и правда необходимо отдохнуть. Мне бы только выспаться и хоть один день ни о чем не думать.

- Простите... - начинаю я.

- Да, я слушаю.

- Я не приду. Извините, до свидания, – говорю я и сбрасываю вызов.

Снова бросаю взгляд на зеркало. Теперь я точно знаю, как выглядят студенты-медики к концу обучения. И зрелище это не из приятных.

3 глава

За две недели до игры.

Впервые я увидела Марка, когда мне было семь.

Опустив испуганные полные слез глаза, я плелась за родителями в больничную палату. Когда они остановились у нужной двери, я продолжила брести дальше.

- Ада! – окликнула меня мама.

Я застыла на месте, не желая двигаться. Как же мне тогда было страшно. Казалось, что если подниму глаза, то увижу нечто ужасное. Отец взял меня за руку и повел в палату.

- Ты не можешь стоять одна в коридоре. Если тебе страшно, можешь не смотреть. Но тебе придется поднять глаза, если ты хочешь попрощаться.

Попрощаться я должна была со своей прабабушкой. И хоть ей было за девяносто, мне от этого легче не становилось. Это был тот самый раз, когда я впервые столкнулась со смертью. Я познакомилась с ней, едва подняв глаза. Она тенью скользила по серому лицу бабули. Когда умирающая протянула ко мне руку, подзывая к себе, я вскрикнула и попятилась назад.

- Не бойся, подойди, – успокаивающе сказала тогда мама.

Но я ее не слушала. Лишь продолжала пятиться назад, пока не оказалась в коридоре, где на обернутых клеенкой больничных креслах сидел Марк.

- Ты чего? – спросил он у меня.

Я обернулась и увидела темноволосого мальчика примерно моего возраста. В отличие от меня, напуганной до чертиков, он казался совершенно спокойным.

- Тебя кто-то обидел? – задал он уже второй вопрос.

Я молчала.

- Тебе страшно? Это ничего. Мне тоже иногда бывает страшно. Например, вчера, когда меня вызвали к доске на математике. Я ничего не понимаю в математике. А ты?

- Я люблю математику, – заявила я.

- Везет тебе! – воскликнул Марк.

Я пожала плечами.

- Тогда чего ты испугалась в той комнате?

Мне казалось, что, если расскажу, он засмеется. Отчего то, думалось, что мальчик, боящийся математики, не сможет понять моего страха.

Когда я начала говорить, то не заметила, как заплакала.

- Бабуля хотела попрощаться, а я испугалась, – рассказывала я, шмыгая носом.

- Ты испугалась своей бабушки?

- Прабабушки, – поправила его я.

- Ты испугалась своей прабабушки?

Обычно, всех раздражает, когда их поправляют. Но не Марка. Он один из немногих, кто умеет признавать собственные ошибки.

- Она тянула ко мне руки. Будто хотела забрать с собой! – воскликнула я сквозь слезы.

- Прабабушка? – спросил он.

- Нет. Не она, – я отрицательно замотала головой.

- А кто? – его интерес усилился. Он подался вперед в ожидании ответа.

- Смерть. Кто же еще! – выпалила я.

Марк заметно расслабился.

- Так ты всего лишь смерти испугалась. А я-то думал… - казалось, от накатившей скуки он вот-вот зевнет.

- А разве это не страшно, когда смерть тянет к тебе руки? – негодующе спросила его я.

- Тебя никто не заберет. Можешь вернуться в палату.