– Интересно, зачем ей это было нужно, – съехидничал Роман Евгеньевич.

– Не знаю, – призналась я. – Не понимаю.

Я присела на край дивана, и минуту мы провели в тягостной тишине. Что делать я не знала, а Роман злился и тяжело дышал. Я руки сцепила.

– Нам нужно прояснить ситуацию, – проговорила я осторожно. – Надо понять, как действовать.

– Действовать?

– Я бы хотела вернуться домой. Как можно скорее. Но я ведь не могу! У вас в паспорте моё имя. Я считаю, нужно разрешить эту нелепую ситуацию.

– Нелепую ситуацию?

– Перестаньте за мной повторять! – вскипела я.

– А что мне делать?

– Пойти и всё узнать!

– Интересно, куда мне нужно пойти!

– Например, в полицию! – выдала я дельную, как мне казалось, мысль, а вот Роман лишь зло хохотнул.

– Чтобы меня на весь город ославили? Пришёл проверять на той ли я женился?

– А что тогда?

Он сверлил меня непримиримым взглядом. Потом спросил:

– Ты – Олимпиада Смирнова?

– Да, – ответила я, не почуяв подвоха. А Роман Евгеньевич удовлетворённо кивнул.

– Вот и замечательно. Значит, ты моя жена. У меня это в паспорте написано. А значит, ты сидишь дома, варишь мне щи, и делаешь то, – тут его голос стал особо громким и внушительным, – что я тебе скажу.

– С какой стати? – попыталась возмутиться я, а этот громила снова заорал.

– Потому что я твой муж! И я так сказал!

– Ты мне не муж! – заорала я в ответ, когда он к двери направился. Роман обернулся, глянул люто, а затем продемонстрировал мне пудовый кулак. Я ахнула, кинулась мимо него в прихожую, но он меня легко перехватил, поднял, как куклу пенопластовую, и вот я уже в спальне, а с той стороны в замке поворачивается ключ.

– Роман Евген… – Я запнулась на его отчестве, по двери кулаком заколотила и потребовала: – Открой немедленно!

Но за дверью уже было тихо.

Взаперти я провела не так много времени, минут сорок, но моего гнева это нисколько не уменьшило. Я прислушивалась к звукам за дверью, в квартире, но Роман, судя по всему, квартиру покинул. Я ещё пару раз принималась колотить по двери кулаком, никто не отзывался, и я свои руки решила пожалеть. Но от бессилия хотелось очень громко ругаться, причём матом. Хотя, раньше я за собой подобных наклонностей не замечала. Но и в ситуации, столь дикие, не попадала. А теперь вот мысленно подбирала подходящие словечки, правда, знала их совсем немного. Но для этого неандертальца должно хватить.

Правда, когда за дверью послышались шаги, я о намерении ругаться страшными словами, как бабушка их называла, позабыла, лишь вскочила и снова заколотила в дверь кулаком.

– Открой, слышишь? Ты не имеешь права меня здесь держать!

Поначалу ничего не происходило, но затем ключ в замке повернулся, и на пороге возник Роман Евгеньевич. На лице явное недовольство.

Он, видите ли, недоволен! Я вот тоже недовольна!

– Совсем с ума сошли меня запирать?

– А я ещё не разобрался, как с тобой поступить.

– Это противозаконно.

– Не учи меня законам, детка. Я тебя сам научу.

Я, наконец, заметила за его спиной несколько сумок, по всей видимости, с вещами. Поинтересовалась:

– Что это?

– Мои вещи, в гараже нашёл.

– Это ведь хорошо? Она не выбросила ничего.

Роман смерил меня долгим взглядом, потом дверь пошире открыл.

– Выходи.

Я из спальни вышла и словно под конвоем прошла на кухню. Я пить хотела, а Роман шёл за мной по пятам. Мне очень хотелось обернуться и посмотреть на него, но я удержалась. Достала из буфета высокий стакан и налила себе воды. А Роман Евгеньевич за стол присел, руки сложил, и было понятно, что о чём-то сосредоточено размышляет. Потом полез в задний карман джинсов, и вот он уже протягивает мне паспорт.

– Вот, в машине нашёл. В бардачке.

Я на паспорт только смотрела.

– Чей?

– Написано, что твой.

Я нахмурилась, руку протянула и документ взяла. Пролистала страницы. Потом зажмурилась и качнула головой. А Роман коротко поинтересовался:

– Что?

– Мой. Я думала, что потеряла его. Мне ведь даже в голову не пришло… Лада приезжала, когда бабушка умерла. Правда, недели через две. Приехала на два дня, мы с ней на кладбище съездили, вечером посидели, поговорили. Я паспорта только через несколько дней хватилась, и мне даже в голову не пришло… Как она могла?

– Значит, она жила по твоему паспорту? Зачем?

Я могла лишь пожать плечами.

– Я не знаю. Это ведь незаконно, да?

– Конечно, незаконно! – разозлился он, а я остановила на лице Романа внимательный взгляд.

– Значит, вы мне верите?

Этот вопрос ему не понравился. Он морщился, потом даже вздохнул.

– У меня нет доказательств её существования. Твои – есть. А Лада, или как там её зовут, лишь твои утверждения. А я вот смотрю на тебя, и вижу её лицо, её глаза, её волосы. Поэтому я ещё не решил. У моей жены родственников не было.

– Можно подумать, вы с ней долго знакомы!

– Обычно за восемь месяцев кто-то да обязан объявиться. А моя жена – сирота.

– При живых родителях. Кстати, у неё их аж две партии. – Я тут же отмахнулась. – Хорошо, не будем об этом. Куда важнее, что мы будем делать дальше.

– В смысле?

– В том смысле, что я замуж не собиралась и не собираюсь! Всё это нужно как-то аннулировать. У вас же есть в этом городе знакомства? Вот пусть нас быстренько разведут.

– Не торопись.

– Почему?

– Я ещё ни в чём не уверен.

Я глаза закатила.

– И какие доказательства вам нужны?

– Очень существенные.

– Господи, да мы же с ней разные! Внешне похожи, но…

– Замолчи, – попросил он и из-за стола поднялся. – Мне нужно подумать. А заодно на работу съездить. А ты… – Он смерил меня взглядом. – Займись чем-нибудь полезным. И из квартиры ни шагу, поняла?

– А что это вы мне приказываете, да ещё в таком тоне?

– Липа!

Я вздрогнула от резкого окрика, нервно сглотнула, после чего кивнула.

– Хорошо. Да и куда мне идти?

Роман Евгеньевич продолжал на меня смотреть. Я замечала его взгляды. Он смотрел, и смотрел, понятно, что сравнивал, отыскивал различия. Но, судя по тому, что бесконечно хмурился, не находил их. И это было не очень хорошо. Для меня.

– Разбери мои вещи, – попросил он.

– А у вас нет для этого домработницы?

– А ты хочешь домработницу?

– Я просто спросила.

– Обсудим, когда вернусь.

– Я ничего не хочу обсуждать, – запричитала я ему вслед. – Я просто спросила. Я в том смысле, что это несколько неприлично – разбирать чужие вещи.

– Не переживай, ничего компрометирующего или неприличного там быть не должно. По крайней мере, я такого не помню.

Он обувался, искал в кармане куртки ключи, а я смотрела на него с тревогой. Роман вдруг обернулся, посмотрел на меня и спросил:

– Ты чего?

– У меня паника, – призналась я.

– И что с этим делать?

– Как можно скорее уехать домой.

– Купишь туфли и пройдёт, – сказал он, вдруг подмигнул мне и из квартиры вышел.

Я плечом к стене привалилась, прикусила губу, собиралась поразмышлять о происходящем, но тут услышала, как в замке поворачивается ключ. Совсем, как недавно в спальне. Я кинулась к двери, ручку дёрнула – заперто. Обернулась, посмотрела на тумбочку, где лежали ключи, их не было.

– Вот гад! – в сердцах выдохнула я, но слышать меня никто не мог. Это разозлило, я побежала на кухню, прижалась носом к окну, и увидела Романа. Он как раз вышел из подъезда и твёрдым шагом направился к тёмному внедорожнику. Конечно, он и не подумал посмотреть наверх.

Тиран. Снова меня запер. Это надо же…

Ну, Ладка, ну, сестрёнка. Выдала меня замуж вот за этого тирана с господскими замашками. Который теперь считает себя в праве запирать меня в чужой квартире и отдавать приказы. Но Лада… впору за голову схватиться.

Мне не хотелось заниматься его вещами. Я некоторое время смотрела на три большие сумки, набитые под завязку, потом представила лицо Романа Евгеньевича, когда он поймёт, что я и не подумала исполнить его наставление (или приказ?), и решила хотя бы видимость создать. Открыла одну из сумок, достала ворох его вещей, которые, кстати, были свалены кое-как и изрядно помялись, и определила всё это на постель. Потом открыла другую сумку, в ней одежды не было, какие-то журналы, папки, несколько коробок с наручными часами, я их с интересом разглядывала. А на самом дне обнаружился альбом с фотографиями в мягкой обложке с цветочками и белыми голубями. Я в некотором страхе открыла первую страницу и очень долго смотрела на первую фотографию. Конечно, снимок был постановочным, молодожёны сидели в правильных позах, старательно улыбались, держались за руки, а за их спинами – златоглавый собор и голуби в небе. Я долго присматривалась: фотошоп или нет, так и не поняла. Потом уже к молодым принялась присматриваться. Лада сияла, в шикарном платье, в горжетке из белой норки, с фантастическим букетом из белых пионов в руках. И это в апреле месяце! Роман Евгеньевич выглядел серьёзным, улыбкой не сиял, но по взгляду было понятно, что доволен. Обнимал молодую жену за талию и выглядел претенциозно в строгом костюме с красным галстуком. В петлице красная роза. Роман Евгеньевич высился за спиной Лады, как скала. Твёрдый взгляд, каменный подбородок, широкий лоб. И ладонь Лады попросту тонула в его ладони.