Нам весьма вовремя принесли вино, и я под этот разговор выпила залпом почти полбокала. Откинулась на спинку неудобного диванчика, на котором сидела, руки на груди сложила.
– Мама звонила на Пасху.
Ладка засмеялась.
– Мне тоже. Рассказывала, что пыталась красить яйца луковой шелухой. Такая глупость.
Я негромко хмыкнула, снова за окно посмотрела. Да уж, глупость.
– Она тебя к себе приглашала?
Я кивнула.
– Знает, что я не приеду.
Лада рукой на меня махнула.
– И я не поеду. Это сколько же часов лететь? Я даже из-за кенгуру не полечу, а уж из-за неё и подавно.
– Не говори так, – всё-таки попросила я. Пренебрежительный тон сестры резал слух, хотя я и понимала, что мне хочется говорить также, просто я не позволяю себе. Потому что бабушка никогда не позволяла.
– Папаша тоже объявлялся, – призналась Лада. – К родителям приезжал, – сказала она, имея в виду своих приёмных родителей. – С женой и детьми. Представляешь? Кстати, она не знает ничего.
Я смотрела на неё во все глаза.
– Ты серьёзно?
Лада кивнула с каким-то непонятным для меня удовольствием.
– Думает, что я его племянница. – Ладка выдохнула, допила вино в своём бокале и снова рассмеялась. – Цирк, короче. А он мне карту банковскую потом в карман сунул. – Она полезла в сумку, достала карту и положила на стол передо мной. – Твоя половина.
Я на карту смотрела, потом головой качнула.
– Зачем? Мне не надо.
– Не дури. – Лада брови сдвинула. – Папочка у нас сейчас при деньгах, может себе позволить. А ты, если тратить не хочешь, оставь на «чёрный день». Всякое бывает.
Я уже не спорила, но на карту смотрела, как на нечто чужеродное. Потом тихо спросила:
– А про меня он спрашивал?
– Спрашивал. Я сказала, что у тебя всё в порядке. Я ведь правильно сказала?
Я кивнула. Лада внимательно наблюдала за мной, ловила на моём лице каждую эмоцию, после чего ладонью по столу передо мной хлопнула.
– Не думай о них, чёрт со всем этим. – Потом чуть наклонилась ко мне: – Скажу тебе честно, Липа, мне рядом с ним некомфортно. Я видела его три раза в жизни, но… – Лада тоже на спинку откинулась, резко, в порыве чувств. – Он молодой мужик. У меня ухажёр был его возраста, молодой, здоровый мужик. Ему сорок три года, Липа. У него жена молодая, и детям по тринадцать. А тут я… мы. – А она оглянулась, жестом подозвала официанта, тот поспешил разлить вино по бокалам, а когда отошёл, Лада продолжила: – Так что, к чёрту всё. Я, вообще, про них не думаю.
– А я думаю, – призналась я. – Иногда. Думаю, как бы я поступила на их месте.
– Ты не на их месте, слава Богу. Ты в пятнадцать двойню не родила.
Я попыталась посмотреть на нас с сестрой как бы со стороны. Сидим мы с ней в ресторане, красивые, взрослые, самостоятельные, вино пьём, а наши с ней родители, умудрившиеся дать жизнь двум умницам-красавицам, всего на пятнадцать-шестнадцать лет старше нас. Сейчас, повзрослев, кажется, что между нами не такая уж и большая разница. Можно сказать, что мы люди одного поколения. И от этого на самом деле ощущаешь дискомфорт, даже не находясь с так называемыми родителями рядом. Не знаю, как бы я себя повела, окажись в одной комнате с отцом и его новой семьёй. Хотя, что это я? Мы с Ладой никогда его семьёй не были. Ему и маме едва исполнилось по шестнадцать, когда мы появились на свет, и они совершенно не знали, что делать, особенно с двойней. Да, наверное, и знать не хотели, и их тоже можно понять. Сами дети. Поэтому нас с Ладой и разделили почти сразу после рождения. Меня забрали мамины родители, а Ладу старшая бездетная сестра отца. А непутёвых влюблённых, любовь которых к тому моменту благополучно прошла, отправили учиться по разным городам. Отец уехал поступать в Москву, где добился, в конце концов, успеха, выучился, женился, бизнесом занимался, детей воспитывал, которые родились у него уже в достаточно зрелом возрасте. А мама, проучившись несколько лет в институте в Нижнем Новгороде, благополучно выскочила замуж в первый раз, и переехала в Санкт-Петербург, и там уже встретила своего второго мужа, медика, и отбыла на ПМЖ в Австралию. Наверное, к тому моменту она чувствовала себя окончательно повзрослевшей, потому что позабыла посоветоваться с родителями, и лишь безудержно радовалась предстоящему переезду через океаны. Нам с Ладой к тому моменту исполнилось по десять, а нашей маме двадцать пять. И она второй раз выходила замуж. Кстати, я уверена, что к тому времени все уже позабыли, чьи мы с Ладой дети. Молодые родители вовсю занимались своими жизнями. И я, повзрослев, много думала об этом. Признаюсь, что где-то глубоко в душе меня царапала обида. Не на то, что они нас с Ладой оставили, не захотели воспитывать, это я как раз готова была понять, им нужно было устраивать свою жизнь. Просто… иногда мне хотелось знать, что у меня есть родители. Даже если бы они просто иногда разговаривали со мной по телефону, интересовались моими делами и моей жизнью. Но они были заняты именно своей жизнью, своими семьями и детьми. Да, мама звонила, иногда, мы общались по скайпу, но наши разговоры были больше похожи на беседы приятельниц, даже не близких. Мама с завидной нетерпеливостью и воодушевлением пересказывала мне новости из своей жизни, из жизни своих знакомых, рассказывала про цветы и пироги, и не замечала, что я не говорю о себе и не задаю ей никаких важных вопросов. Её наши «родственные» отношения на дальнем-дальнем расстоянии, надо думать, устраивали. А отец не звонил никогда. Наверняка, у него и номера моего нет, и никогда не было. Они оба живут спокойно, уверенные, что их родственники исправили их ошибку молодости, и воспитали их детей. Те выросли и следуют своей дорогой, помощь им больше ни к чему.
– А я вот нисколечко не переживаю, – усмехнулась Лада, хотя я почему-то была уверена, что она мне врёт. – Ещё бы мамочка наша с именами не намудрила, вообще, можно было бы забыть обо всём.
Я улыбнулась. Это да, мама постаралась, не поспоришь.
– И ведь знаешь, я хотела имя поменять, когда паспорт получала. Так мама упёрлась! Целую неделю меня пилила. Мол, тебя крестили с этим именем, как его менять? – Лада безнадёжно отмахнулась. Глянула на меня исподлобья. – Тебе ещё повезло.
Я снова улыбнулась, ничего не могла с собой поделать. В конце концов, загородилась бокалом с вином.
Хотите, открою вам секрет? Имя Лада – сестра сама себе выбрала. По паспорту она Клавдия, и жутко страдает из-за этого. А у меня не укладывается в голове, как мама, в пятнадцать лет, умудрилась дать детям такие имена – Олимпиада и Клавдия. Наверняка, это дедушкино влияние. Потому что однажды я маму всё-таки спросила о наших с Ладой именах, а она начала мне долго объяснять что-то про красоту и величавость греческих имён. В общем, это вылилось в получасовую беседу ни о чём, когда мама рассказывала мне что-то невероятное, про поездку в Грецию, про вино и Некрополь, и причём здесь были наши с сестрой имена, я так и не смогла понять. Наверное, мама просто любила Грецию. А нам вот теперь мучайся всю жизнь.
– Где мне повезло? Ты, если не захочешь, никто и не узнает, как тебя на самом деле зовут. Лада – это красиво. А я Липа. Липа, Лада. Имя как раз для банковского работника.
Лада захохотала. Громко и не скромничая. А я обратила внимание, что на нас поглядывают с любопытством, особенно мужчины.
– Как твои родители? – спросила я, когда нам принесли салаты. Перед этим повисла неловкая пауза, мы обе задумались о чём-то своём, и необходимо было найти нейтральную тему.
Лада плечами пожала.
– Нормально. Построили коттедж за городом и живут себе. Мама цветы разводит, отец что-то строгает в гараже. Сейчас в круиз задумали съездить, на лайнере вокруг Европы.
– Это хорошо.
Лада покивала, ела с аппетитом. Потом вдруг улыбнулась кому-то и даже рукой помахала. Я тоже голову повернула, увидела мужчину за столиком неподалёку. Он выглядел весьма воодушевлённым, нас разглядывал с удовольствием, потом бокалом отсалютовал. А я на сестру бросила укоризненный взгляд.
