После этого последнего общего оперативного совещания ставка верховного главнокомандования вооруженных сил и штаб оперативного руководства вооруженными силами переносятся в Крампниц и объединяются там в единый штаб ОКВ.

В Берлине обстановка становится все более угрожающей. В это воскресенье, как и несколькими днями раньше, жители города стоят в бесконечных очередях перед продовольственными магазинами в надежде получить еще что-либо съедобное на предстоящие дни блокады…

23 апреля 1945 г. Битва за Берлин приняла особенно ожесточенный характер. Севернее Берлина советские войска пытаются форсировать Хафель.

Генерал-фельдмаршал Кейтель, посетив корпус Келера, направляется в штаб 12-й армии. В 10 часов он прибывает к генералу Венку, находящемуся в лесничестве „Альте Хелле“ около Визенбурга, и обсуждает с ним план наступления на Берлин в направлении Потсдама с целью соединиться с войсками 9-й армии. Таким образом, с армии снимается стоявшая до сих пор перед ней невыполнимая задача борьбы на два фронта и она может целиком посвятить себя борьбе против Советов.

В 15 часов Кейтель и Йодль снова отправляются в сопровождении своих адъютантов для доклада в имперскую канцелярию. Здесь они в последний раз видят Гитлера.

После оперативного совещания в имперской канцелярии и возвращения в Крампниц генерал-фельдмаршал Кейтель, уверовавший в то, что его личное воздействие может благоприятно повлиять на развитие операций в районе Берлина, сразу же снова направляется в штаб 12-й армии.

24 апреля 1945 г. Преодолевая ожесточенное сопротивление немецких войск, русские продолжают наступление и вышли в район юго-восточнее Бранденбурга, южнее Потсдама, севернее Кенигс-Вустерхаузена, а также заняли восточную и северную окраины столицы.

Командование все еще питает надежду, что в результате наступления войск 12-й армии, расположенной западнее и юго-западнее Берлина, удастся задержать наступление войск противника, продвигающихся с юга, а также продвижение вражеских сил, пытающихся охватить Берлин с севера и северо-запада.

В 19 часов 45 минут 12-я армия получает приказ о наступлении на Берлин. Но к этому моменту 12-я армия уже больше не в состоянии создать сплошной фронт, обращенный на восток. Наступление на противника приходится вести отдельными боевыми группами, чтобы замедлить его дальнейшее продвижение. Район действий армии ограничивается с севера рубежом Виттшток — Альтруппин — Герцберг — Креммен — Руппинский канал. На юге разграничительная линия армии проходит примерно по рубежу Дессау — Котбус…

На севере армия примыкает к войскам группы армий „Висла“, которая все еще носит такое наименование, хотя вся Висла, за исключением Данцигской низменности, уже в течение нескольких месяцев в руках противника.

Начальник штаба оперативного руководства вооруженными силами отдает особую директиву, предписывающую бросить все имеющиеся в распоряжении силы против смертельного врага, против большевизма. При этом не следует обращать внимания на то, что англо-американские войска могут овладеть значительной территорией.

25 апреля 1945 г. В течение всего дня внимание всех приковано целиком и полностью к развитию событий в районе Берлина. Для главного командования все задачи отходят теперь на задний план. Главная задача— это оказание помощи и деблокирование войск, находящихся в столице. По поступающим донесениям, под Берлином борьба ведется за каждую пядь земли. Но тем не менее русским удается овладеть рубежом Бабельсберг — Целлендорф — Нёйкёльн. В восточной и северной частях города идут ожесточенные уличные бои. Русские войска, совершающие обходный маневр севернее Берлина, достигли своими передовыми танковыми частями района Науэна и Кетцина…

Намечавшееся первоначально сосредоточение всех сил 12-й армии для наступления на Берлин оказывается невозможным вследствие развития обстановки. Ютербог переходит в руки русских. 20-й корпус Келера на протяжении всего дня отбивает танковые атаки противника. Город Потсдам полностью окружен. В районе Торгау на Эльбе впервые соединяются советские и американские войска.

Однако фюрер, очевидно, пришел в себя после потрясений 22 апреля. Он считает, что борьба за Берлин не проиграна. В 19 часов 15 минут гросс-адмирал Дениц, находящийся в Плене (Гольштейн), получает радиограмму, в которой Гитлер называет сражение за Берлин „битвой за судьбу Германии“. В связи с этим все остальные задачи и другие фронты имеют, по его мнению, второстепенное значение. Он приказывает гросс-адмиралу отказаться от выполнения всех задач, непосредственно стоящих перед военно-морским флотом, и поддержать эту борьбу путем переброски войск по воздуху в самый город, а также водным путем и по суше для усиления сражающихся под Берлином войск.

26 апреля 1945 г. Генерал-фельдмаршал Кейтель и генерал-полковник Йодль, обеспечивая выполнение отданных приказов, занимаются почти исключительно организацией наступления на Берлин с целью его деблокирования.

Обстановка здесь еще более осложнилась. Во всех предместьях города идут ожесточенные уличные бои. Противник занял Целлендорф, Штеглиц и находится в южной части аэродрома Темпельгоф. Идут бои в районе Силезского и Герлицкого вокзалов. Между Тегелем и Сименсштадтом войска совместно с подразделениями фольксштурма и гитлерюгенда отбивают ожесточенные атаки противника. В Шарлоттенбурге также идут бои.

В 11 часов 45 минут командующий группой армий „Висла“ генерал-полковник Хейнрици просит разрешить ему прекратить наступление боевой группы Штейнера (3-й танковый корпус СС) западнее Ораниенбурга на Берлин, поскольку там нет никакой надежды на успех, а 25-ю моторизованную и 7-ю танковую дивизии бросить на усиление фронта 3-й танковой армии в район Пренцлау. Это предложение не принимается, поскольку оно противоречит категорическому приказу Гитлера о ведении концентрического наступления на Берлин с целью деблокировать его…

В 18 часов в последний раз состоялся телефонный разговор между генерал-полковником Йодлем и Гитлером…»

Полковник Вагнер закончил запись. Куда же теперь бежать? Русские танки в Потсдаме. Берлин окружен. Один путь — немедленно вслед за генералом бежать к американцам.

Рано утром Боев оказался на Курфюрстендамм. Боев еще до войны слышал об этой центральной берлинской улице. Здесь он разыскал КП корпуса. Он разместился во дворе большого доходного дома, обвитого с фасада плющом. Во дворе дымилась кухня и шел привычный запах щей. Солдаты из комендантского взвода спали на асфальте, разостлав шинели. В цокольном этаже дома (здесь была, видимо, какая-то контора) работал командир, и из разбитых окон вдоль улицы тянулись телефонные провода.

Там-то Боев и встретил снова Батьянова.

Боев давно, еще с боев в Белоруссии, знал этого плечистого, красивого — так, по крайней мере, считали девушки из батальона связи — сибиряка, командира взвода разведки, толкового и смелого парня.

— Здорово, земляк! — сказал Батьянов. Он шел по двору и чуть ли не за руку вел немецкого офицера в черном плаще и фуражке с высокой тульей — старого, сморщенного, маленького человечка. Он вел его к парадной двери квартиры первого этажа, где помещался командир корпуса.

— Куда ты его ведешь, Толя? — спросил Боев.

— Это птица важная. Генерал медицинской службы. Я его прямо из машины высадил. Прервал, так сказать, его инспекторскую поездку. А веду к генералу Шубникову.

— Возьми меня.

— Это уж как начальство посмотрит.

— Скажи адъютанту Коваленко, что, мол, Боев, корреспондент, будет переводить.

— Ладно, скажу.

Через минуту на пороге показался высокий плотный парень со старшинскими погонами, но в новеньком, с иголочки, офицерском обмундировании.

— Генерал зовет, — сказал он.

Боев вошел в темную прихожую и осторожно отворил дверь в комнату. В большой гостиной напротив друг друга у резного курительного столика сидели генерал Шубников и немецкий генерал.