Она понимает Пейдж — её старшая сестра хоть живёт и не так далеко (в Чикаго), но у неё есть своя семья, работа. Она может быть просто крайне занята. К тому же именно она была тем человеком, который отвёз сюда Милли, и теперь Браун больше не хочет её беспокоить.

Чарли тем более не может — он живёт в Лондоне со своей девушкой, а ещё у него там очень хорошо оплачиваемая работа, с которой просто так не вырваться.

Ава находится сейчас в трудной для неё стадии полового созревания, и Милли не хочет лишний раз загружать её своими собственными проблемами.

Но родители? Неужели она им настолько безразлична? Видимо, да, потому что те даже ни разу не позвонили спросить, как она здесь устроилась.

Это дико, но какая-то её часть уже даже смирилась с этим. Она ведь больше не идеальная дочь. Ей даже не стоит больше считать себя членом семьи Браун.

— Ладно, не стоит думать об этом, — прошептала она сама себе под нос, поднимаясь со стула у окна, где просидела последний час, наблюдая за тем, как приезжают и уезжают чьи-то родственники и друзья для того, чтобы повидаться с другими пациентами.

Она тешила себя очередной иллюзией увидеть в толпе знакомое лицо; не удивительно, что этого не случилось. Снова.

Она надевает удобную одежду, обувается, берёт сценарий и решает пойти попрактиковаться, раз все сейчас заняты со своими родными и близкими. Милли покидает свою комнату, идёт к лифту и менее, чем через минуту, оказывается на первом этаже. Она настолько поглощена своими мыслями и планами на ближайшую репетицию, что не замечает стоящего человека и врезается прямо в него, неуклюже взмахивает руками и падает на пол, зажмуриваясь.

— Прости, Милли.

Она распахивает глаза, когда слышит знакомый голос, и запрокидывает голову, чтобы увидеть протянутую ей руку. Браун всё ещё несколько растеряна, но она принимает помощь и поднимается с холодного пола.

— Прости ещё раз, я тебя не заметил, — извиняется парень, почёсывая затылок. Он действительно выглядит виноватым.

— Всё в порядке, Ник, — отвечает девушка.

Она всё ещё была под большим впечатлением от того, что, покинув свою комнату буквально пять минут назад, она уже успела столкнуться со старшим Вулфардом. Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что он к Финну; они всегда были очень близки.

— Ты же меня знаешь, я вечно рассеянная.

— Ну да, Браун, — сказал он, нежным движением взлохматив ей волосы; его заразительная улыбка передалась и ей, навевая волну воспоминаний.

Они всегда были хорошими друзьями. Оба хотели для Финна лучшей жизни, оба заботились о нём. В общем, они были действительно неплохим тандемом; настолько неплохим, что зачастую Ник в свои планы на выходные включал не только своего младшего брата, но и её тоже. Они частенько подолгу разговаривали ни о чём, Ник давал ей хорошие советы, и в те моменты, когда Финн и Милли ругались, именно Ник был тем, кто направлял их в мирное русло. Даже после того, как всё закончилось и Финн уехал, его старший брат продолжал очень тепло приветствовать девушку каждый раз, когда они встречались. Она не знала, хорошо это было или не очень.

— Ты не изменилась.

— Ты тоже, — отвечает Милли с неловкой улыбкой. — Ну и… как дела вообще?..

— Очень хорошо. — Он сморщился, как будто попытался что-то вспомнить. — Ну, насколько это может быть хорошо. Ну, ты знаешь… — Да, она действительно знает. — А твои как?

— Неплохо, — бормочет она всё с той же неловкостью из-за всей этой ситуации. — Ну, насколько это может быть неплохо, — добавляет Браун, чтобы разбавить несколько гнетущую атмосферу, и Ник смеётся.

Он выглядит уже таким взрослым. Уже самый настоящий глава семьи. Зрелый. Хотя он ведь и не намного старше неё самой.

— Я думаю, люди говорят об этом, ну или, возможно, тебе Финн уже рассказал, почему я здесь.

— Ты шутишь? — тихо спрашивает Ник, и Милли не понимает, что случилось. — Он ничего не упоминал о тебе, хотя удивительно, что он не растрезвонил об этом в первые пять минут после встречи с тобой. — Это заставляет девушку почему-то хихикнуть.

Они стояли на небольшом расстоянии друг от друга, и старший Вулфард время от времени выискивал глазами в толпе своего брата, а потом вдруг наклонился ближе и начал шептать:

— Между нами — я очень надеюсь, что ты поможешь этому дураку.

— Ник! — ругает она его. — Пожалуйста, только не говори мне, что ты надеешься на меня.

Парень выпускает смешок, и это заставляет её немного расслабиться. Возможно, он шутит?..

— Сказать тебе правду?

— Да, пожалуйста, — разрешает Милли.

Ей действительно любопытно.

— Я думаю, что вы здесь вдвоём по какой-то причине, — говорит он, скрещивая руки на груди. — Я имею в виду… Я не думаю, что это простое совпадение. — Браун закатила глаза. — Магия! — шепчет он.

— О, не начинай. Мне больше не шестнадцать, и я не верю в такие сказки.

Эта глупая вера в то, что между ней и Финном, пока они ещё встречались, было что-то сверхъестественное. Волшебное. Магическое. Что-то, что заставляло их вновь и вновь сходиться обратно. Они ссорились, расходились, но в конечном счёте всё равно возвращались друг к другу. И в те периоды, что они были порознь, они постоянно вспоминали друг друга. А ещё их случайные встречи происходили действительно в самых неожиданных местах, как будто они притягивались друг другу как стрелка компаса к северу. И конечно, в их возрасте, когда они были… влюблены, им это казалось чем-то волшебным. И они совершили в своё время глупость, как-то раз рассказав об этой их «магии» Нику, который поднял их обоих на смех и потом прикалывался над ними ещё несколько последующих недель.

Однако после того, как Финн уехал, вся магия закончилась. И Милли поняла, что это было самой бредовой бессмыслицей, которую она только придумывала в своей жизни.

— Очень жаль, ведь сейчас я понимаю, что, возможно, ваша магия действительно реальна.

Нет, пожалуйста! Ни один здравомыслящий человек не поверит в эту глупость.

— Пожалуйста, скажи мне, что он ничего не замышляет против меня. — Вдруг перед ними материализовался Финн, тем самым отрывая их от беседы.

— И вот почему Финн обмочил постель в семь лет, — сказал Ник очень громко, так, чтобы младший брат его услышал, а Милли попыталась сдержать смех.

Это была их старая шутка под названием «Внимание: Финн!», которой они пользовались когда-то очень давно, чтобы предупредить друг друга о приближении Финна. Она и не думала, что он ещё об этом помнит.

— О, какая жалость. — Скривилась Браун, а младший Вулфард хлопнул себя по лицу. — Я уверена, что он продолжает это делать до сих пор.

— Именно.

— Прошло уже три года, а вы по-прежнему используете это? — спрашивает Финн, закатывая глаза. — Разве нельзя уже придумать что-нибудь поновее? Пожалуйста.

— Это классическая история. Она никогда не устареет. — Пожимает плечами Ник, а потом тянется к брату, чтобы крепко его обнять, — видимо, те не виделись уже какое-то время.

Милли ничего не может с собой поделать — ей плохо от этой милой сцены. Её пожирает тоска. Теперь она ещё больше хочет, чтобы к ней тоже кто-нибудь приехал. Она ведь действительно скучает по своей семье.

— Ладно, давай не будем плакать перед Миллстер. Мы и так уже провалились перед ней, — продолжает Ник, отстраняясь.

— О, ничего страшного. — Качает головой Браун. — Я уже ухожу, мне как раз нужно попрактиковаться. — Она махает сценарием, который держала у себя в руках. — Рада была повидаться, Ник.

— Подожди, Миллстер. — Чёрт, в последние несколько дней её называли этим именем в несколько раз больше, чем за последние пару лет вместе взятых. — Мы собираемся пообедать. Не хочешь к нам присоединиться? Как в старые-добрые времена.