Матараццо бросил взгляд на начальника, который упёр руки в бока и уже начал отходить от стойла. Неожиданно Дэвид заметил, как что-то блеснуло среди сена, но смотреть уже не оставалось времени.

— Старший инспектор? — позвал его помощник, когда со двора донеслось «Его Величество кронпринц Джейкоб! Открыть ворота!». — Мы должны уйти отсюда. — Но Харбор никак не мог оторвать взгляда от кучи сена. — Уходим? — переспросил Гейтен.

Собеседник вздохнул и вышел из конюшни.

По двору в сопровождении приближённых генералов шёл принц.

— И что же удалось выяснить? — спросил он у старшего инспектора, который догнал его сбоку.

— Последний раз её видели именно здесь. — Делегация остановилась.

— Да-а-а, и после небольшой беседы я вышвырнул её вон, — одобрительно отозвался Джейкоб. — Она покончила с собой?

— Не-е-ет. — Для убедительности Дэвид ещё и головой покачал. — Её определённо убили.

— Есть подозреваемые? — спросил визави.

— Скоро будут, — отчеканил Харбор.

Кронпринц коротко хмыкнул и пошёл дальше в замок, а старший инспектор с помощником остались снаружи, провожая всю оставшуюся делегацию взглядами.

***

На той же неделе мы арестовали некого человека и предъявили ему обвинения в убийстве, но я знал, что это не удовлетворило Айзенхайма…

Финн сидел за столом в своём загородном доме в кабинете-мастерской, где обратно был разложен весь его реквизит, сложив руки на груди и задумчиво смотря в столешницу перед собой.

И я приказал своим людям продолжать за ним наблюдать…

***

В конце концов, он оправился от своего горя и даже купил обветшалый театр…

Вулфард и ещё пара представителей театра стояли перед бывшим когда-то красивым зданием с лепниной, но сейчас заваленного мусором и обклеенного на прикреплённых снизу стендах объявлениями.

— То, что надо, — подтвердил иллюзионист.

***

Импресарио он уволил и стал готовить совершенно новое представление…

Фокусник, загнав лошадь за угол своего нового театра, спрыгнул с простой повозки, на которой был огромный ящик, по размерам превосходивший карету. Он обошёл его кругом и одним рывком открыл хлипкий замок, раскрывая створки. Изнутри спрыгнул лысый мужчина в тюбетейке и в длинной, по колено, чёрной расе, и штанах и, обернувшись, похлопал остальным, призывая их к действию. Люди были явно не местные — азиаты.

Финн открыл двери в театр, и люди стали заносить туда разные громадные ящики. Иллюзионист воровато оглянулся вокруг и, дождавшись, пока все зайдут, вошёл сам, закрывая за собой двери.

***

Театр вскоре удалось немного преобразить, а на стендах висело лишь несколько обычных коричневых плакатов, где было крупными буквами напечатано «Eisenheim».

Публика рассаживалась на свои места. Сцену скрывали зелёные портьеры, а на самом краю горел в «корзиночках» огонь, давая дополнительное освещение к другим «корзиночкам», расположенным по всему залу. Люди в чёрных одеждах и тюбетейках стояли в проходах. На верхнем ложе слева от сцены среди других посетителей расположились старший инспектор и его верный помощник Матараццо.

Без какого-либо объявления портьеры разъехались в стороны, являя взорам публики почти пустую сцену, задняя стена которой будто уходила в небытие, теряясь во мраке. Стояли лишь простой стул и небольшой стол. Из-за кулис, мерно шагая, вышел сам иллюзионист, всё такой же красивый и изящный. Правда, его костюм слегка недобирал частей: не было привычного пиджака-плаща сверху, а рукава белой рубашки были почти небрежно закатаны по локоть. Ещё артист немного похудел, а лицо его побледнело, но это было заметно лишь с небольшого расстояния.

Иллюзионист прошёл до стула и молча сел на него, упираясь руками в колени и напряжённо осматривая зал. Публика также молча смотрела на него. Азиаты вышли по бокам на сцене, напоминая охрану при знатной особе.

Неожиданно Финн вытянул руку вперёд, в сторону стола. Не сразу было заметно, но вся столешница представляла собой одно большое зеркало, и вот над ним стал собираться лёгкий туман, поднимавшийся из зазеркалья. Он стал увеличиваться и расти, светящиеся частички стали приобретать форму человеческого бюста.

Дэвид, который сидел сверху, с удивлённым, почти шокированным, выражением лица поддался вперёд.

Постепенно над зеркалом стал появляться более чёткий облик молодого парня: светлые волосы, серый пиджак, застёгнутая на шее пуговичка рубашки. Он повернул голову от фокусника к публике, и та удивлённо и испуганно заохала. Юноша не менее испуганно оглядывал их.

— Кто это? — спросили из зала.

Финн сидел, опустив руки между коленей, и отдыхал, уткнувшись подбородком в грудь, а рядом стоял столик с движущимся человеческим бюстом, парящим над зеркалом.

— Меня зовут Франкл, — сказал он, а его голос будто подхватывало несуществующее эхо.

Все вокруг завертели головами, заговорили, в шоке уставившись на сцену.

— А откуда Вы? — спросил мужчина из зала.

— Я из Брана, — ответил призрак. — Мой отец занимается шлифовкой линз.

— Как Вы сегодня здесь оказались? — спросил другой мужчина из зала, а Вулфард посмотрел на него усталым взглядом.

Изображение слегка помутилось, будто собираясь пропадать, но потом стало обратно более-менее чётким.

— Я не знаю, — ответил парень.

— Вы живой? — на этот раз задала вопрос женщина.

Юноша сглотнул, слегка нахмурился, будто вспоминания что-то неприятное, и промолчал.

— Расскажите нам о том мире! — попросил кто-то из зала, но изображение стало пропадать.

— Да, расскажите, Вы наверняка много знаете! Тайны! — поддержала девушка.

Фокусник вытянул руку и сделал жест ладонью, будто отпуская что-то, от чего парень окончательно растворился под удивлённые и протестующие восклики толпы.

— Это волшебство! — кричали на улицах люди, выходя из театра и бурно делясь друг с другом впечатлениями.

Среди них всех хмуро пробирался старший инспектор с помощником. Они пошли дальше по улице, но когда проходили мимо подворотни около театра, то заметили там взбудораженную толпу, которая пыталась дорваться через чёрный ход до иллюзиониста.

— Никто не понимает, что это фокус, — возмутился Дэвид, смотря на Гейтена.

— Айзенхайм!

— Айзенхайм, выходите!

— Айзенхайм, расскажите, пожалуйста, что произойдёт со мной в этом году! — кричали под дверями люди.

***

Публика всегда принимала Айзенхайма с энтузиазмом, но теперь ему стали оказывать ещё более… пылкий приём…

Финн шёл по улице, заложив руки в карманы, а, подойдя к своему театру, увидел огромное количество людей: бедных и достаточно богатых, женщин и мужчин, поодиночке или группами.

— Вот он, вот он, смотрите! — шептались они, сразу поворачивая голову в сторону артиста и подходя к нему ближе. — Это он!

Вулфард вытянул руки из карманов и запахнул лёгкую куртку, идя им навстречу.

Матараццо же наблюдал за ним чуть издалека, привалившись плечом к арке главного входа в здание театра.

— Да, это он, волшебник! Пропустите! — шептались или громко передавали друг другу люди, расходясь в стороны, когда к ним быстрым и уверенным шагом приблизился фокусник, и тот беспрепятственно прошёл к чёрному ходу.

***

— Смотрите! Смотрите! — кричали из зала, когда на очередном выступлении иллюзиониста на сцене в полный рост появился маленький мальчик.