- Поговорим, - спрашивает Дерек отнюдь не вопросительным тоном.

- Да, только дай мне подняться и выпить не меньше двух чашек кофе, - болезненно морщась, отвечаю я.

4.

- Значит - пентхаус? - Дерек обводит мою небольшую студию одобрительным взглядом. На самом деле, комната раз в двадцать меньше, чем его лофт, зато в центре.

Он сидит на высоком стуле, облокотившись спиной и локтем на мраморную стойку позади себя, за которой я по утрам готовлю себе омлет или пудинг. На нём тонкая белая футболка с рукавами и тугие джинсы, поза расслаблена, в правой руке кружка, но даже с ней Хейл не выглядит по-домашнему. Он нарочно пытается создать спокойную атмосферу, но это бесполезно, когда он находится в паре футов от меня. Я почти дрожу, когда его блуждающий взгляд останавливается на мне. И я точно, блин неспокойна.

- Кое-кто готов платить, за то, чтобы не рыскать по всему миру в поисках противоядия от всех видов аконита, - говорю я, сжимая в руках чашку. Мы сидим в кухонной зоне, и я заняла широкий подоконник, потому, что на стуле просто не удержусь. - Оборотня сложно убить в честной схватке, вот и прибегают к ядам, идут по пути наименьшего сопротивления, так сказать. Моя работа - обезвреживать яд, для меня он неопасен. - Боже, что за чушь я несу?! Какое ему до этого дело, вообще? Что за словесный фонтан в моём исполнении.

- Ты вытащила меня оттуда?

- Не совсем, - туманно отвечаю, мечтая, чтобы сердце перестало гонять по грудной клетке как ненормальное.

- Мне некогда с вами нянчиться, и больше мне не звони, я серьёзно, Иванова, я для вас не служба спасения, в следующий раз набери 911.

- Тогда их тоже убьют. Брейден, это всего второй раз, когда мне понадобилась твоя помощь. Помоги нам. Помоги ему, ты же знаешь Дерека лучше меня. Хочешь, скажу, где Пустынная волчица?..

- Зачем ты это делаешь? - тем же непринуждённым тоном интересуется он, но в голосе прореживается едва уловимая угроза. - Вообразила себя "чудо-девушкой"? Или есть другие стимулы?

Ого, да наш альфа знаком с комиксами. Сколько же я ещё про тебя не знаю...

Дерек нарочито безмятежно закидывает ступню с ботинком на своё колено, откидывается назад, занимая более удобное положение, и делает большой глоток из кружки, демонстрируя полную готовность ждать ответы на все его вопросы хоть до скончания века.

- Ну, я не только тебе помогала... - встречаюсь с его прямым взглядом и неминуемо сдаюсь. - Не хочу, чтобы тебе было плохо. Вся твоя жизнь - один сплошной кровавый кошмар. Если я могу забрать чуть-чуть боли, почему нет? - стараюсь произнести сдержанно, но сердце несётся бешеным галопом, что равносильно признанию.

- Сколько раз? - как бы "между прочим" спрашивает он, но по внимательным глазам я понимаю, что от моего ответа многое зависит. Например, его мнение обо мне.

- Точно не скажу, - пытаюсь выкрутиться, - несколько раз.

- Несколько дюжин раз, - уточняет он тем же тоном.

- Ты..., - качаю головой. Нельзя же так, блин, нельзя так пользоваться своим преимуществом надо мной, своей силой, моей эмоциональной беспомощностью перед твоей притягательностью...

Можно, если ты - Дерек Хейл.

- Знаю, когда ты лжёшь, - заканчивает он за меня, отставляет чашку на гладкую стойку и подаётся ближе. - Я помню каждый раз, когда слышал твой голос.

Большего стыда и унижения, наверное, я не испытывала. Вот теперь можно смело засовывать памятные еловые ветки в задницу, и бежать в лес кукарекать.

Сколько ещё раз мне будет перед ним стыдно? Как тогда, я залечивала его после стычки со сворой Девкалиона в заброшенном метро, и знала, что он когда проснётся - пойдёт к ней... этой сучке Джейн... знала, и потому, не залечила полностью. И она доделала за меня. Это можно назвать предательством? Что есть предательство? Вмешательство или невмешательство? Я достигла высшей степени идиотизма, видимо, или сошла с ума. И если я сейчас не перестану обо всём думать - голова лопнет.

Входная дверь громким выстрелом распахивается, и в помещение вваливаются трое: самый высокий из них - альфа в дублёной медвежьей куртке тащит за шкварник того, что коренастее, дальше выпустив когти, входит долговязый бета.

Вслед за ними заходит Алан не переставая говорить:

- Я тебя прошу подождать...

Но первый затыкает Дитона одним небрежным жестом.

Сибирский альфа, земляк, мы встречались полгода назад, при более располагающих обстоятельствах. Тогда я немного подлечила его самого, и он вёл себя куда вежливей. Тот, кого Владимир приволок ко мне сегодня - его родной брат, Иван.

- Владимир? - удивляется Хейл, подскакивая со стула, словно не из него ночью отбивную с начинкой из аконита сделали, а я удивляюсь, откуда он его знает.

- Де-е-рек, какая встреча, - с широкой белозубой улыбкой тянет Владимир. - Извини, не до объятий, как видишь, - Владимир бросает своего брата на диван, где полчаса назад лежала я.

- Ты обещал не заходить на наши земли, - холодно произносит Хейл, он уже на ногах, напускная расслабленность слетела, он собран, в любой момент ожидая нападения.

Но на Хейла никто не обращает внимания. Барским жестом Владимир бросает на стол серебристую кредитку. Ого-го!

- Лечи, - говорит он мне по-русски.

Вот даже не знаю, что на такое ответить. Владимир не из тех, кому безнаказанно отказывают, Девкалион против него шавкой будет. А его брат чисто по-человечески мне даже нравился, нормальный парень.

- Влад, сегодня она не может тебе помочь, подождём до утра, - примирительно вставляет Алан, и я в который раз поразилась его силе воли, будто перед ним стена из пуленепробиваемого стекла.

- Я облетел бы пол шара за полсуток, зная, что он подождёт хотя бы до вечера? - прорычал сибирский альфа. - Омела не помогла, лекарь не нашёл противоядия, - это он уже мне говорит, снова подчёркнуто на русском. - Лечи быстрей.

Иван на моём диване издаёт жалобный стон, дыхание у него хриплое и частое. Плохо дело, даже я - невежда необразованная - понимаю.

- Давно он?.. - спрашиваю, а у самой в горле пересохло, Иван ничего плохого мне не сделал, даже в гости приглашал, так сказать, на родину.

- Третий день.

Вот мозгожопы! Что же вы ещё денёк не подождали? Чтоб наверняка помер уже.

- Зачем же так запустил?

- Лечи! - рявкнул Влад.

- Ты же видишь, я не могу, - пытаюсь выговорить фразу спокойно, но коленки мелко трясутся, и желудок находится на уровне пяток. На английском эти слова прозвучали бы уверенней, но на родном языке поневоле весь спектр эмоций вылезает наружу.