В 840 году константинопольский император Феофил сделал Крым херсонской провинцией и объединил с греческими городами на Кубани; и в середине X века она еще оставалась частью Греческой империи и туда высылались политические преступники. В 842 году Феофил возвел крепость и основал торговую колонию в Саркеле (Белой Веже) на берегу Дона, что привело Византию в соприкосновение с печенегами и Хазарским каганатом, хотя на греческом троне еще прежде того восседала императрица из хазар.

В 945 году, перед тем как отправиться в Константинополь, великая княгиня Ольга передала власть в руки сына Святослава Игоревича, которому в то время было тридцать пять лет от роду.

По возвращении княгини, принявшей крещение от греческого патриарха в константинопольском соборе Святой Софии, она попыталась уговорами и увещанием при помощи красноречивых доводов сопровождавших ее греческих священников убедить сына последовать ее примеру и отречься от заблуждений язычества; но хотя тот и не объявил гонений на исповедавших христианство и во все годы своего правления позволял свободно отправлять все ритуалы и обряды их религии, а также доверил матери воспитание и обучение его детей, когда отсутствовал в многочисленных военных походах, все же ее старания пропали втуне, ибо он оставался твердым приверженцем идолопоклонства и жестокого культа своей страны, считая, что христианская вера, которую он отождествлял с греческой роскошью и изнеженностью, приводит к вырождению народов и стран, которые становятся избалованными трусами. Презирая и осуждая все достижения цивилизации и даже самые простые повседневные удобства, он сопротивлялся всем улучшениям, которые вводила его мать, и стремился возродить в России варварские обычаи, примитивные нравы и кочевой образ жизни предков, диких и неоседлых славян. Вскоре после прихода к власти он покинул киевский дворец и вместе с дружиной и личными слугами набрал большую регулярную армию из самых диких племен своих владений и с ней разбил лагерь на равнине подле столицы; он отказался от всех удобств и не признавал иных заслуг, кроме тех, которые можно было заработать превосходным владением оружием и доблестью. Ни хижин, ни палаток, никакой иной крыши над головой, кроме открытого неба, не дозволялось его воинам, которые питали преданность к князю и чьи лишения и опасности он делил с ними наравне; по ночам, завернувшись в медвежью шкуру, положив голову на седло, он спал на голой земле и не признавал иной трапезы, кроме скудной порции мяса, обычно конины, сваренной или зажаренной на угле, и самых грубых корней или каши. Простая, неприхотливая жизнь и умеренность в потребностях, к которым он приучил свою дружину, а также установленная им строгая дисциплина позволили ему водить походы в дальние страны и вступать в бой с врагом, который значительно превосходил его и числом, и вооружением и доспехами, далеко опережавшим деревянные дротики, луки и пращи, составлявшие единственное оружие, которое было в ходу у русских; и, не обремененный багажом, в своих набегах и внезапных атаках застигал врасплох врагов, несмотря на изощренную оборону, прежде чем они успевали заметить приближение его войск или как следует приготовиться к защите.

Впервые свое оружие он обратил против Хазарского каганата на южных берегах Волги, который незадолго до того принужден оставить свои земли к северу от Крыма и в устье Днепра под натиском буйных кочевых племен печенегов и который к тому моменту значительно ослаб по сравнению с теми временами, когда хазары покорили Киев и грозили независимости самой Греческой империи. Около 963 года Святослав проник в их области и, наступая по равнинам, протянувшимся к северу от Кавказских гор, разгромил хазарские армии в ожесточенных боях, подошел к их столице Беленджеру, взял ее приступом, как и крепость Белая Вежа, где греческие инженеры построили оборонные сооружения для защиты богатого и густонаселенного города; и, осадив и взяв Тумен-Тархан, хазарский город на Таманском полуострове у Керченского пролива, который назвал Тмутаракань, он в конце концов заставил все Хазарское царство склониться перед силой его оружия и признать его власть. Затем он вторгся в кавказскую провинцию Сванетию и овладел Западным Кавказом, который русские удерживали в последующие полтора века.

В 966 году, когда европейским провинциям Византийской империи угрожало вторжение венгров, греческий император Никифор Фока послал за помощью к болгарскому царю Петру, чтобы помешать им переправиться через Дунай. Когда царь Петр отказал ему в просьбе, так как он сам недавно заключил союз с Венгрией, Никифор отправил послом в Киев патриция Калокира, сына херсонесского стратига, чтобы предложить Святославу вторгнуться в Болгарию, притом же греческий посол привез в дар великому князю 15 кентинариев[86] золота, чтобы оплатить расходы на экспедицию. «О высоком положении, которое занимал киевский двор в X веке, – говорит Финли в «Византийской империи», – свидетельствует то, как обращались к нему константинопольские царедворцы. Золотые буллы ромейского императора Востока, направленные к русскому князю, украшала висячая печать, равная по размеру двойному солиду, как на послании к королям Франции».

Но Калокир по прибытии в Киев предал своего государя и, провозгласив себя императором, вступил с русскими в переговоры о том, чтобы они поддержали его собственные притязания на византийский престол. Святослав охотно согласился на предложение и вскоре, воспользовавшись представившейся подобным образом возможностью еще на шаг приблизиться к Константинополю – конечной цели его честолюбивых планов, повел армию по гладким и болотистым равнинам Валахии к берегам Дуная, чьи тлетворные берега почти девятьсот лет спустя сыграют столь роковую роль для русского вторжения. Он пересек реку в 968 году и разгромил болгар в свирепой битве. Вскоре после этого болгарский царь умер, и Святослав овладел столицей Преславом и в конце концов сделался владыкой всего Болгарского царства. Однако лишь немного погодя он был вынужден оставить новообретенные земли, так как получил тревожные вести из Киева. Печенеги, воспользовавшись отсутствием великого князя и почти всей его армии, с большой ратью подступили к Киеву, чтобы отомстить русским за понесенные потери, разорив перед этим соседние края, и, осадив столицу, где находились тогда великая княгиня Ольга и сыновья Святослава, вскоре обрекли город на все бедствия голода. Но их триумф продолжался недолго, ибо русский воевода Претич, собрав храбрую, но немногочисленную и неорганизованную дружину из своих соотечественников, поспешно выступил на выручку осажденному городу и, прибыв на противоположный берег Днепра, ночью переправился через реку. Затем он велел дружинникам громко кричать и трубить в трубы; услышав шум, неприятель был охвачен тревогой, и по печенежскому лагерю поползли слухи, что это Святослав вернулся с Дуная со своей победоносной ратью, и захватчики поспешно бросились в бегство, после чего Претич вошел в город и освободил его. Вскоре после этого он вступил в переговоры с Курей, печенежским князем, и последовал взаимный обмен любезностями; в доказательство будущего мира и дружбы русский воевода подарил печенежскому князю щит, кольчугу и меч, а от него в ответ получил коня, саблю и колчан со стрелами; но печенеги едва успели отступить от Киева, как со всем своим войском прибыл Святослав, который, получив известие об опасности, грозившей его столице, немедленно покинул Болгарию и поспешил на помощь. Он преследовал печенегов и, догнав, разгромил всю их армию, после чего заключил мир с уцелевшими и позволил им живыми вернуться к себе на родину.

Восстановив мир, Святослав некоторое время оставался в Киеве. Его мать настойчиво упрашивала его не возвращаться на болгарскую войну, и Святослав согласился не покидать свое княжество до ее смерти. «Не любо мне сидеть в Киеве, – сказал князь, – хочу жить в Переяславце на Дунае – ибо там середина земли моей, туда стекаются все блага: из Греческой земли – золото, паволоки, вина, различные плоды, из Чехии и из Венгрии серебро и кони, из Руси же меха и воск, мед и рабы. Чего мне еще желать?» – «Видишь – я больна, – отвечала Ольга. – Когда похоронишь меня, отправляйся куда захочешь» – и три дня спустя она скончалась. Между тем император Никифор заключил союз с Болгарией и помог сыновьям царя Петра Борису и Роману вернуть отцовский престол, однако несколько месяцев спустя сам погиб в собственном дворце в Константинополе от руки его племянника и полководца Иоанна Цимисхия, который немедленно возложил на себя императорский венец. Второе и более грозное нашествие Святослава состоялось вскоре после восшествия Иоанна на престол. Он разделил свои владения между тремя сыновьями – Ярополком, Олегом и Владимиром – и снова выступил на юг с войском из русских, хазар и хорватов, числом 40 тысяч человек, вошел в Болгарию в 970 году и приступил к городу Преславу, или Маркианополю. Князю удалось взять его после тяжелой осады, когда его несколько раз отбрасывали от стен города, причем обе стороны проявили самую безрассудную отвагу. Святослав взял в плен царя Болгарии Бориса и его родных, хотя Борис вскоре умер в плену.