В замке Антонии морозно, я трясусь от холода вместе с Кэсси под одним тоненьким одеялом. А злодей Краут так и вовсе несет ночной караул на голом снегу, лишенный магии, — так решила его жена. Антония пообещала помочь нам: в своем замке, мол, сила вернется быстрее, но врет, как пить дать. Не хочет, чтоб родня смеялась над нею, поэтому поскорее смылась, прихватив неверного возлюбленного. Это ж надо так втрескаться в мерзавца и труса! Кэсси только фыркнул: кто б сомневался. Счастливчик, ему обломилось то, о чем я даже мечтать не смел (в деталях, конечно), поэтому не знаю, считать его докой в вопросах любви или таким же неудачником, как я. А пока приходиться его согревать и слушать, как он тихонько плачет в подушку. Аглаечка (мне тяжело называть тебя так, «хозяйка» — как-то привычней), Антония жива только благодаря тебе и тому, что ощущалась ужасно несчастной и жалкой. Я — неправильный дракон.

— Хватит ныть, — шикнул я на Кэсси, который плакал очень заразительно, несмотря на то, что драконы не плачут — мы создания огня и вообще нереально круты — слезы не для нас. И Кэсси мне совсем не жалко, просто я сырость не люблю. А он всю наволочку промочил, хоть выжимай. Хочет к ней примерзнуть навеки? Но Кэсси дорвался и взрыднул особенно душераздирающе. Зараза, и без тебя тошно! Я повернул его к себе. Он уставился на меня огромными заплаканными глазищами, его губы обиженно дрожали. Вот такой у хозяйки муж-плакса, полюбуйтесь. Не придумав ничего лучше, я последним сухим кусочком наволочки вытер слезы, слюни и сопли (я брезгливый дракон, после той зверюшки даже зубы почистил) и поцеловал его, делясь родным пламенем. Совсем чуть-чуть, сила моя теперь нестабильна, я ее не вполне контролирую. Случилось чудо — Кэсси наконец заткнулся. Аллилуйя, наконец, можно поспать. Только этот гаденыш не успокоился. Ворочался, ворочался, пока я не почувствовал его опасную близость. Тревога! Я внимательно посмотрел на Кэсси: может он нечаянно, во сне? Пусть в комнате темно, но я-то вижу как днем, зрение у меня такое. И что? Ничего себе, у некоторых самомнение. Этот мерзкий человеческий червячок, отчаянно покраснев, приготовился меня отлюбить! Наверное, мои глаза блеснули пламенем. Вы думаете, он испугался? Ничего подобного, скривился, как ребенок у которого собрались отнять конфетку, и, похоже, сейчас снова заплачет. Только не это! Говорю же: я — неправильный дракон. Вместо того чтобы отрахать и съесть, сам лежу лицом в мокрой подушке (фу!), пока Кэсси пыхтит и сопит, возносясь к небесам. Эгоистичная скотина, обо мне даже не подумал. Заснул! Тогда я мстительно спустил ему на спину (хе-хе проснется с ледяным блинчиком на жопе) и подтерся его трусами. Так ему и надо!

Когда Кэсси заснул покрепче, лишь изредка всхлипывая во сне, я выбрался в коридор. Мороз! Как командорша живет одна в этом ледяном царстве?

Антония находилась в своем кабинете и занималась важным делом — бухала, короче.

— Налить? — спросила она, завидев меня в дверях.

— Я никогда не пил вина, — признался ей.

— А я тебе вина и не предлагаю, — хмыкнула Антония, — водку будешь?

Хорошая вещь, эта водка. Правда от нее я пару раз пыхнул огнем, но Антония лишь махнула рукой: «В пизду гобелен, он все равно никогда мне не нравился». Рассвет мы встретили на стене замка, тупо разглядывая белые шпили. Антония ввалила от души по ближайшему, раздался страшный гул лавины. А че, прикольно.

На шум прибежали Краут, завернутый в теплое одеяло, при виде которого Антония покраснела, и Кэсси в мокрых кальсонах, весело бряцая своими браслетами. Тут же показал мне кулак и спрятался за Краута. Правильно, мне пришла в голову прекрасная идея наконец-то их снять, а то мамочка решила сдать его Аглаечке запакованным.

— Подойди сюда, — грозно сказал я, но Кэсси даже не подумал. Краут, сволочь, сразу понял, что не по его душу, и выпихнул маленького наглеца вперед. Я хорошенько прицелился… Бум! Рикошетом снесло еще один пик, только с противоположной стороны.

— Симетричненько, — сказала Антония и, прихватив Краута, отправилась куда-то, досыпать, наверное. Краут жалобно посмотрел на меня, на Кэсси, но тот в это время дымился, чихал и кашлял: ему сейчас не до страданий изменщика, а мне и подавно. Кэсси утер сажу с лица:

— Подлец! — и бросился он на меня с кулачками.

— Ты чего? — наиграно удивился я. Очень, знаете ли, боюсь мальчишек в мокрых штанах.

— Ты мог давно вернуть Аглаечку! — тут он принюхался: — Да ты пьян!

— Ничего я не пьян, у нас было совещание по срате… стратегическим вопросам, — тут я вспомнил, что дракон как-никак, и сказал строго: — Успокойся и не веди себя, как сварливая женушка.

Кэсси посмотрел на меня и почему-то застеснялся, а потом выдал:

— Это еще кто из нас женушка!

Ну, все, ему конец!

— Эй, вы, там, потише, — крикнула Антония из окна спальни, — весь замок разнесете! Между прочим, это важнейший срате… стратегический пункт Севера, а вовсе не жопа, дорогой, — добавила она куда-то в сторону Крауту, который, наверное, сейчас нежится в мехах. Кто там обещал лишить его магии и оставить с голым задом на морозе? Антония? Ха, сам видел, как она тащила ему одеяло, когда решила, что все в ее замке заснули, и никто не увидит ее слабости.

В результате потасовки, или как это назвать, чтобы не обидеть Кэсси, он раскраснелся и выглядел таким миленьким, а я загрустил. Мало того, что потерял хозяйку, так и еще не сумел сохранить ей верность, о чем незамедлительно сообщил вслух. Кэсси обнял меня и поцеловал:

— Мы ее обязательно найдем. Попробуй еще раз, может, ты почувствуешь ее!

И в этот момент я, наконец, ощутил присутствие Аглаечки! И где? В нашем родном мире. Ура!

— Пока, Антония! — махнул я в сторону замка на прощанье.

— Когда вы уже уберетесь? — ответил вместо нее Краут. Вот кто никогда не успокоиться! Уже мнит себя важной армейской шишкой, ну-ну… Но присутствие Аглаечки превращало все остальное в размытое пятно и надоедливый шум. Среди мириад миров я чувствовал только ее и Кэсси, вцепившегося мне в руку клещом.

========== Часть 21 ==========

Аглаечка предвкушала встречу с родным, привычным миром, когда обнаружила, что плывет в каком-то вязком тумане. Девушка даже не сразу поняла, куда попала. Ощущения были неприятными, как будто кто-то нагадил в любимую песочницу. Солнце тонуло в ошметках белесого дыма и, куда ни глянь, из тумана выглядывали смутные очертания угрожающего вида развалин. «Не очутилась ли я снова в какой-нибудь параллельной реальности?» — подумала она: мало что напоминало ее милый и уютный дом. Она подошла ближе и с удивлением начала узнавать останки волшебного городка мага Альбертуса Флавина. Что за страшная и неизвестная злая сила порушила его праздничное и легкомысленное великолепие? Кольнуло в сердце беспокойство об оставленных родичах и друзьях. Но из-за очередного облака она увидела край летающего замка. «Ну, хоть что-то осталось прежним», — подумала она и выругалась, метнувшись в поисках укрытия, — Аглаечку щедро осыпали стрелами.

— Что вы творите? — возмутилась она, прячась в остатках палатки, уткнувшись прямо в изображение Альбертуса с копьем наперевес, сражающегося с ливерной колбасой, изображавшей, вероятно, какого-то Яшенькиного родственника.

— Аглая? — раздался пугающий рокот Флавина, искаженный магией. Но даже это не могло скрыть растерянность — Аглаечку тут явно не ждали.

Замок приблизился, и с неба спустилась веревочная лестница.

— Полезайте, госпожа, — услышала она взволнованный голос Костика. — Быстрее, если вам дорога жизнь!

Аглаечка не заставила себя долго ждать и вспорхнула наверх. Там ее уже ждали Костик и Волька. Вид у них был измученный и осунувшийся.

— Что здесь произошло? — спросила Аглаечка.

— Это я во всем виноват, — покаялся Костик. На нем был странного вида доспех, древний, как сам Альбертус.

— Ничего ты не виноват, — возразил Волька, успокаивающе похлопав его по плечу — Это все старый маг, его вина.

Альбертус восседал в своем тронном зале, куда немедленно провели Аглаечку.