- Наверное, к этому очень сложно привыкнуть.

- Приходится, - он помолчал, задумчиво глядя на стакан. - С каждым разом ты начинаешь скорее просто фиксировать факт. Это как… - он вдруг с интересом глянул на нее. - У вас ведь еще нет собственного маленького кладбища?

- Кладбища?

- Вы убивали?

Он спросил это между делом, будто речь шла о погоде, книгах или планах на отпуск.

- Нет, сэр.

- Так я и думал. Надеюсь, нескоро начнете. Да не смотрите на меня так, вы же понимаете, что это неизбежно при нашей профессии и ваших карьерных амбициях. Такие кладбища есть у авроров, целителей… Хотя до сотрудников похоронных бюро нам далеко.

Он усмехнулся, поднес стакан к губам и тут перехватил взгляд Тины. Ей не очень нравилось, куда идет этот разговор, и, видимо, это было написано у нее на лице, потому что Грейвс вздохнул и закатил глаза.

- Я не говорю, что вы должны как можно скорее стать убийцей, Голдштейн. Я просто предупреждаю вас, чтобы вы были к этому готовы.

Он допил стакан, затем поднялся и поставил его на столик.

- Вот что. Поднимайтесь. Я вызываю вас на дуэль.

О боги. Выпивший Грейвс — хуже, чем обезьяна с волшебной палочкой.

- Вы меня слышали. Давайте, вперед.

- Сэр, это…

- Как глава департамента я обязан поддерживать своих сотрудников в форме.

- Это нечестно, я сегодня вечером получила два ранения.

- Поразительно! Три года стажировки, а вы все еще что-то говорите о честности.

- Дело не в честности, а в бессмысленности.

Стакан вылетел из рук Тины и врезался в стену, разбрызгивая осколки стекла и остатки виски. В тот же миг девушка стояла, выпрямившись, сжимая в руке палочку.

- Неплохо, но слишком медленно. Я вас уже убил.

- Я не…

Палочка последовала за стаканом, но отлетела не в стену, а в руки Грейвса.

- Серьезно? Вы даже ничего не предпримете? - мужчина усмехнулся, рукояткой вперед возвращая палочку хозяйке.

Может это и было очень весело, но Тина начинала злиться.

- На что я способна, я показала сегодня вечером.

Толстый журнал слетел с открытой полки, целясь Тине в голову, и ей пришлось отклониться.

- Вас ранили, значит вы были недостаточно хороши.

Невидимое лезвие пролетело в миллиметре от щеки Тины, задев прядь темных волос.

- Их было пять человек, даже вы не смогли им противостоять.

- Значит даже я был недостаточно хорош.

- Протего!

Заклинание Грейвса рикошетом ударилось о ее щит, и бутылка на журнальном столике между ними с грохотом взорвалась. Драгоценный виски потек на стол и ковер, наполняя кабинет сильным ароматом трав и спирта.

Несколько секунд они оба смотрели на столик. Тина обмерла. Сейчас он скажет, что они отлично пошутили и посмеялись, прощайте, мисс Голдштейн. Но он сказал совсем другое.

- Да, жаль.

И тут же зеленый ковер ушел у Тины из-под ног. Болтаясь между полом и потолком, не зная, где верх, где низ, Тина наугад послала ответное заклинание и, видимо, попала, потому что в следующий миг уже приземлилась спиной на диван. Скатилась с него (вихрь обездвиживающего заклятья от Грейвса ударил в то место, где только что находилась ее голова) и, закусив губу от боли, спряталась за спинкой.

- Чего вы от меня хотите?! - Злость, боль и отчаяние выплеснулись в этом вопросе. Ведь очевидно, что он намного сильнее ее, и это не тренировка, это избиение лежачего. Вот только вслух она никогда этого не признает. «Соберись, думай».

- Ты не используешь слабые стороны противника.

Его голос двигался против часовой стрелки, и Тина поползла в противоположную сторону. Острая боль пронзила ладонь, и девушка, охнув, подняла руку. Крупный осколок бутылки вонзился в кожу, и пришлось потратить драгоценные две секунды на то, чтобы вытащить его, прежде чем она смогла обогнуть диван.

- Вот в чем проблема.

Тина подняла голову и прежде чем поняла, что делает, вцепилась в руку, которая сжимала направленную на нее палочку, отводя ее вверх. Снова раздался звон бьющегося стекла, но Тина не сразу поняла, откуда. Запястье Грейвса вывернулось из ее пальцев, и Тина перекатилась на спину - как раз вовремя, чтобы увидеть массивную люстру, слетающую с потолка. Отчаянным движением она вытянула обе руки вперед, сжимая в них палочку, и люстра перед самым полом, сделав пике, полетела в шефа. Тина сделала еще один взмах, отправляя вслед за люстрой столик, а потом еще и еще — даже не отдавая себе отчет в том, какие заклинания она посылает. Зеленый ковер пошел волнами. Книги из шкафа вырвались на свободу и закружились в воздухе, и вдруг все разом вспыхнули, затопив комнату пламенем.

Тина закрыла лицо руками, прячась от нестерпимого жара, но тут же в ее ушах зазвучал голос Грейвса: «…готовой ко всему». Она открыла глаза и увидела, что книги погасли так же быстро, как и загорелись. Обрывки обожженных страниц летали в воздухе, медленно ложась на пол. Освещенный только пламенем камина, кабинет стал темным, тихим, душным и совершенно пустым.

Тина медленно поднялась. Там, где несколько секунд назад стоял ее шеф, лежала лишь покореженная люстра, летали хлопья пепла и листы бумаги.

Это значит, что сейчас ее ждет очередной раунд…

Она глубоко вздохнула. Больше всего на свете ей хотелось сказать: «Это все нечестно и не по-настоящему. Отпустите меня домой». Но она этого не скажет…

В этот момент его рука обхватила ее шею. Так вытаскивают утопающих из воды и ломают шеи ненужным свидетелям.

Тина вцепилась в руку Грейвса, и палочка сама собой выскользнула из ее пальцев.

«Соберись, соберись…» - глотая воздух, Тина судорожно вспоминала прием, которому много лет назад учил ее отец. Отклонить корпус и ударить предплечьем вниз, в самое чувствительное место. Она сделала замах, но в этот момент Грейвс ослабил хватку и толкнул ее. Тина, уже начав движение, по инерции крутанулась вокруг своей оси и врезалась плечом в деревянную стену. Когда она открыла глаза, Грейвс стоял рядом, держа палочку у самого ее горла.

Это провал.

В тишине кабинета нагло громко тикали чудом уцелевшие часы.

Несколько секунд они молча глядели друг на друга, затем он опустил оружие.

- Ты молодец, Тина, - его голос был спокойным, и каждое слово, неспешное и тяжелое, застывало в полутьме. - Но тебе мешают эмоции.

Он сделал шаг вперед и оказался так близко, что Тина невольно вжалась спиной в стену. Он не преграждал путь, но она и так не могла пошевелиться. Взгляд Грейвса пригвождал к стене и пугал ее — до дрожи, до слабости в ногах. Наверное, даже на первом этаже Вулворт-билдинг было слышно, как колотится ее сердце, как прерывисто и взволнованно она дышит.

- Вместо того, чтобы обратить их в свою пользу или избавиться от них совсем, ты держишь их в себе до последнего и забываешь, что рано или поздно они вырвутся на свободу.

«Я схожу с ума».

- И тогда ты уже не сможешь просчитать последствия.

Сколько раз, сколько раз в своих мечтах она проигрывала эту сцену. Сейчас она строго скажет ему что-то о нарушении ее личного пространства и воззовет к здравому смыслу. И уж конечно, она не будет уподобляться тем дамам из обожаемых секретаршами любовных романов — которые млеют, тают и шепчут что-то вроде «О Персиваль…».

Но почему-то из пересохшего горла вырвался не ровный голос, а предательский сдавленный шепот.

- Мистер Грейвс…

Так же спокойно и уверенно, как и все, что он делал, Грейвс наклонил голову и приник к ее губам.

Вот сейчас. Вот сейчас она умрет. Он, конечно, обо всем позаботится, ее труп найдут в нескольких милях от здания конгресса, чтобы никто ни в коем случае не подумал, что аврор Голдштейн позорно умерла от счастья в объятьях своего начальника. Но пока… Пока, хотя бы минутку до этой смерти, можно насладиться триумфом и тем, как впервые в жизни сбывается ее мечта. Тем, как близко находится его сильное, разгоряченное после боя тело. Тем, как тепло его ладони проникает через тонкую ткань перепачканной блузки. Его рука заскользила по спине Тины, и она — еще не совсем понимая, протестующий это жест или уже не совсем — уперлась ладонью в его плечо, чувствуя, как напрягаются мускулы под рукавом.