Но, не одобряя действий своих союзников, США предпочитали не выступать против них. Для Государственного секретаря США Даллеса главным врагом был коммунизм, и он практически разделял сектантский лозунг коммунистов 20–30-х годов «Кто не с нами – тот против нас». Для противостояния «коммунизму» и «советской экспансии» страны Ближнего и Среднего Востока «должны были» вступать в военные блоки, возглавляемые державами Запада. Если лидеры Турции и Ирана эти призывы встречали благожелательно, то для арабов они были просто непонятны. А американское, английское, французское давление вызывало обратную реакцию. Усилия Дж. Ф. Даллеса просто облегчали советскую политику в «третьем мире», в частности на Ближнем и Среднем Востоке. Национальной задачей массовых политических течений, многие лидеры которых пришли затем к власти в арабских странах, было завоевание и укрепление государственной независимости, а значит – разрыв политически неравноправных договоров с метрополиями, ликвидация военного присутствия Запада, особенно военных баз, укрепление собственных вооруженных сил как средства защиты национального суверенитета и престижа, символа нового, равноправного статуса, развитие независимой экономики, что подразумевало устранение привилегированных позиций иностранного капитала, особенно иностранных нефтяных компаний. Та внешняя сила, которая могла отождествить свою политику с этими чаяниями народов и амбициями политических элит, естественно, становилась их союзником. Противник Великобритании и Франции в этом регионе автоматически превращался в друга арабов и других народов.

Итак, «стол был накрыт». Ждали лишь гостя. Им мог быть только Советский Союз, декларированная политика которого объективно отвечала общему направлению исторического процесса в регионе и настроениям народов. Но для окончательного «приглашения» СССР в регион обе стороны должны были преодолеть каждая свой барьер. Для лидеров региона барьер был выше – боязнь распространения коммунизма, вскормленная и собственными националистическими и социальными инстинктами, и долголетней западной пропагандой, и официальным советским атеизмом. Но слабость местных компартий и невосприимчивость масс к коммунистической идеологии уменьшали эти опасения. Что же до коммунизма в СССР, то, по их мнению, это – дело и выбор его народов, а имидж, создаваемый советской пропагандой, некоторые элементы советской социально-политической модели, военные и индустриальные успехи СССР, подкрепляемые грохотом танковых гусениц на эффектных парадах, производили немалое впечатление на местные политические элиты. Во всяком случае, слово «социализм» (хотя и не «коммунизм») стало привлекательным, а слово «капитализм» олицетворяло политическое, экономическое и военное господство Запада и приобрело ругательный оттенок.

Для советской стороны требовалось меньше усилий – нужно было лишь отказаться от выдуманного ярлыка «прислужников» и «соглашателей», которым наградили всех некоммунистических лидеров Ближнего и Среднего Востока и вообще «третьего мира», и понять, что развитие событий в регионе открывает новые возможности и вполне укладывается и в мессианское видение мира, и в задачу укрепления безопасности СССР, если к теории и практике подходить более гибко, чем в сталинские времена.

24 февраля 1955 года был создан военный союз между Турцией, Ираком, Великобританией, Пакистаном и Ираном, названный Багдадский пакт. На Египет, Сирию, Ливан, другие арабские страны оказывалось давление с целью заставить их присоединиться к этому договору. Против Багдадского пакта было направлено Заявление МИД СССР «О безопасности на Ближнем и Среднем Востоке» от 16 апреля 1955 года. В этом документе говорилось о том, что в основе политики создания военных группировок с участием ближне- и средневосточных стран «лежит стремление к колониальному закабалению этих стран некоторыми западными державами», которые «не имея возможности установить и сохранить свое господство старыми способами… пытаются втянуть страны Ближнего и Среднего Востока в агрессивные блоки под… фальшивым предлогом, будто это отвечает нуждам обороны стран данного района»³⁵. В Заявлении говорилось, что Советский Союз «будет защищать свободу, независимость и невмешательство во внутренние дела государств Ближнего и Среднего Востока»³⁶.

Для нового советского руководства в 1954–1955 годах было естественным желание перепрыгнуть пояс стран Среднего Востока и протянуть руку арабским режимам, которые по собственным соображениям отказались участвовать в планируемых Западом военных союзах. Египет, самая влиятельная и самая населенная арабская страна, ключ к арабскому миру, открывал наиболее захватывающие перспективы. Правда, всего лишь в 1952–1953 годах в Москве новых лидеров Египта называли «буржуазно-националистическими» деятелями и «агентами западного империализма». Но кого волнуют сказанные сгоряча слова, когда обнаруживаются общие политические интересы?

В Каире Советский Союз не считали врагом. Врагом была Англия. Арабским соперником Каира был Багдад, где правил монархический режим, тесно связанный с Великобританией.

Гамаль Абдель Насер стремился создать сильный Египет с хорошо вооруженной армией. Мечта о независимых, эффективных вооруженных силах жила в Египте еще со времен унизительного поражения Мухаммеда Али в середине XIX века и навязанного Англией после оккупации ею Египта в 1882 году сокращения египетских вооруженных сил до символических размеров. Западные державы были связаны обязательствами ограничить поставки вооружений на Ближний и Средний Восток, не желая усиливать здесь противников Израиля и предоставлять оружие непредсказуемым режимам. Они отказывались удовлетворить амбиции Насера. В любом случае условием поставки оружия они ставили участие Египта в планируемых военных блоках и прибытие туда американской военной миссии. Насер стал думать, хотя и не без опасений, о другом источнике оружия, и сейчас чистой схоластикой представляется вопрос: кто первым предложил заключить сделку – СССР Египту или Египет СССР? Две страны уже шли навстречу друг другу.

Гамаль Абдель Насер участвовал в выработке концепции и политики сначала позитивного нейтралитета, а потом и неприсоединения и был одним из основателей Движения неприсоединения. Молодой полковник установил тесные дружественные отношения с премьер-министром Индии Джавахарлалом Неру, президентом Индонезии Сукарно и президентом Югославии Иосипом Броз Тито. В середине февраля 1955 года Неру и Тито посетили Египет. Они решительно высказались против Багдадского пакта. У Египта соперником был Ирак, у Индии – Пакистан. Югославия питала незабытое недоверие к Турции. Насер глубоко уважал Неру как старшего по возрасту сподвижника и выдающегося политического лидера. Возможно, что Неру и Тито подсказали Насеру, как воспользоваться в своих интересах соперничеством между Западом и Востоком. На конференции в Бандунге в апреле 1955 года Насер встречался с премьером Государственного совета КНР Чжоу Эньлаем. Видимо, он пришел к выводу, что, идя на сближение с коммунистическим блоком, укрепит свои позиции в торге с Западом. Насер недооценил опасность этой игры, когда на Западе, тоже находившемся в плену собственных догм и стереотипов, его стали рассматривать как коммунистического агента и врага.

Принятие решения попросить о советской военной помощи было ускорено израильским военным рейдом на Газу 28 февраля 1955 года. Военное бессилие заставило Насера действовать незамедлительно. 27 сентября 1955 года он объявил о подписании египетско-чехословацкого соглашения о военно-техническом сотрудничестве.

Лидеры Запада, особенно США и Великобритания, были в ярости. Реакция на это сообщение была самой негативной. Но чем громче и резче критиковали Насера на Западе, тем выше поднимались его престиж и авторитет в Египте и во всем арабском мире.

Возможно, что для Хрущева, который вел крупную игру на Западе, пытаясь зондировать почву в вопросе о разоружении, действия через Чехословакию казались более приемлемыми. 26 июля 1956 года Насер признал, что на самом деле это было соглашение между Египтом и СССР. В соответствии с этим соглашением Египет должен был получить тяжелого вооружения на 225–250 млн долларов в обмен на будущие поставки хлопка. СССР обязался поставить истребители МиГ-15 и МиГ-17, бомбардировщики Ил-28, средние и тяжелые танки, артиллерию, подлодки, торпедные катера, два эсминца, снаряжение[3]. Египетские офицеры стали проходить подготовку в Чехословакии и Польше, а затем и прямо в СССР. Советские и восточноевропейские военные инструкторы появились в Египте.